Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая Страница 20

— И что же вы намереваетесь делать теперь, мисс? Собираетесь остаться здесь? Ожидаете, что мы будем кормить тебя и оказывать всякую поддержку, а ты тем временем будешь спать со всем мужским населением города? Ну уж нет! Я этого не допущу! Не допущу!

Схватив со стола вазу, Карла Голдсмит запустила ею в дочь.

— Я не хочу оставаться здесь, — прошептала Франни. — Почему ты решила, что я хочу здесь остаться?

— А куда тебе идти! К нему? Сомнительно.

— Думаю, я найду куда. Это не твое дело. — Франни все еще плакала, но постепенно ее охватывала ярость.

— Не мое дело? — Эхом подхватила ее слова Карла. Ее лицо стало белым, как пергамент. — Не мое дело? То, что ты вытворяешь под моей крышей, не мое дело? Ах ты, маленькая сука!..

Она отвесила Франни пощечину, и голова девушки от сильного удара дернулась назад. Но Франни не сдвинулась с места, ненавидящими глазами глядя на мать.

— И это за то, что мы отдали тебя в хорошую школу? После того, как ты выйдешь за него замуж…

— Я не собираюсь выходить за него замуж.

Карла изумленно уставилась на дочь:

— О чем ты говоришь? Об аборте? Ты в своем уме?

— Я собираюсь родить ребенка. Мне придется взять для этого академический отпуск, но к следующей весне я снова продолжу учебу.

— Продолжать учебу? На чьи, интересно, деньги? На мои? Напрасно надеешься! Современные девушки, вроде тебя, не должны ждать поддержки от родителей.

— Поддержка мне, конечно, нужна, — тихо сказала Франни. — Деньги… или мне придется начать зарабатывать самой.

— Ни стыда, ни совести! Думает только о себе! — заорала Карла. — Боже, что ты только вытворяешь со своим отцом и мной! Это разобьет сердце твоего отца и…

— Пока оно еще не разбито, мое сердце, — послышался спокойный голос, и Питер Голдсмит вошел на веранду.

— Что ты здесь делаешь? — гневно поинтересовалась Карла. — Мне казалось, что после обеда ты обычно работаешь!

— Я отпросился, — ответил Питер. — Фран уже все рассказала мне, Карла. Скоро мы с тобой станем дедушкой и бабушкой.

— Бабушкой! — фыркнула она. — Ну, конечно! Она рассказала тебе обо всем первому, и ты скрыл это от меня. Ладно. Лучшего я от тебя и не ждала, Питер. А сейчас выйди и закрой за собой дверь. Мы хотим поговорить. — И она вдруг улыбнулась Франни: — У нас есть свои маленькие тайны.

Питер, вместо того чтобы выйти, подошел к столу и сел в кресло.

— Питер, предоставь это мне.

— В прошлом я предоставлял тебе слишком многое. Сейчас другие времена, Карла.

— Это не твоя территория.

Он медленно ответил:

— Моя.

— Папочка…

Карла резко обернулась к Франни, и девушка испугалась, увидев ее побелевшее лицо с красными пятнами на щеках.

— Не смей разговаривать с ним! Он — не тот человек, который может поддержать тебя! Хотя, конечно, он всегда защищал тебя и поддерживал твои самые бредовые идеи!

— Перестань, Карла…

— Пошел вон!

— Нет. Ты…

— Пошел вон из моего дома!

И она бросилась на мужа. Какое-то время Питер пытался ее сдерживать, но она яростно вцепилась в него и все время кричала:

— Вон! Вон! Пошел вон! Скотина, я ненавижу тебя! ПОШЕЛ ВОН! ВОН!

И тогда он ударил ее.

Раздался глухой звук, и Карла отлетела в сторону. Она упала на колени и умолкла от неожиданности и боли.

— Нет, о, нет! — умоляющим голосом прошептала Франни.

Карла прижала руку к груди и уставилась на мужа.

— Ты заслужила это за последние десять лет, — заметил Питер. Его голос звучал удивительно спокойно. — Я всегда говорил тебе, что этого делать нельзя. Нельзя бить женщин. Но когда человек — мужчина или женщина — становится собакой и начинает кусаться, необходимо ударом вернуть этого человека к действительности. Мне жаль, Карла, что я не сделал этого раньше. Тогда сегодня кое-что могло бы быть по-другому.

— Папа…

— Заткнись, Франни, — приказал Питер, и она умолкла.

— Ты сказала, что наша дочь — эгоистка, — все еще глядя прямо в глаза жены, сказал Питер. — Это ты — эгоистка. Ты совершенно прекратила интересоваться Франни, когда умер Фред. Тогда ты решила не растрачиваться и жить для себя. Именно так ты и жила в последнее время. Ты помнила о покойных членах семьи и напрочь забыла о живых. И когда твоя дочь пришла к тебе за помощью, я уверен, что первой твоей мыслью было: «Что скажут мои подруги по клубу?!» Нет, Карла, это ты — эгоистка.

Он нагнулся и помог жене подняться. Как во сне, она встала на ноги. Но выражение ее лица не изменилось — оно было, как и прежде, неуступчивое и гневное.

— Это я виноват, что упустил тебя. Я тоже был эгоистом. Но теперь я хочу сказать тебе, Карла, я — твой муж, и решать буду я. Если Франни понадобится где-то жить, она сможет жить здесь, как это было всегда. Если ей понадобятся деньги, я дам ей их, как давал и прежде. И если ей понадобится помощь в воспитании ребенка, она сможет получить ее здесь. И еще кое-что я хочу сказать тебе, Карла. Если Франни решит крестить младенца, это тоже произойдет в этом доме.

Губы Карлы задрожали, и она с трудом выдавила:

— Питер, твой собственный сын лежал в этом доме в гробу!

— Да. Вот почему я считаю, что именно здесь должно произойти крещение новой жизни, — сказал он. — В этом ребенке будет течь и кровь Фреда. Значит, Фред будет жить в нем, Карла. Ты хочешь выжить свою дочь из нашего дома. Что же у тебя тогда останется? Ничего, кроме твоей комнаты и мужа, ненавидящего тебя за то, что ты совершила. Если же Франни придется уйти, то вместе с ней уйду и я.

— Мне нужно подняться к себе и прилечь, — пробормотала Карла. — Я плохо себя чувствую.

— Я помогу тебе, мама, — вскочила со стула Франни.

— Не прикасайся ко мне! — завизжала Карла. — Оставайся со своим папашей! Похоже, вы с ним прекрасно отрепетировали весь этот спектакль! Скоро ты выживешь меня отсюда, Франни! Тебе ведь только это и нужно!

Она начала истерически смеяться. Она производила впечатление пьяной бабы. Питер попытался положить ей на плечо руку, но она сбросила ее и зашипела, как кошка.

Потом Карла нетвердым шагом принялась взбираться по лестнице в свою комнату. Оказавшись у двери, она бросила на мужа и дочь прощальный, преисполненный ненависти взгляд и захлопнула за собой дверь.

Франни и Питер обменялись взглядами.

— Это поможет, — тихо сказал Питер. — Она придет в себя.

— А если нет? — спросила Франни, медленно подходя к отцу. — Мне почему-то кажется, что нет.

— Неважно. Не нужно сейчас об этом думать.

— Мне лучше уйти. Она не хочет, чтобы я оставалась здесь.