Игорь Соловьев - Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 2 Страница 20

Пока она сидела и думала, рассеянно любуясь видами, Алекс спустился вниз и даже успел заказать себе поесть. Элли рассеянно кивнула, и когда Алекс закончил завтракать, они быстро собрались и пошли на условленную встречу.

Однако, по пути к месту встречи случилось еще кое-что.

Человек шесть подростков гоняли седьмого, толкали, били кулаками, наскакивали по одному и по нескольку, выкрикивая: – Слабак! Предатель!

В первый момент Элли тут же сжала кулаки и едва не ринулась вперед, но в памяти тут же всплыл момент в деревне и то, что последовало за ним. Голос Грандмейстера в голове повторил: «Всегда думай на шаг вперед, думай о реальном благе, а не о собственном импульсе». Элли, не расслабляя кулаков, быстро соображала. Если она побьет нападающих, ее арестуют, задание будет провалено, а парню, скорее всего, достанется еще больше. Если просто попытаться их устыдить… они уверены в своей правоте. Тогда… – Эй! – крикнула она громко и твердо, – кто здесь смелый вояка? Кто тут храбрый, как шакал? Чем он виноват перед вами?

Вперед выступил длинный черноволосый парнишка со вздернутым носом: – Он сын предателя! И он слабак! – И за это вы должны его бить? А не помочь ему стать сильнее, хотя бы?

– Мы тут не сюсюкаемся с дохляками. Если он своей слабостью ослабляет наш класс, нам такой не нужен! И его отец – предатель. – Его отец, даже если он предатель, за себя ответил сам. Сын за отца не в ответе, если его не арестовали – так?

Парень молчал, думая, что ответить. – Или ты умнее своего начальства? Они не арестовали, а ты вперед их судишь? – Но он слабак! А слабака никто не запрещает наказывать. Зачем нам такой?

– Сегодня он слабый, а завтра будет сильный. Ты хочешь военным стать? – Да!

– А военные у вас умеют только толпой на слабого нападать? – Да как вы смеете! Вы кто вообще? – Я военная. А тебе я вот что скажу. Ты сильный? Или только с приятелями можешь на него полезть? – Могу и один!

– То есть если он тебя слабее, то ты можешь его побить? – Могу! Потому что никто с ним возиться… – Тогда сейчас я тебя побью, потому что я тебя сильнее. – Больно много о себе думаете! Вы вообще… девчонка! – Ну давай, тебя побьет девчонка. А нос разобью – жаловаться побежишь? – Да никогда! – Тогда если проиграешь, будешь его – защищать. Дашь при всех слово – или боишься? – Я ничего не боюсь! – выпалил парень быстро и громко, чтобы никто не заметил неуверенности. Элли встала в боевую стойку, и решимости у парня еще сильнее убавилось. Он выставил кулаки и тут же бросился вперед, попытавшись ударить ее в лицо. Элли присела и крутанулась, сделав молниеносную подсечку – парень упал. Остальные подростки засмеялись. Он встал, неуклюже, и еще яростнее бросился на нее с кулаками – Элли шагнула назад и ударила ногой с разворота – попала в печень, несильно – но парень сжался и сел на землю. Никакой жалости Элли к нему не почувствовала. Заслужил.

Парень прижал руку ко рту – видимо, чтобы не расхныкаться. Остальные смеялись, и Элли рыкнула на них, чуть подавшись вперед – те испуганно отпрянули: – А вы еще лучше! Из вас всех он один хотя бы вышел вперед! Хороши избранные бойцы – только толпой да на самого слабого!

Подростки затихли, опустив глаза, тщательно избегая встречаться с ней взглядом. «Кажется, встали и ждут, что я их бить буду. Вот где мерзость – привычка терпеть от вышестоящих и издеваться над слабыми и подчиненными. Боюсь, уже не вытравить».

– Вот и запомните: слабость – это относительно. А ты – как тебя зовут? – спросила она «слабака». – Хуан, – ответил тот не сразу. – Хочешь быть как я?

Парень торопливо кивнул. – Я девчонка, я была слабее в твоем возрасте, но никто не смел ко мне подойти. Не жди, что тебе помогут, иди и займись спортом. Они – трусы, ты это видел. Понял меня?

Парень кивнул. – Что смотрите? Пошли вон отсюда! – прикрикнула Элли на других, и они поспешно разошлись.

– Иди, помоги ему, – указала она Хуану на главаря хулиганов и громко добавила: – Если он не законченный мерзавец, то хоть что-то да понял из этого.

И поспешно ушла: наверняка Хавьер уже давно их заждался – а опаздывать Элли жутко не любила.

Алекс наблюдал за всем со стороны, и как всегда, улыбался – но не ехидно, а вполне одобрительно. – Воин Света на страже справедливости, – пошутил он. – А как же. Всегда готов! – Элли тоже хихикнула – как ни смешно, но и этот небольшой урок занял немало сил. …Хавьер, конечно, был недоволен опозданием, и весьма – поворчал как следует. Потом, не теряя времени, изложил положение дел и выявленных им подозреваемых. Конечно, это был в основном генералитет и высшая бюрократия. Все они тщательно охранялись, проникнуть к ним представлялось занятием весьма трудным, но для рыцарей Ордена невозможного нет. Тем более, что у господ генералов и министров была вполне конкретная слабость: деньги и женщины. Жили они на широкую ногу, в дворцах и особняках, скрытых от народа за высокими заборами. Конечно, и их могли «вызвать наверх» всесильные служащие «Щита и меча», но на место одного всегда приходил другой. Да и не роскошь и деньги служили причиной этих «вызовов», а предполагаемый заговор против Лидера Нации. Лояльность дороже честности. Еще один прекрасный здешний принцип.

Подумав, Алекс и Элли поняли, что особого выбора нет. Алекс решил проникнуть в бордель, где был завсегдатаем министр торговли, Хуан Гарсиа.

Элли не оставалось ничего другого, кроме как соблазнить генерала Рамиреса, который имел обыкновение проезжать по улице Победы и забирать с собой самых красивых девушек. Что ж, то что надо. Нет, конечно, никакой мерзости не будет, об этом и помыслить нелепо. Но кое-что изобразить придется…

…Вечером Элли прогуливалась по бульвару, одетая даже не откровенно – вульгарно. Прическа высокая, волосы блестят, косметики тоже с избытком. Спина вообще открыта, несмотря на довольно прохладную погоду (шрам на память от Карфагена, проклятье), живот тоже – внизу живота, кстати, была татуировочка – руна силы и здоровья. Так, баловство еще школьных лет, но выглядит соблазнительно. Грудь тоже полуоткрыта, шортики такие короткие, что сзади почти все видно, и стринги торчат… Нет, видел бы ее Давид – тогда бы точно скандала не избежать. А Алекс ничего, знай себе ржал, когда увидел. Конечно, на улице приставали, но Элли выучила манеру той девушки, которая так грубо отшила Алекса. Помогало.

Вот и господин генерал. Элли посмотрела на него страстно и преданно, и отвернулась, едва тот подъехал поближе. Генерал окликнул ее – Элли обернулась, все с той же смесью любезности и наглости: – Ваше превосходительство?

Дальше, собственно, все было просто. Она поломалась с минуту (чтобы раззадорить, но не разозлить), села в диск, постреливая глазками (мерзкий жирный боров, сколько же он жрет…), вытерпела сальные толстые руки, бесцеремонно лапающие грудь и спину (хихикаем, легонько отпихиваем). Вот и довезли до дачи. Как же долго еще… Генерал трогает там и тут (чертов Алекс, ему-то сиди себе в засаде, а ей…), шлепает (какие же мужики все одинаковые!), только что язык, как собака, не высунул. Ну любуйся, любуйся, вспоминать будешь да облизываться. Элли дотерпела до момента, когда они уединились. Рамирес уже рвался снять с нее одежду (если это вообще так назвать можно), но Элли капризно протянула: – Ну как же, а налить девушке?

– Ну конечно, бамбина, конечно, все, что пожелаешь этим вечером…

Невербальное заклятие – и генерал застывает в оцепенении. Семь секунд – и в его бокале уже нужное зелье. Еще три секунды – и он приходит в себя. Трясет башкой, вытягивает губы, отпивает. Рот растягивается в предвкушающей улыбочке.

– А теперь рассказывай, все что знаешь. Если будешь молчать – ты покойник. Ты выпил яд (и сыворотку правды). Если попытаешься позвать охрану – проживешь две минуты, противоядия не дам. А если и найдешь, то оно лишь отсрочит твою смерть еще на десять минут. И без точного антидота ты обречен. У нас, поверь, знают, как делать яды. – Ты… ты откуда? Орден? – Считай, как угодно. Тебе важно выложить мне все, от и до. А я буду давать тебе жить, покуда ты говоришь. Генерал, бегая глазками, отчаянно боролся. Страх, ненависть, растерянность, жажда жить – все смешалось в этих маленьких серых глазках, и решение было принято – он заговорил. Каждый раз, когда он начинал кашлять, Элли давала полтаблетки. Один раз попытался отобрать – отшвырнула заклинанием – понял, поумнел. Наконец, генерал был выжат досуха, и Элли дала последнюю таблетку. – Через шесть минут противоядие положат снаружи двора. Но только если я выйду и телепортируюсь в безопасное место. Усек?

Генерал закивал. Пробелов в плане вроде не было, и Элли быстро покинула огороженный бетонной стеной участок в сопровождении генерала.

Там уже стоял человек в маске, ожидая ее. Элли наложила на генерала заклинание слабости и немоты, тот упал, и Хавьер (под маской был он) бросил ему пузырек с противоядием. Элли в этот момент закончила произносить заклинание телепортации – и, едва оказавшись в безопасности отеля, радостно упала на подушки – хоть пару минут можно отдохнуть.