Александр Копылов - Католическая Церковь в России (конец IX – начало XXI вв.). Страница 32

Факт перехода Чаадаева в католичество официально так и не был подтверждён. Так, с одной стороны, иезуит князь И. Гагарин писал, что Чаадаев принял католичество под его влиянием, поэт, участник Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов назвал его «маленьким аббатиком», а поэт Языков пишет о нём: «ты лобызаешь туфлю пап». С другой же стороны, философ Николай Бердяев в своём труде «Духовный кризис интеллигенции» сообщает о том, что Чаадаев «всю жизнь оставался православным, регулярно исповедовался и причащался, перед смертью принял причастие у православного священника и был похоронен по православному обряду».

В любом случае, философ оказал существенное влияние на развитие русского католичества. Так, прогресс человечества Чаадаев связывал исключительно с христианством: «Одно только христианское общество действительно руководимо интересами мысли и души. В этом и состоит способность к усовершенствованию новых народов, в этом и заключается тайна их цивилизации. Здесь в какой бы мере ни проявлялся другой интерес всегда окажется что он подчинён этой могучей силе, которая в христианском обществе овладевает всеми свойствами человека, подчиняет себе все способности разума, не оставляет ничего в стороне, заставляет всё служить осуществлению своего назначения. И этот интерес никогда не может быть удовлетворён до конца: он беспределен по самой своей природе, поэтому христианские народы должны постоянно идти вперёд» [294].

Чаадаев рассматривает христианство не с точки зрения его догматики, а «с позиции его роли в стирании межнациональных различий» [295]. Кроме того, Чаадаев справедливо отмечает заслуги христианства (католичество) в деле отмены рабства в Европе, и… насаждению крепостного права в России (православие): «Вы знаете, что по признанию самых упорных скептиков, уничтожением крепостничества в Европе мы обязаны христианству. Более того, известно, что первые случаи освобождения были религиозными актами и совершались перед алтарем…известно, что духовенство показало везде пример,… римские первосвященники первые вызвали уничтожение рабства в области подчиненной их духовному управлению. Почему же христианство не имело таких же последствий у нас? Почему русский народ подвергся рабству лишь после того, как он стал христианским, а именно в царствование Годунова и Шуйского? Пусть православная Церковь объяснит это явление» [296] – обращался философ к русскому православному духовенству.

По мнению мыслителя, к политическому и культурному процветанию человечества может привести лишь нравственное слияние народов, которое может быть осуществлено лишь на основе единой общей веры. Через все «Философические письма» Чаадаева красной нитью проходит идея христианского единства. Философ рассматривает христианство, как историческое понятие, «определяющее развитие европейского общества» [297]. Он утверждал, что до Реформации народы Европы рассматривали себя в качестве одного социального тела. «Вспомните, что в течение пятнадцати веков у них был один язык для обращения к Богу, одна духовная власть и одно убеждение. Подумайте, что в течение пятнадцати веков, каждый год в один и тот же день, в один и тот же час, они в одних и тех словах возносили свой голос к верховному существу, прославляя его за величайшее из его благодеяний» [298].

Реформация же, по мнению Чаадаева, вернула мир в «разобщённость язычества, она восстановила основные индивидуальные черты национальностей, обособление душ и умов, которые Спаситель приходил разрушить» [299].

Вселенская Церковь, считал Чаадаев, должна вобрать в себя лучшие установления человеческого разума и способствовать их утверждению в обществе. «Слияние души и сил мира – есть предназначение христианства, осуществлённый нравственный закон» [300].

Причём же здесь католичество? Дело в том, что рассуждая о христианстве, Чаадаев самой характеристикой этого понятия подразумевает Римско-католическую Церковь [301].

И так, сущностью всякого раскола в христианстве, по мнению Чаадаева, является разрыв того таинственного единства, в котором заключается вся божественная мысль христианского вероучения и вся его сила. Следовательно, Католическая Церковь никогда не примирится с отпавшими от неё общинами [302]. Таким образом, православие Чаадаев ставит в один ряд с протестантизмом. При этом он, несомненно, ратовал за присоединение России к духовной общности западноевропейских народов.

Философ считал, что папство «возникло по существу из истинного духа христианства, это – видимый знак единства, и, вместе с тем, в виду происшедшего разделения, и знак воссоединения. Почему бы, – резюмировал Чаадаев, – руководствуясь этим, не признать за ним первенства над всем христианским сообществом» [303].

Чаадаев видит высшими точками развития культуры в христианскую эпоху 1) католическое средневековье Западной Европы и 2) будущий совершенный социальный строй христианского мира, который мыслитель связывал, в первую очередь, с выступлением на историческую сцену России [304].

Существует мнение, что католичество в Российской империи воспринималось как антитеза господствующей Православной Церкви [305], следовательно, придерживающиеся этой точки зрения учёные считают, что переход православного в Католичество был прямым вызовом не только Православию, но и самодержавию [306].

Другие исследователи полагают, что дело тут не в политике, – что люди, перешедшие в католичество в XIX веке, видели в Римской Церкви единственный способ просвещения и нравственного самосовершенствования России [307].

Исследователь О.А. Лиценбергер считает, что «Россия, принявшая православие, оказалась не причастной к чудотворному источнику настоящего христианства и выпала из человеческого рода ‹…› страны же, в которых исповедуют католичество, благодаря мощи Римско-католической Церкви, позволяющей ей соперничать с государством, гармонично соединяют религию и социальный прогресс, долг и справедливость, право и порядок» [308].

Автор этой книги вполне разделяет изложенную выше точку зрения г-жи Лиценбергер. Так же я склонен считать, что немаловажным и, возможно, в подавляющем большинстве случаев перехода в католичество, решающим фактором является – вера: вера в Бога, и убеждённость в правоте католичества над прочими христианскими конфессиями, без всяких социальных, политических и иных интеллектуальных «заморочек».