Позови меня… - Орлова Вероника Страница 36

Увидела его и забыла, что, наверное, он и будет тем, кто меня приговорит за наглость, слышала голос Клэр, как она обвиняла меня в проникновении на запретную территорию дома, как высказывала предположение, что меня этому научили, как описывала мое сопротивление и то, что я проглотила бумагу, чтобы скрыть написанное. Нихил вышел из-под контроля и по закону должен быть уничтожен. Таковы правила. Это порченый товар, и его нужно ликвидировать до того, как будет поздно, до того, как Нихил предаст или не выполнит задание. Все это время Нейл смотрел мне в глаза. Он молчал. Я видела, как темнеют радужки синих глаз, как играют желваки на идеальных скулах, покрытых легкой щетиной, и моя кожа покрывалась мурашками. Не от страха, а от дикого восторга, что он вернулся. Наверное, я не могла сдержать эмоции, и на моем лице отражалось все, что я чувствую. Мне не мешал даже голос Клэр, которая не замолкала ни на секунду. Я любовалась его лицом, впитывая каждую черту, черточку, морщинку. Я дышала полной грудью и сходила с ума от радости.

Нейл вдруг сделал предостерегающий жест, и Клэр замолчала.

– Это правда? – Взгляд становится тяжелым и требовательным.

– Ты спрашиваешь у нее? У Нихила? Не веришь МНЕ?

Резкий взгляд в ее сторону, и тишина. Ни звука. Кроме моего бешеного сердцебиения и учащенного дыхания.

– Отвечай, Лия, это правда? Ты находилась в моей комнате и рылась в моих вещах?

Я кивнула и стиснула пальцы, чтобы унять дрожь.

– Зачем ты это сделала?

Я посмотрела на Клэр, потом перевела взгляд на него и не произнесла ни слова.

– Клэр, выйди. Подожди за дверью!

Когда мы остались одни, Нейл подошел ближе и резко поднял мое лицо за подбородок.

– Зачем ты это сделала?

Я не могла сказать, просто не могла сказать ни слова. Смотрела ему в глаза и понимала, что, если скажу это вслух – буду выглядеть ничтожной и жалкой идиоткой.

Пальцы сильнее сжали подбородок.

– Почему молчишь? Клэр сказала правду?

Отрицательно качнула головой.

– Говори, пока я не заставил. Лучше сделай это сама – СЕЙЧАС!

– Запах… – Я задержала дыхание. – Вас долго не было. Он пропал. А там… он все еще был.

Зрачки Нейла расширились, и пальцы ослабили хватку.

– Какой запах?

Я судорожно сглотнула.

– Какой запах, Лия?

– Ваш. – Голос дрогнул, и у меня пересохло в горле. Глаза Нейла сузились. Он мне не верил.

– Что ты написала на бумаге? Кто учил тебя писать?

– Никто. Я сама.

– Не лги мне.

– Я не лгу.

Нейл вдруг оказался возле стола. Быстро. Слишком быстро для человеческого зрения.

– Иди сюда.

Я послушно подошла, и он протянул мне шариковую ручку, а также лист бумаги.

– Напиши, что ты писала вчера.

Я склонилась к столу, чувствуя его взгляд затылком, всем телом, словно он проник под одежду и обжигал мне кожу. Старательно вывела все буквы его имени и протянула бумагу. Но он даже не посмотрел на лист, сжал мое запястье.

– Смотри мне в глаза.

Проникновение было мягким. Я впустила. Сразу, без сопротивления, позволяя увидеть все, что было вчера, дрожа всем телом от прикосновения его пальцев к коже и чувствуя, как он опутывает паутиной мое сознание, подчиняя и раскрывая, чтобы увидеть все, что там спрятано. Отпустил взгляд, и внутри возникла пустота. Почему-то, когда он был в моем сознании, я не испытывала дискомфорта. Это так естественно – позволять Нейлу видеть мои мысли. В тот момент я была настолько открыта и наивна, что даже не допускала возможности скрывать свои эмоции.

Я не умела играть в женские игры, в маскарад, в притворное равнодушие. Я даже не знала, что так возможно. Он усмехнулся краешком чувственных губ, и я почувствовала, как сердце забилось в горле, как захватило дух, и я полетела вниз, еще ниже, на одну высоту. От его красоты, от того, как сверкнули синие глаза еще незнакомым мне блеском, но таким притягательным… таким мужским. От него все тело наэлектризовалось, и я вдруг поняла, что Нейл держит мою руку за запястье. Забрал клочок бумаги и вдруг нахмурился. Я увидела, как он рассматривает длинный красный рубец, протянувшийся вдоль тыльной стороны моей ладони. Попыталась одернуть руку, но Нейл сжал сильнее. Откинул манжет, изучая след от хлыста. Мне казалось, что воспламенилась моя кожа, дышать стало еще труднее, и я медленно погружалась в кипяток диких ощущений. Пожалуй, я готова была вытерпеть еще столько же ударов, лишь бы это стало причиной прикосновений.

– Клэр!

Я вздрогнула от того, как сильно прозвучал его голос, нарушая тишину. Он вспорол ее нескрываемой яростью, от которой зазвенел воздух и запульсировало в висках.

А потом я с ужасом смотрела, как на тонкой коже Клэр вздуваются рубцы. На щеках, на подбородке. Как она закрывает лицо руками и кровь сочится через ее пальцы, как она падает на колени и вздрагивает, вздрагивает, словно на нее сыплется град ударов.

– Никогда не трогай то, что принадлежит мне! – Женский всхлип. – Никогда не смей прикасаться к тому, что я назвал своим! – Клэр стонет от боли, извивается на полу. – Никогда не делай больше, чем тебе позволено!

– Не надо!

Не знаю, как это вырвалось из пересохшего горла, но Нейл метнул на меня яростный взгляд.

– Пожалуйста. Не надо.

Он снова прищурился… словно плохо расслышал, что именно я говорю.

– Не надо, – повторила я и сглотнула, глядя ему в глаза.

Заметила, как, пошатываясь, Клэр встала с пола, утирая лицо рукавом.

– У меня ночью будут гости, важные гости, проследи, чтоб ее не видели, и прикажи сменить ей полностью гардероб, Клэр. Мы не на острове. И еще – чтоб сегодня на ней не было ни одного шрама. Мне плевать, как ты это сделаешь.

Нейл вышел из кабинета, а я посмотрела на Клэр и вздрогнула. Ее холеное лицо бороздили рваные рубцы, такие же, как на моих руках. А в глазах, с размазанной тушью и застывшими слезами, я прочла удивление, шок, полное непонимание и… еще более жгучую ненависть.

Она не сказала ни слова пока мазала мои руки какой-то вонючей мазью и прикладывала к ним повязки. Ни единого слова. Но в этот момент я поняла, что у меня появился личный враг и этот враг сделает все, чтобы меня не стало.

Глава 15

Я менялась с каждым днем, с каждым часом во мне происходили перемены.

Исчезала маленькая наивная девочка, которая не видела ничего, кроме синего цвета, номера на одежде и ежедневной шеренги, появлялась женщина. Еще не осознавшая собственного предназначения, но уже изнывающая от зарождающегося безумия. Я иногда ловлю себя на мысли, что никогда не чувствовала себя Нихилом, не испытывала фанатичного осознания своего предназначения. Да, я была превосходным проводником. Стала со временем, но не потому что это был талант. Я принадлежала Нейлу, и именно моя принадлежность ему и делала меня той, кого он хотел во мне видеть. Ни для кого другого я бы не стала ни проводником, ни кем бы то ни было другим.

Безумие овладевало мной не постепенно, а рывками, какими-то хаотичными спиралями, которые обматывались вокруг меня путами, и я не могла от них избавиться. Каждую секунду оно отвоевывало себе кусочек меня, по миллиметру, и отдавало ему. Иногда мне будет казаться, что я слышу, как щелкают острые ножницы, отрезая, кромсая, калеча ту меня, которая еще не знала, что такое любить Нейла. Любить того, кто никогда не ответил бы мне тем же.

Первые перемены произошли мгновенно, в ту же ночь, как он вернулся. Вечером я была одной, а утром стала совсем иной. Первые разочарования быстро заставляют взрослеть, первая боль меняет сознание. Не физическая. Моральная. Та, о которой я не подозревала и в которой потом буду захлебываться изо дня в день.

Он вернулся. Это единственное, о чем я думала, когда наконец-то оказалась в своей комнате и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. После каждой нашей встречи я любила ее подолгу вспоминать, по минутам и по секундам. Словно трогать кончиками пальцев каждую эмоцию, каждое биение сердца, которое менялось со скоростью звука. Это как глоток кислорода, которого хватает на определенное время. С каждым днем эта потребность становилась сильнее, прогрессировала, как опасное, смертельное заболевание. После каждой встречи промежуток времени уменьшался. Я дышала его присутствием, а потом делала вдох и не могла выдохнуть… Я пыталась снова и снова в тщетной, бесполезной попытке дышать воздухом, в котором нет его запаха. Минута за минутой, час за часом. Только я пока не понимала, через какой промежуток времени больше не смогу терпеть и сдамся… Сдамся этой голодной, пожирающей мою силу воли тоске. Необратимость. Мне никогда не справиться с этим рубежом, не удлинить его, не забыть о нем. Это моя доза кислорода. Персональный запас. За чертой – агония. Со временем я начну задыхаться без него.