Симпатика (СИ) - "Ie-rey" Страница 26

― Скажи мне ещё раз…

― Что сказать?

― Скажи, на что это похоже. Что ты… чувствуешь? Почему… хочешь меня?

― Ты пытаешься понять?

― Да.

― Не нужно. Вряд ли понимание… что-то прояснит.

Хань чуть отодвинулся, потом опустил подбородок на плечо Кая.

― Почему?

― Потому что я никогда не просил тебя любить меня в ответ.

― Что? ― Хань задохнулся от изумления и невольно крепче обхватил Кая руками за пояс.

Кай повернулся сам в объятиях Ханя, прижал ладонь к пояснице и уверенно привлёк к себе. Спокойный взгляд сверху вниз и намёк на улыбку, притаившуюся в уголках рта.

― Я не собираюсь требовать у тебя ответных чувств. Мне достаточно любить тебя. Это всё. Тебе решать, принимать мою любовь или не принимать. Мне казалось, тебе понравилось. Но если ты не хочешь, то не принимай. Просто остановись на одном варианте и не своди меня с ума больше.

― И тебе этого будет достаточно?

― Вполне.

― Знаешь, это звучит как “и мне наплевать, что ты ко мне чувствуешь”, ― мрачно сообщил Каю Хань.

― Мне не наплевать, ― тихо отозвался Кай. ― Просто твои чувства ничего изменить не могут.

Он ещё сильнее надавил ладонью на поясницу, заставив Ханя прижаться плотнее к гибкому смуглому телу и ощутить его жар.

― Отпустить? ― Прикосновение губ к уху, тёплое дыхание, лёгкая щекотка.

― Нет… ― Голос показательно сел в самый неподходящий момент. Прикрыв глаза, Хань ухватился за Кая, но лучше не стало. С закрытыми глазами всё стало намного хуже. Всё равно что выпить лишнего на вечеринке, пытаться унять головокружение и зажмуриваться, чтобы голова закружилась и вовсе с безумной скоростью.

Пока Хань цеплялся за Кая и боролся с фантомным головокружением, тот смело прикасался к нему, проводил руками по коже, гладил и откровенно дразнил. Потом Хань ловил его руки, пытаясь остановить и одновременно перебраться на расстеленное на полу покрывало. Когда же это удалось провернуть, Хань прижал руки к груди Кая и помотал головой.

― Я сам. Не двигайся.

Кай тихонько вздохнул, смерил его голодным взглядом и прикрыл глаза. Хань почти поддался ― перед таким голодным и грустным взглядом устоять было непросто. Почти, но чуть-чуть не считается.

Хань кончиками пальцев провёл по тёмной коже на шее. Горячо, гладко, соблазнительно. От ключиц вниз, зацепившись ногтями за твёрдые вершинки сосков, по напряжённым мышцам живота ― вниз ещё. Под смуглой кожей внизу живота и на бёдрах можно различить голубые линии, если наклониться ниже и присмотреться. Почему-то первая мысль, что пришла Ханю в голову, была: “Это так красиво…” Вторая мысль вылилась в действие ― он тронул языком голубую линию в самом низу живота и слабо улыбнулся, различив судорожный вдох.

― Тебе… не нужно это делать.

― Я хочу. Сам, ― пробормотал Хань, не отрывая губ от солоноватой кожи. Тао говорил, что каждому человеку нравится что-нибудь эдакое, у каждого есть свой секрет в постели, но польза от секрета есть тогда лишь, когда человек не стыдится признать его. ― Если не получится… так и скажи, ладно?

Чуть помедлив, Хань повёл губами вниз по горячей коже, пока не добрался до цели. Новый судорожный вдох ― реакция на лёгкое прикосновение языка и смелость губ. Губы, язык, пальцы и ― самое главное ― ритм. Хань немного отстранился, чтобы перевести дух и оценить впечатление. Ему по-прежнему нравилось то, что он видел перед глазами, и ему нравился забывшийся Кай, хрипло выдыхавший его имя.

Хань вернулся к прерванному занятию. Пока у него не получалось взять в рот целиком, но это неважно. Важно то, что Кай определённо испытывал удовольствие. Не всё сразу, а для второго раза прогресс налицо.

Ощутив опасное напряжение, Хань отпрянул и кончиками пальцев крепко сжал возбуждённую плоть у основания, постаравшись попасть на нужные точки, после чего вытянулся на покрывале рядом с задыхающимся Каем.

― Теперь можешь двигаться, ― пробормотал он и нашарил выложенный из рюкзака тюбик, который сунул Каю в ладонь. Поспешил. Кай явно не рассчитывал сразу перейти к главному, сначала он хотел лишить Ханя рассудка, похоже. Или это был его персональный секрет? Может быть, но Каю определённо нравилось трогать Ханя везде и руками, и губами, почти что оплетать собой. Он напомнил бы Ханю змею, если бы не был таким горячим. Змеи горячими не бывают.

Прикосновения Кая отличались друг от друга и заставляли тело гореть как снаружи, так и внутри. Эти прикосновения могли быть как нежными и мягкими, так жёсткими и обжигающими. Мучительно медленно и томно, а потом слишком быстро и яростно ― пальцами, ладонями, губами и даже дыханием. Пока тело переключалось с одного на другое, Хань проклинал всё на свете, если успевал. И никак не мог понять, то ли ему до безумия нравится эта чувственная игра на грани, то ли он хочет прикончить Кая за все сладкие издевательства. Но что было ещё хуже ― от игры, затеянной Каем, у Ханя всё отчётливее возникало чувство пустоты внутри. Необъяснимо, но тем не менее. Чем дольше Кай прикасался к нему, чем больше уделял внимания его телу, тем сильнее ему хотелось почувствовать Кая и получить ещё большее удовольствие.

Прохладные и влажные от смазки пальцы. Наконец-то. Хань подался бёдрами навстречу, принимая в себя два пальца сразу. Это оказалось проще сделать, чем он думал. Хотя неудивительно, если учесть, до какого состояния довёл его Кай. Он весь горел от желания, причём горел не только фигурально ― кожа пылала от следов, которые неосторожно оставил губами Кай. Везде.

Хань укусил Кая за шею, не удержался. Не потому, что проникновение было грубым или болезненным, а потому, что оно было отчётливым, острым в отношении ощущений. Медленно нарастающая наполненность и жаркая близость гибкого тела, зажатая между ними обоими напряжённая плоть Ханя, стиснутая зубами смуглая кожа на шее, влажные губы у виска Ханя, сбитое сумасшедшее дыхание ― одно на двоих, как и бешеный стук сердца. Тихий стон, когда Кай подался назад и почти покинул тело Ханя, сильный толчок и новый стон. Капли крови на плечах из длинных ссадин, оставленных короткими ногтями. Разметавшиеся по покрывалу светлые волосы, запрокинутая голова и открытая, беззащитная шея с изумительными по красоте линиями. Хань мог лишь догадываться о том, как он выглядит, и ловить собственное отражение в тёмных глазах Кая. Или ловить отблески восхищения ― там же и в прикосновениях губ. Он отчаянно удерживался за Кая, чтобы двигаться вместе с ним, как одно целое, обнимал, обхватывал ногами, искал губы губами собственными и тонул в удовольствии. И понимал, что хочет большего.

Хань продолжал хотеть большего даже тогда, когда вслед за удовольствием пришли усталость и приятная опустошённость, и к покрывалу его придавила тяжесть тела Кая. Близость ощущалась до откровенного ярко: в каплях пота на их телах, в медленно высыхающих влажных следах от губ на коже, в остывающих потёках спермы на животе и бёдрах, в затихающей дрожи, в неохотно успокаивающемся дыхании и обретающем размеренность пульсе. Солёный запах со стороны двери разбавлял смешанный запах их тел.

Хань прижал голову Кая к груди и провёл пальцами по влажным от пота волосам. Кай всё ещё оставался внутри него и не собирался отстраняться.

― Так и собираешься спать?

― Почему нет?

― Только не говори, что всё ещё хочешь меня.

― Хочу.

Хань уткнулся носом в спутанные тёмные волосы, чтобы спрятать улыбку. Чёрт с ним, пусть что хочет, то и делает. И больше ни о чём не думать! О будущем ― тем более. Сейчас есть они вдвоём и море, и пока больше ничего не нужно.

Нужно просто поверить, что Кай настоящий. Поверить, что он был всегда.

Хотя бы попробовать поверить.

― О чём думаешь?

Кай чуть сдвинул голову и отвёл взгляд, посмотрел в сторону дверного проёма, где играла бликами водная гладь.

Он ответил не сразу, а тогда, когда Хань забыл о заданном вопросе. Забыл достаточно хорошо, чтобы нотки фальши ускользнули от его внимания.

― Ни о чём.

========== 14 ==========