Максим Курочкин - Кухня Страница 7

Зигфрид (апеллируя к положению фигур). Да с чего ты взял, что я проиграл?

Гюнтер (участливо). Ты хоть не разучился понимать язык птиц?

Зигфрид. Почему это я должен разучиться?

Гюнтер. Не хочу тебя огорчать, но в логике мифа это самое обычное явление – герой, совершивший ошибку, лишается всех своих волшебных свойств. (Указывает на ворону, сидящую на ветке.) Что говорит та ворона?

Зигфрид. Она молчит.

Гюнтер. Ну вот, видишь, началось…

Зигфрид. Ничего не началось. Она действительно молчит.

Гюнтер. Допустим. (Увлекается рассуждением на отвлеченную тему.) Знаешь, понимать язык птиц – это ведь моя давняя мечта, более того – это давняя мечта человечества. Забавно. Мечта человечества исполнилась, моя – нет. Получается, что исполнить мечту человечества легче, чем мечту конкретного человека.

Зигфрид (не дошло). Не понял.

Гюнтер . Ну вот, смотри. Чтобы человечество изобрело колесо, вовсе не нужно, чтобы каждый изобретал колесо. Достаточно, если это сделает кто-то один. Так и с языком птиц. И человечество это устраивает. Меня – нет. Потому, что этот один – не я. А еще точнее – меня не устраивает, что этот один – ты.

Зигфрид (пропуская мимо ушей зловещий смысл речи Гюнтера). На самом-то деле, я стремился не к тому, чтобы понимать язык птиц… Я хотел понимать птиц. Понимаешь? Понимать птиц. Вот что я хотел. Давай, я тоже объясню на примере: существуют люди, которые понимают язык британцев. Жителей Британских островов. В это верится с трудом, но это правда – я сам видел таких людей. Но! Понимая язык британцев, самих британцев они, как правило, не понимают. Вопрос – зачем тогда понимать язык тех, кого не понимаешь? Пойми – тогда уже учи язык. Стал я понимать язык зверей и птиц. Что мне это дало? Да, стали удаваться трюки типа: «Эй, рыжая-сука-не-помню-как-тебя-зовут, принеси мой сапог!» (Смотрит, как рыжая сука приносит сапог.) Умница! Ну и что? Да, я понял, что среди животных тоже есть подлость и зависть. Ну и что? И главное – как только я стал понимать язык птиц, птицы это поняли и стали держать язык за зубами. Вот эта ворона, она же не спроста молчит. Она молчит, потому, что ей есть о чем молчать.

Гюнтер (делая последний ход). Мат!

Зигфрид некоторое время молчит, переводя взгляд с доски на Гюнтера и обратно.

Зигфрид . Мат?

Гюнтер. Ты проиграл.

Зигфрид делается серьезным.

Зигфрид. Позволь спросить тебя, Гюнтер, король бургундов, а в какую игру ты сейчас играл?

Гюнтер (в тон Зигфриду). С радостью отвечу тебе, король Зигфрид, сын короля Зигмунда. Я играл с тобой в древнюю игру, придуманную в Индии. Я играл с тобой в шахматы.

Зигфрид (после паузы). Гюнтер, я не хочу огорчать тебя… Я играл с тобой в другую игру.

Гюнтер (издевательски). В какую же?

Зигфрид. В игру, которая древнее шахмат. В поддавки.

Хаген, дрогнул. Упали фигуры с доски. Распрямился в полный рост старик – посмотрел с ненавистью на Зигфрида. Каркает ворона.

Гюнтер. Что она говорит?

Зигфрид. Она говорит… (Прислушивается, мрачнеет, но ненадолго.) Это глупая ворона.

Гюнтер. И все-таки.

Зигфрид. Она говорит, что Кримхильда вышила крест на рубашке Зигфрида.

Гюнтер (неприятно поражен). Вот как?

Зигфрид. Будь другом – взгляни.

Поворачивается к Гюнтеру спиной. Гюнтер касается рукой креста между лопаток.

Гюнтер. Здесь ничего нет.

Зигфрид. Вот видишь. Я же говорил – глупая ворона.

Гюнтер . Да, очень глупая ворона.

Зигфрид смеется. Смеется и Гюнтер. И Хаген пытается смеяться. Трубят рога.

Действие первое (часть вторая)

* * * *

Вспыхивает свет.

Повар Х.Ц. Что это было?

Медянкина. Подстанция.

Повар Х.Ц. Какая там подстанция?

Медянкина. Не знаю, у нас в деревне, когда так бывает, всегда говорят – подстанция.

Повар Х.Ц. Это не деревня, Марина.

Хаген. Работаем, работаем. (Натыкается на Новенького, который сидит на полу и потирает ушибленный затылок.) Упал?

Новенький . Да вроде бы.

Хаген. Не падай больше. (Смотрит на дракона, в спине которого торчит нож.) Знаешь что, парень. Я тебя не люблю. Я это как-то сразу почувствовал. Вывести из замка тебя не могу, но будешь безобразничать – сброшу со стены. Понимаешь?

Новенький. Понимаю – причина и следствие. Если имеет место явление А, следует явление Б. Логика это вообще отличная штука. При таком диагнозе, какой у меня, это единственное спасение.

Хаген. Что за диагноз?

Новенький. «Aeternitas vulgaris» – «Вечность обыкновенная». Глупое заболевание.

Повар Х.Ц. Так ты че, заразный?

Новенький. Вы не бойтесь, конкретно вам моя болезнь не угрожает.

Мама Валя. Тут у нас пищеблок. Давай, Карлыч, проводи больного.

Хаген. Успокойся.

Мама Валя. Что значит, успокойся? (Хаген смотрит на повариху.) Все, успокоилась. (И успокоилась.)

Хаген. Какие симптомы?

Новенький. Помню все – но с оговорками. Лиц не помню, года не помню, слова – отдельные только. Еще события не помню и людей. Но учусь хорошо. С каждым днем все лучше. Вспоминаю много. Вас вспомнил.

Хаген. Мы были знакомы?

Новенький. Я вспоминаю. Но чем больше я вспоминаю, тем…

Хаген . Тем что?

Новенький . Тем ничего. Вы симпатичные. Давайте я вам буду помогать. (Подскакивает к Повару Г.Ц.) Вы это для кого режете?

Повар Г.Ц. Для утки.

Новенький. А утке это нужно?

Повар Г.Ц. Этой утке уже ничего не нужно.

Новенький . Зачем же вы тогда режете? Давайте я вместо вас буду резать. Я во время болезни привык делать бесполезные вещи.

Повар Г.Ц. Ты лучше, дружок, кому-нибудь другому помоги.

Новенький. Нет, давайте я вам помогу. А вы сядьте, погорюйте. У вас же горе.

Повар Х.Ц (пихает локтем в бок коллегу). Че у тебя за горе, признавайся?

Повар Г.Ц (бодро). Какое горе? Нету у меня горя. (Увидев приближающегося Новенького, меняется в лице, дрожит.) Уйди. Уйди. Лучше уйди. (Трясется, роняет посуду).