Любовь Романова - Дети пустоты. Пройти по краю Страница 21

– Над сильными, наверное.

– Ты сильная.

– Ну да. Тогда без понятия.

– Никогда не издеваются над теми, кто умеет вписаться в компанию, а еще лучше – слиться с толпой.

– Но я не хочу сливаться с толпой!

– Пррравильно, не хочешь. Тогда ведь придется с девчонками о шмотках болтать, в клубы ночные ходить, парней обсуждать, сплетничать…

Женька скривилась.

– Ты боишься потерять себя, – глаза Агаты превратились в два болотных огня. – Потому и отгораживаешься от всех на свете. Знаешь, никто не любит натыкаться на стену. Такие как Стекольникова и эти итальянки – особенно. Можешь считать их выходки твоей платой за право быть собой.

– Но я так больше не хочу!

– Тогда попробуй быть со всеми и при этом не терять себя. Понимаю, это не просто. Наверное, даже сложнее, чем научиться летать…

– Подождите, Агата, я же не рассказывала вам о том, что умею летать! И Алькину фамилию не называла…

Но кошка не успела ничего объяснить.

– Женечка, вот ты где! – У распахнутого окна стоял Бруно. – Я тебя уже полчаса ищу.

Итальянец легко перемахнул через оконную раму и сел рядом.

– А мы разговариваем, – Женька почувствовала, как при виде Бруно ее сердце снова начало метаться в груди, словно сумасшедший по больничной палате. – Это Агата.

– Ты разговариваешь с кошкой?

Женька посмотрела на свою новую знакомую и обнаружила, что ее взгляд стал диковатым, а белое пятно на морде бесследно исчезло. Агата или уже не Агата сердито зашипела и умчалась прочь.

– Да, с кошкой. По крайней мере, с ней не нужен итальянский.

Глава 8

– В этой игре пора ставить точку! – чернокожий мужчина в джинсах и белоснежном пуловере решительно хлопнул себя по коленям. – Еще пара таких репортажей по CNN, и Конгресс поднимет вопрос о досрочных выборах.

– Не паникуй, Никки. Мы все в одной лодке, – его собеседник, белый в темно-синем костюме, перевел взгляд на Морока. – Сколько вам нужно времени, чтобы решить проблему?

– Неделя, – ответил тот.

Оба человека смотрели на Кирилла с экрана в его кабинете. Один сейчас находился в далеком Вашингтоне, другой – в не такой далекой Москве. Американец скрывал страх за негодованием, русский – за нарочитым спокойствием.

Морок ждал этого разговора со дня на день. СКК удалось отловить в лучшем случае треть разоблачений Края. Остальные выползали в эфир и печать, как мокрицы из щелей сырого подвала.

Несколько часов назад CNN разродился видеозаписью полета пары крыланов над Крымом. Две человеческие фигуры, раскинув руки, двигались вдоль линии прибоя на высоте полутора сотни метров. Они точно раскачивались на невидимых качелях. На мгновение зависали в верхней точке, а потом по дуге уходили вниз. Со стороны траектория их полета напоминала волнистую линию, которой школьники подчеркивают прилагательные. По иронии судьбы, снимал штатный оператор телеканала, поэтому в подлинности материала не было никаких сомнений.

Большинство экспертов, обсуждая сюжет, предполагали, что это не то русские, не то американцы обкатывают новое военное снаряжение. Но правильная версия тоже прозвучала. По CNN выступил профессор Массачусетского университета, кафедры антропологии. Пощипывая аккуратную бородку, он уверенно утверждал, что специалисты по эволюционной генетике уже много лет подозревают о существовании на Земле особых человеческих рас.

Всемирная сеть тут же откликнулась на заявление профессора. Форумы и частные блоги взорвались горячими спорами на тему «Кто живет рядом с нами?» К беспокойству всех посвященных в дела Края, реплики, вроде, «злобные мутанты хотят захватить власть на Земле» звучали все чаще и чаще.

– Хорошо. У вас есть неделя, – кивнул после небольшой паузы русский. – Но параллельно должна вестись подготовка к операции «Гетто».

– «Гетто»? Степан, о чем ты? – американец заерзал в плетеном кресле.

– Кирилл Михайлович разработал этот план по просьбе наших предшественников. Если с расами Края начинаются проблемы, то их представители под конвоем с э-э-э…

– Блокираторами способностей, – подсказал Морок.

– Под конвоем, оснащенным специальным оборудованием, выселяются в резервации. Насколько я помню, шесть таких резерваций уже подготовлены в Сибири. На твоей территории, Никки, тоже есть несколько штук. Напряги своих спецов.

– Постойте! – возмутился американец. – Вы предлагаете использовать методы нацистов?

– Нацисты применяли их по отношению к людям, – спокойно заметил русский. – А мы имеем дело с нелюдями.

– Нам не хватит недели, чтобы изготовит нужное число блокираторов. – Выражение лица Морока оставалось спокойным, словно речь шла о производстве пластмассовых тазиков, а не ссылке в тайгу миллиона с хвостиком обитателей Края.

– Сколько?

– Двенадцать дней. С учетом, что все материалы мы получим не позднее, чем завтра вечером. Их список уже у вас.

– Хорошо, даю вам десять дней. Держите нас в курсе.

«Сеанс связи завершен», – сообщила программа. Морок откинулся на спинку кресла и протяжно вздохнул.

– Значит, нелюди, – раздался за его спиной голос Марты. Главная кошка Края вышла из задней комнаты кабинета главы СКК и села на подоконник. Ее поза казалась завершенной, как изваяние античного скульптора. Для визита к Мороку глава Большого Совета выбрала светло-серый блейзер, узкие синие джинсы и черные замшевые туфли. – А они знают, что ты один из нас?

– Полагаю, да. У наблюдателей от империй есть доступ к моему личному делу.

– Забавно, – Марта задумчиво обвела взглядом кабинет Кирилла. Здесь были собраны свидетельства хобби, которыми начальник СКК переболел за сто с лишним лет. В серванте крутил колеса крохотного велосипеда носатый человечек – дань увлечению кинетической скульптурой. Часть стены была отведена под большой аквариум, в котором плавали желто-синие рыбы-ангелы. В застекленном ящике рядом с окном поблескивала тусклыми боками коллекция трубок. На столе лежал взведенный арбалет. Превращенная в винегрет пенопластовая мишень на двери подсказывала, что эта страсть пока не успела отойти в прошлое. – Ты выполнишь свое обещание? Если через неделю Ларс не будет найден, начнется операция «Гетто»?

Морок обошел стол и сел на подоконник рядом со своей гостьей.

– Марта, я похож на наивного идиота? Владлене хватит часа, чтобы превратить половину Евразии в пустыню Сахару. За это время Марат со своим Советом как раз успеет разобраться с оставшейся частью. И блокираторы тут не помогут – радиус их действия, сама знаешь, всего ничего. Начать операцию «Гетто» – значит развязать войну между человечеством и Краем. Дикую, жестокую, глупую войну.

– Иными словами, ты просто хочешь выиграть время?

– Угу. И заодно получить ресурсы для производства блокираторов.

– А если десяти дней все-таки не хватит?

– Тогда я выйду на пенсию и открою секцию по стрельбе из лука.

– Шутишь?

– Нет. Мой возраст указан в личном деле. Так что на работу я хожу только из чувства долга.

– Хорошо быть человеком, – женщина-кошка через силу улыбнулась. – Нам, нелюдям, пенсия не положена.

– …Там в туалетах двери с фотоэлементом. Подходишь – они открываются, – Бруно сидел на крыше Замка Ангела и рассказывал Жене о своих прошлогодних приключениях во Франции. – Чтобы их заблокировать, нужно кнопку специальную нажать. Но в этом чертовом поезде все надписи на французском, а у меня с ним труба. Короче, кнопки я не заметил. Только устроился, как поезд останавливается, и начинают входить люди. Дверь на любое движение реагирует. Представь себе картину маслом: идет поток пассажиров. Перед каждым дверь туалета открывается, а там я без штанов. Красный, как черри. Бонжур, месье…

Дальше Женька слушать не смогла. Давясь от хохота, она закрыла уши и начала умолять Бруно больше не смешить ее.

– Я бы после такого умерла, – наконец, успокоившись, призналась она.

– А я нет, – серьезно ответил Бруно. – Если из-за всякой ерунды умирать, никаких нервов на жизнь не останется. Посмеялся, плюнул и дальше пошел.

– Ну и что же мне теперь делать? Возвращаться на вечеринку? – Как ни странно, рассказ Бруно успокоил Женьку. На фоне его истории ее собственный ляп уже не казался таким чудовищным.

– Думаю, сначала нужно подойти к Эдде и извиниться. Она только на вид суровая, а так – ничего, с пониманием…

Тихое попискивание заставило итальянца отвлечься. По тонкому браслету на его запястье забегал лиловый огонек.