Алексей Калугин - Не так страшен черт Страница 37

– Послушайте, господин подполковник, – обратился я к Малинину. – Нам будет куда проще общаться, если вы просто скажете, чего, собственно, от меня хотите.

– А сам ты, конечно же, этого не понимаешь? – язвительно усмехнулся чекист.

– Если бы я обладал хотя бы незначительной толикой вашего ума и проницательности, то никогда бы не стал частным детективом, который вместо очередных званий и поощрений от командования получает только зуботычины и удары по голове.

Малинин довольно улыбнулся. Удивительно, но чем более высокий пост занимает тот или иной человек, тем безотказнее действует на него банальная, прямолинейная лесть. Думаю, для того чтобы вызвать такую же самодовольную улыбку на лице стоявшего у меня за спиной сержанта, мне пришлось бы прибегнуть к куда более изощренной лжи.

– Чем ты сейчас занимаешься, Каштаков? – почти добродушно поинтересовался Малинин.

– Да разные бывают дела…

Пытаясь уйти от прямого ответа, я прекрасно понимал, что мне не удастся это сделать. И все же я как мог тянул время, предоставляя полковнику право первому открыть хотя бы часть из имевшихся у него на руках карт.

– Я спрашиваю, не чем ты занимаешься вообще, – пояснил Малинин, решивший, что я и в самом деле не понял, о чем идет речь, – а конкретно о том расследовании, которое ты ведешь сейчас.

Так, из моей конторы происходит утечка информации. Интересно знать, каким образом? Прослушивание самого офиса или телефонов я полностью исключал, поскольку был уверен в надежности защиты, которую сам же и установил. Следовательно, оставались только люди, которым было известно о том, что происходит в конторе. А их было не так уж и много…

– Ни одно из дел, которыми я сейчас занимаюсь, не представляет интереса для службы государственной безопасности, – сказал я, снова уходя от прямого ответа.

Подполковник горестно вздохнул, давая тем самым понять, насколько расстроил его мой необдуманный ответ.

– Мне следует расценивать это как отказ от сотрудничества? – спросил он.

– Ну что вы! – почти искренне возмутился я такой трактовкой моих слов. – Я бы на вашем месте отнесся к моему заявлению всего лишь как к робкой попытке наладить диалог, понятный обеим сторонам.

– Тебе все еще что-то непонятно? – удивился Малинин.

– Отчасти, – ответил я.

Подполковник задумчиво поскреб ногтями плохо выбритую щеку.

– Тебя, Каштаков, не смущает то, что тебе одновременно приходится работать на Рай, на Ад да еще и на «семью»?

Признаться, меня поразила такая осведомленность, однако я не подал вида, ответив равнодушно:

– Мне приходилось работать и на большее число клиентов одновременно. Что поделаешь, – с сожалением развел руками я, – я не получаю зарплату от Градоначальника, и посему мне приходится зарабатывать хлеб свой насущный в поте лица.

– Ты православный человек, Каштаков? – задал совсем уж неожиданный вопрос подполковник.

– А интересно, кем бы я еще мог быть, – недоумевающе развел руками я, – если мы живем в стране, в которой православие является государственной религией? Если бы я даже был мормоном, тайно отправляющим свои религиозные обряды на кухне при задернутых шторах, то никогда бы в этом не признался, сидя напротив подполковника НКГБ.

– В таком случае ты понимаешь, почему мы не поддерживаем официальных отношений на правительственном уровне с Адом? – спросил Малинин, пропустив мимо ушей мое последнее замечание.

– Но я-то не государственная организация, – ответил я, все еще не понимая, к чему клонит чекист. – Я работаю на тех, кто мне за это платит.

Подполковник коротко махнул рукой, делая знак стоявшему за моей спиной сержанту. Несмотря на все свое любопытство, я решил, что благоразумнее будет не оборачиваться. Все, что мне положено было знать, я и без того узнаю в свое время, а излишняя любознательность в данной ситуации могла дорого мне обойтись.

Негромко скрипнула дверь, и я спиной почувствовал, что в комнату кто-то вошел. По мягким, крадущимся звукам его шагов я мог точно определить, что это был не военный – те бухают своими подкованными сапогами с такой силой, что на месте старика Фрейда я задумался бы над глубинной связью между строевым шагом и мужской сексуальностью.

Впрочем, таиться вновь прибывший не собирался. Он обошел табурет, на котором я сидел, и остановился в узком проходе между краем начальнического стола и стеной. После разговора о вероисповедании, который завел подполковник Малинин, меня ничуть не удивило то, что он пригласил принять участие в нашей беседе священнослужителя, состоящего на службе в НКГБ.

Священник был настолько худ, что, сняв рясу, запросто сошел бы за индуистского аскета. Поскольку предположение о том, что денег, которые платили попу в НКГБ, ему не хватало для того, чтобы нормально питаться, представлялось мне абсолютно несостоятельным, сам собой напрашивался вывод о том, что поп обладал холерическим типом темперамента и энергия, кипевшая у него внутри, без остатка сжигала все те калории, что поступали в организм с пищей. Священник очень старался выглядеть солидно и представительно, чему, на мой взгляд, сильно мешала не только его вызывающая невольное сострадание худоба, но и неровные клочья растительности на лице, которым он, судя по всему, безнадежно старался придать вид окладистой бороды. Зато ряса у попа была вполне добротная, а поверх нее на груди висел какой-то не то орден, не то медальон, весь в завитках и блестящих каменьях. Как правильно называлась эта штука, я не знал. Да и сан священника по его одеянию определить не мог. Школу я заканчивал еще в те времена, когда закон божий не входил в обязательную программу, и по мне что дьякон, что архиерей – все было едино. Поп – он поп и есть. И именно поэтому я начал с того, что обратился к попу с вопросом:

– Простите мое невежество, батюшка, но хотелось бы знать, в каком вы звании?

Полковник Малинин поднял вверх указательный палец, и я вновь получил по затылку. Что ж, понятно: звание священнослужителя, состоящего на службе в НКГБ, является государственной тайной.

– Сатанинский прислужник! – сверкнул на меня глазами поп. – Каиново отродье!

– Послушайте! – взмолился я, обращаясь главным образом к подполковнику. – Мы переходим на язык, который я совершенно не понимаю! Чего ради явился сюда этот поп?

– Ради того, чтобы наставить тебя на путь истинный, – ответил мне сам священнослужитель.

– Разве я с него уже свернул? – ужаснулся я.

– Сети диавола расставлены повсюду!

Поп вознес указательный палец к потолку, и я непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая нового удара. Однако мои опасения оказались напрасными. Должно быть, сержант реагировал только на те сигналы, который подавал ему человек, облаченный в форму военного образца.

– И всякой, кто нетверд в вере своей! – продолжал между тем вдохновенно вещать поп. – Кто душою слаб и не может устоять против искуса! Кто не убоялся гнева отца своего небесного!..

– Короче, батюшка, – прервал его, постучав пальцем по краю стола, подполковник Малинин. – Вы здесь не на проповеди.

– Короче, отринь от себя диавола и обрати свой лик к господу, сын мой, – скороговоркой закончил поп, после чего быстро осенил себя крестным знамением.

Глядя на меня, подполковник Малинин удовлетворенно кивнул, давая понять, что целиком и полностью согласен со словами священника.

– Да нет никаких проблем! – с детской радостью воскликнул я. – Я, можно сказать, всю жизнь только о том и думал, как бы изгнать из души своей дьявола! Все беды мои из-за него! И рожу мне вчера расквасили только потому, что слаба моя вера в господа! Отец родимый! – призывно протянул я руку в направлении попа. – Ты только скажи, что сделать мне для этого нужно?!

Поп степенно приоткрыл рот, собираясь ответить на мой вопрос, но его опередил подполковник Малинин:

– Что за работу ты должен выполнить для чертей?

Ага, тут же смекнул я, выходит, этого он не знает. Тогда, спрашивается, чего ради затеян весь этот цирк?

– У одного из демонов неподалеку от памятника Минину и Пожарскому в тот самый момент, когда он любовался рубиновой звездой на Спасской башне Кремля, которая, как известно, суть все та же пентаграмма, весьма почитаемая в Аду, из заднего кармана брюк вытянули бумажник из «адской кожи», – с ходу соврал я. – Ему не столько шеолов жаль, каковыми тот бумажник был набит, сколько фотографии любимой, с которой он расстался тринадцать лет назад и с тех пор ни разу более не виделся.

Подполковник и поп быстро переглянулись.

– Врет, – уверенно произнес поп.

Я с безразличным видом пожал плечами.

– Если не верите, то сами спросите у чертей. Батюшка, – с интересом глянул я на попа, – а вам лично доводилось бывать в Аду?

– Изыди! – пронзительно и фальшиво возопил поп и принялся быстро креститься.

– Продолжаешь в игры играть, Каштаков? – навалившись грудью на стол, зло глянул на меня подполковник.