Песня для Корби - "Румит Кин" Страница 27

Он обернулся. За ним не гнались – никто не выскочил из дверей финтес-центра, никто не бежал из-за угла, от отделения полиции. «Оторвался», – понял Корби и перешел на шаг.

Ему навстречу попадались прохожие, мелькали разные лица – иногда мрачные, иногда веселые, но в основном никакие. Он заметил, что привлекает к себе внимание, утерся и пошел еще медленнее.

«Сегодня я умру. Это решено. Осталось выбрать способ». Он не думал о предсмертных записках и последних телефонных звонках – он никому ничего не хотел сказать, не собирался кого-либо наказывать или шантажировать своей смертью. Он просто хотел исчезнуть.

Попалась подворотня, он свернул в нее. Десять метров темного туннеля вывели его в маленький квадратный двор. Очередное одинокое дерево, белье на чьем-то балконе, толстая кошка у двери подъезда. Двор был проходным, за первой подворотней открылась вторая. Корби пошел в нее. Он хотел запутать следы. Еще ему пришло в голову, что в таких дворах часто бывают лестницы на крышу. Если удастся одолеть одну из них, смерть станет доступной. «Чем быстрее, тем лучше, – подумал он, – и хорошо, если так же, как Андрей».

Он дошел до середины второй подворотни, когда за спиной раздалось шуршание автомобильных шин. Он оглянулся. За ним полз большой «мерседес» с тонированными стеклами. Он почему-то не сигналил, хотя Корби явно мешал ему проехать. Подворотня была достаточно широкой, и он отступил в сторону, уступая машине место. «Мерседес» не стал разгоняться, но и не притормозил – все так же медленно ехал вперед. «Давай уже, – подумал Корби, – что ты так ползешь? Боишься меня задавить?»

Вместо того, чтобы послушаться его совета, автомобиль совсем остановился. В ту же секунду задняя дверца машины резко открылась. Корби сбило с ног. Он упал на одно колено в узком проходе между машиной и стеной подворотни. Автомобиль резко проехал на два метра вперед, открытой дверцей толкая и таща его за собой. Наконец, Корби упал на спину, чудом увернулся от заднего колеса. «Меня убивают», – почти спокойно подумал он.

Из машины вышли двое. Один из них зажал Корби рот рукой в перчатке. Перчатка пахла кожей, мужским одеколоном, сандалом и табаком. Корби начал задыхаться и рефлекторно попытался оторвать ее от лица, но нападавший был слишком силен.

– Не вздумай кричать, – предупредил он и потащил подростка к машине. Его черный галстук с неброскими фиолетовыми вставками мазнул Корби по лицу. Второй подхватил Корби за ноги. Он был не слишком высоким, но с развитым телом. Корби почти не сопротивлялся. Он был слишком удивлен нападением, не знал, кто эти люди, и зачем ему вообще стоило бы защищать свою жизнь.

Его втащили внутрь. В салоне царил коричневый полумрак, было прохладно – работал кондиционер, играла приглушенная музыка – грубый прокуренный голос пел про трудные перипетии судьбы. Он оказался на заднем сиденье между своих похитителей. Первый крепко держал его за обе руки.

– Будешь дергаться – поедешь в багажнике. Ты меня понял? – сказал он. В пригашенном свете Корби смог рассмотреть шершавую кожу и сизый налет щетины на верхней губе.

– Да он сейчас промочит штанишки, – ответил тот, который тащил Корби за ноги. Двери захлопнулись.

– Трогай.

Машина тронулась, проехала через дворы и оказалась на следующей улице. Шершавый достал телефон, набрал чей-то номер.

– Босс, он наш.

Пока он разговаривал по телефону, второй обшарил карманы Корби, вытащил мобильник, открыл его и вытряхнул батарейку. Потом выгреб мелочь и маленькие полезные вещи. Монетки посыпались на дно машины.

– Хорошо. – Шершавый убрал телефон.

– Ну что, куда едем? – спросил водила.

– На главную стройку.

«Они что, собираются закатать меня в бетон?» – мелькнуло в голове у Корби. «Но кто они? Кому нужна моя смерть? Неужели это убийцы Андрея? – поразила его следующая мысль – Точно. Они мстят мне за то, что я ранил одного из них. И еще они убирают свидетеля».

Водитель сделал музыку громче. Он не нарушал правил, держался зеленой волны. Ехали быстро. «Как они меня нашли? Они знали, что происходит во дворе отделения полиции, или пробили, где находится мой телефон? В любом случае, теперь я знаю то, чего еще не знает Крин. Так как я не боюсь смерти, то, даже рискуя жизнью, должен попробовать убежать. Может, Ник простит меня», – с надеждой подумал Корби.

– Так ты говорил, что не выспался? – спросил Шершавый у другого.

– А, да. Прикинь, прихожу вчера домой, а моя шалава не одна.

– Я бы убил, – заметил водитель.

– Я почти и убил.

– С кем она была-то?

– С соседом. Он ей, типа, телевизор чинил.

– Я бы и его убил, – добавил водитель.

– Зачем? Если баба своей дырке не хозяйка, к ней все равно будут ходить.

– И че ты сделал?

– Говорю же, не спал. Всю ночь ремнем ее учил. Орала, как пожарная сирена. Теперь неделю сесть не сможет.

Водитель гоготнул. «Гопники, – подумал Корби, – большие, злые, богатые, в хороших костюмах, на дорогой машине. Но те же самые гопники».

– Либо тебе нравится ее бить, – сказал Шершавый, – либо ты не можешь найти себе нормальную бабу.

В разговоре наступила пауза. Корби старался запоминать места. Он понял, что они едут в сторону центра.

– А че, ты свою Людку ни разу не учил? – через какое-то время спросил тот, который тащил Корби за ноги.

– Она мне не девка, а жена. Учить пришлось только раз. Уже три года прошло.

– Значит, любит, – рассудил водила.

«Они не такие, как те, что убил Андрея, – неожиданно усомнился Корби. – Эти никогда не возьмут в свою банду девушку, не будут так безумствовать, как Оскаленный, не будут ловко подкрадываться. И убивать будут совсем по-другому, хотя убить тоже могут». Те, кто убил Андрея, пугали Корби намного больше, чем эти.

Темы для разговора кончились, и путь продолжался в молчании. Водила полистал радиоканалы. Один хриплый голос сменился другим.

– Подъезжаем. Дай ключ.

Машина проехала через мост и свернула на набережную. Корби увидел башни Москва-Сити: стекло, металл и пластик, сверкающие на солнце. Половина взметнувшихся в небо небоскребов была еще не достроена. «Большая стройка, – вспомнил Корби. – Неужели мы едем сюда? Ну да, самый фешенебельный район города. Где еще быть таким ублюдкам?»

Шершавый вытянул из нагрудного кармана белую карточку. Корби сразу узнал ее, и его сердце замерло. Такую же карточку бросил с крыши Андрей. Она была белая, запаянная по углам, с лейблом «West Wind» на одной стороне.

Сомнения Корби рассеялись. Даже если убийцы Андрея были другими, эти люди – из той же организации. «Возможно, они не только мстят, – подумал он, – возможно, они еще хотят вернуть карточку. Или хотя бы узнать, что ей никто не воспользовался. Логично. Это объясняет, почему я еще жив».

– Держи, – протянул Шершавый. Водитель двумя пальцами поймал карточку над своим плечом.

– Затрахала эта система, – заметил тот, который тащил Корби за ноги. – Без карточки за кофе не сходить.

– Скоро ты в сортир без проверки сетчатки не сходишь, – сказал водила. Они снова загоготали. Шершавый только слабо улыбнулся. Корби подумал: вот человек, который мог бы стать достойным потомком его деда. Он никогда не станет пить со своими подчиненными. Он точно понимает смысл субординации.

Машина свернула в сторону от набережной. Москва-река осталась позади. Башни были так близко, что Корби уже не мог увидеть в окно их вершины. Он услышал гул работающей техники: где-то рядом жужжало, рычало, бухало. Вдоль дороги потянулись сетчатые заборы. На одном из них висел плакат. «Башня Северо-Восток», – прочитал Корби на афише, – «должна стать четвертым по высоте зданием…» Дальше он не смог читать, плакат остался позади.