Павел Васильев - Вечна только тьма. Из пыли времен Страница 12

Звон клинков разносился по двору. Толпа поступающих редела. А Марен все ждал, когда назовут его номер – тринадцать.

И вот их осталось семеро.

Юноши косились друг на друга, и каждый понимал, что одному нет пары. С каждым номером, оглашенным главным наставником, слышались два вздоха облегчения: у выбранных появлялся шанс проявить себя – никто не участи последнего…

Пятеро. Трое…

Принц Летар все еще находился среди претендентов.

Он узнал одного из учеников: Кригара, наследника Дома Ваин, чьи владения простирались на дальнем северо-востоке, за горами Стенсваар, а родовой замок стоял на северном берегу устья рек Стора и Эрмина, впадающих в Восходное море. Принц встречался с ним, когда наследник с отцом, офтином [титул, глава Дома] Ториндаром, бывали в Мелестане – Шестой Дом по праву считался верным сторонником королевской семьи. Кригар запомнился Марену общительным и уравновешенным, каким и должен быть истинный наследник рода. И он очень хорошо – даже отлично – владел различными мечами.

Наследник Ваин обладал приятным лицом с «мягкими» скулами и высоким лбом. От широкого носа расходились складки, подчеркивающие границы чуть впалых щек. Тонкие широкие губы опоясывала короткая борода того же угольного цвета, что и длинные волосы, беспорядочными волнами падающие на плечи – у висков они сплетались в две тонкие косы. Из-под аккуратных прямых бровей сверкали благородные лазурные глаза. В толпе юноша выделялся крепким телосложением и высоким ростом.

Выпускное испытание ждало Кригара через одну весну.

Наследник скользнул взглядом по оставшейся тройке претендентов и зацепился за принца. Из всех троих юный Перворожденный, стоявший поодаль, единственный выглядел безразлично спокойным и сосредоточенным. И совершенно не обращал внимания на происходящее на арене, словно не его судьба решалась в оставшиеся мгновения.

Принц не отвел и не опустил глаз: мужчина не должен прятать взгляд.

Какое-то время они изучающее смотрели друг на друга. А затем Кригар едва заметно кивнул, губы дрогнули, уголки чуть приподнялись. И Марен понял, наследник узнал его: тень капюшона не могла скрыть ясных сапфиров принца. А род Летар всегда выделялся признаком сильной «древней крови».

– Номер двадцать, – раздался рокочущий бас главного наставника Терина.

Один из претендентов, вынимая меч, шагнул вперед. На лице воссияла улыбка: Боги дали шанс показать себя.

– Номер тридцать четыре, – произнес тот же голос.

И второй юноша, вскинув руки, бросился на арену; толпа учеников загудела; Марен не шелохнулся, ничто в нем не дрогнуло, не изменилось.

Мэтр Терин молчал, не отдавая сигнала к началу. Гул медленно сменялся удивленным шепотом, словно ученики только заметили стоящую чуть в стороне одинокую фигуру.

Марен не обращал внимания, замер, словно гранитная статуя; и лишь легкий ветерок колыхал полы одежды. Краем глаза он видел, как один из учеников толкнул локтем другого, кивнул в его сторону. Один за другим, к принцу обращались взгляды всех присутствующих Перворожденных.

В такие моменты оставшийся последним у края арены понимал, что Боги отвернулись от него: по правилам школы, предстоит бой с одним из выпускников. И пусть им окажется не самый умелый, шансы выстоять против владеющего хотя бы основной техникой Унамор [досл. «искусный меч», основная техника владения мечом], и покинуть стены крепости Атеом живым, стремятся к нулю. Зато резко возрастает шанс лишиться головы: все мечи в Мор де Аесир выкованы из лучшей клостенхемской стали, и разрезают перышко, падающее на острие.

Мало кто оставался на этот поединок – Перворожденные не страдали малодушием, но и к нелепой смерти особой тяги не имели. Уйти сейчас не считалось позором. Такова воля Богов.

Но Марен не уходил. Напротив, сделал шаг вперед, давая понять, что готов поспорить с Богами, что Судьба явно заблуждается на его счет, что Богиня Инниут, ревностно следящая за Линиями Жизни, где-то просчиталась, недоглядела.

Теперь принц по достоинству оценил всю насмешку выпавшего номера… Тринадцать Старших Богов, что правят Миром с его Рождения; тринадцать Древних драконов, что вселяли ужас во все живое, когда Мир был еще совсем молод; тринадцать ледари, что провожают достойных воинов в Имале… Даже теалар состоит из двенадцати итларов и одного итлаира [воинское звание, десятник].

И сейчас, по воле тех же Богов, Марен остался один у края песчаной арены с зажатой в руке додревней руной, высеченной на кости: «сеан офано толеф» – что означает «первый над двенадцатью»… Руна Айдомхара, как зачастую ее называют. Сейчас она редко используется, но в крепости Атеом традиции крепки, как нигде в Ардегралетте.

– Ты осознаешь, что тебе предстоит? – спросил главный наставник, разглядывая Марена.

И пусть лицо принца скрывал платок, сапфировый взгляд говорил лучше всяких слов.

– O mor om ondir ed ul rased ituen rolog, [С мечом в руках, я приму свою судьбу], – спокойно ответил юноша.

– Что ж… – протянул главный наставник Терин, чуть прищурившись, и обратил взор на арену: – Начинайте.

Мечи сшиблись в то же мгновение, «пение» разнеслось по двору, отражаясь от каменных стен. Юноши закружили в смертельном танце, клинки засияли стальными полукружьями…

Но никто из учеников не следил за боем. Все глаза разглядывали невысокого Перворожденного, оставшегося последним у границ арены, что принял вызов Судьбы… Инниут строга к тем, кто пытается ломать предначертания. Говорят, даже Великий Воин не сумел избежать ее кары.

Ученики тихо перешептывались. И, судя по всему, уже предвкушали кровавое зрелище.

При желании принц мог бы услышать, что они шепчут друг другу, но такого желания не возникало – он наслаждался звонкой «песней», что всегда так очаровывала и завораживала.

…«Двадцатый» безоговорочно победил соперника, но на этот раз толпа не разразилась приветственным гулом – лишь одинокие выкрики; и в воцарившейся тишине, казалось, еще звучат стальные отголоски.

Главный наставник буравил Марена взглядом, молча рекомендуя послушаться Богов и не гневить Судьбу. Но принц и теперь не отвел глаз. Один шаг – и песок запечатлел принятое решение.

– Лем, на песок, – наконец бросил мэтр Терин.

Из толпы, самодовольно ухмыляясь и поигрывая мечом, выбежал юноша, превосходящий принца в росте и ширине плеч.

Он тоже оказался знаком принцу. Но, в отличие от Кригара, не вызывал симпатий. Наследник Лем Коррин даже со Смертными мог бы потягаться в самодовольстве и высокомерии. Как, впрочем, и все из Третьего Дома – их род всегда, мягко говоря, недолюбливал королевскую семью, еще со времен Войн Крови, когда они выступили против Запрета и потерпели поражение.

Марен двинулся к стойке с мечами – из всех навуров, он единственный пришел без оружия.

Лем в центре арены, под одобрительные возгласы толпы, демонстрировал различные удары и выпады. Ему крайне нравилась возможность лишний раз покрасоваться. Наследники крови Коррин на протяжении всей истории Мира мнили себя выше других. Но их эмоции и страсти оставались столь же близки к Смертным, сколь и нетерпимость к оным.

Марен выбирал не спеша. По правилам школы, он имел право взять любое оружие. Принц брал в руки, то один клинок, то другой. Показательно взвешивал баланс, примерялся к длине, хотя выбрал, лишь взглядом окинув стойку. Наконец, ладонь сомкнулась на кожаной оплетке рукояти.

По толпе прокатился ропот, когда он выходил на арену, и лишь Кригар хитро усмехнулся – принц выбрал хедмор.

Несмотря на то, что меч по длине несколько уступал дахондиру, он являлся двуручным. И отличался от дахондира, в основном, отсутствием «клыков вепря» и не заточенной части между ними и крестовиной. Другими словами – просто большой меч, который в руках юного принца выглядел и вовсе огромным.

Клостенхемская сталь переливалась, словно покрытое морозным узором стекло. Кожаная оплетка рукояти приятно холодила кожу, удобно лежа в ладони. Приподнятые к острию дужки крестовины ловили стальными гранями мягкие лучи рассеянного света.

– Гляньте-ка, никак сам Великий Воин! – во всеуслышание насмехался Лем, обращаясь к ученикам и тыча в сторону принца своим коротким крайвером.

Раздался оглушительный смех, и даже на лице главного наставника появилась надменная усмешка.

– Нужно было уйти, когда была возможность, – зло оскалился наследник Коррин, когда мэтр Терин разрешил начинать. – Теперь я отправлю тебя в Ифре.

Толпа затаилась. Мертвая тишина непроницаемым туманом опустилась на двор крепости Атеом. Казалось, если прислушаться, можно услышать биение сердец и сдерживаемое дыхание.

Марен уронил острие меча на песок арены – глухо звякнуло, – и очертил перед собой полукруг.