Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка Страница 43

— Ну?

— Ну? — Спрашивает он, будто я глупая ученица, неспособная внять профессорским объяснениям. — Ты когда-нибудь изучала ингредиенты только что съеденного тобою гамбургера, или интересовалась, чем они накачивают цыплят, чтобы те в свою очередь выглядели такими жирными и вкусными? Почему мясо ощущается на вкус таким пластмассовым, когда ты его кусаешь?

После недолгого знакомства с Пилларом, я уже знаю, что он никогда не говорит прямо. Мне необходимо сосредоточиться и прочесть между строк. Надеюсь, это к чему-нибудь да приведет.

— Вообще-то, да, — отвечаю я. — Вальтруда Вагнер, медсестра из лечебницы, постоянно ест всякую гадость. Снеки, конфеты и прочую ерунду. Она редко ест настоящее мясо или фрукты с овощами.

— Я рад, что тебе не все равно. — Он взмахивает тростью и идет. Он смотрит на людей так, будто его послали с небес изучить людскую тупость. — Неужели ни один из вопросов, что я только что задал не вызвал у тебя удивления, а какую роль во всем этом играет правительство? Почему разрешается продавать нездоровую пищу, в то время как все эти юные тела отчаянно нуждаются в витаминах, здоровых жирах и протеинах, вместо бесконечных источников глюкозы и кукурузного сиропа?

— Я никогда не думала об этом, но теперь, когда Вы упомянули….

— Как на счет того, что так мало рекламы овощей, фруктов или натуральной еды? — Он словно поезд безостановочных вопросов. — Почему по большей части это шоколад, печенье и газировка?

Я тяну его за руку, чтобы остановить. Он повинуется.

— Что из этого связано с Пекарем? Что конкретно из того, что Вы говорите?

— Этот батончик у меня в руке. Почему в нем две палочки, Алиса? — Он с остервенением стучит им по ладони.

Я читаю обертку.

— Потому что он для двоих людей, а не одного.

— Когда ты в последний раз делилась Твиксом с кем-нибудь, Алиса? — Это был риторический вопрос, как и все остальные. — Ответ — «почти никогда».

— Вы хотите сказать, что Пекарь наказывает нас за то, что мы позволяем детям толстеть в столь юном возрасте; что позволяем им есть еду, которая больше вредит им, нежели помогает вырасти здоровыми? — я пытаюсь пропустить лекцию и перейти к самой сути.

— Если хочешь узнать Пекаря получше, тебе стоит изучить его окружение. — Он держит меня за руки, словно желает пробудить ото сна. — Каждый убийца, террорист или коррупционер, что встречается на твоем пути — отражение общества. Взгляни на мир вокруг нас и его безумие станет для тебя понятным, — отвечает он. — Знаешь, почему большинство террористов и тех, по чьей вине гибнет человечество, никогда не ловят, Алиса? — Впервые за все время — это не риторический вопрос. Пиллар ожидает моего ответа. Он объяснит, почему Войны Страны Чудес вне юрисдикции полицейских, кто следует лишь вещественным доказательствам, да логическим процедурам, упуская при этом основной метод ловли психа: узнать кто он такой на самом деле. — Потому что, чтобы поймать этих безумцев, мы будем вынуждены…, - я смотрю Пиллар в глаза. Меня озаряет.

— Нам придется поставить себя на их место и сойти с ума, чтобы узнать, как именно они рассуждают.

Пиллар отпускает мои руки и улыбается. Теперь я его умная и преданная ученица. Он — довольный профессор. Он лишь добавляет:

— И быть готовым жить с последствиями от воздействия ужасного разума.

— Мы закончили с лекциями? Может, Вы уже перейдете к делу?

Он кивает с закрытыми глазами.

— Тогда расскажите мне хоть что-нибудь, — говорю я. — Расскажите мне что — нибудь, конкретно относящееся к данному случаю.

— Горгон Рамштайн, — Пиллар открывает свои глаза.

— Что?

— Профессор Горгон Х. Рамштайн.

Глава 47

— Разве он не владелец сети ресторанов «Жирная Утка», которые так славятся своим черепашьим супом? — говорю я, припоминая одержимость Доктора Тракла этим самым супом.

— Да, но тут все гораздо сложнее, — отвечает Пиллар. — Горгон Рамштайн является профессором Оксфордского университета, который несколько лет назад бросил вызов компании «Фочн 500», одной из крупнейших в мире производителей продуктов питания, если быть точным.

— Продолжайте.

— Много лет назад, пытаясь приумножить свои доходы, это высоко-квалифицированная компания начала выпускать двойные шоколадные батончики, — говорит он, указывая на шоколадку в своей руке. — Огромный кусок карамели, вдвое больше прежних размеров, врачи даже запрещали его к употреблению.

— И?

— Горгон, специализируясь в области глобального здравоохранения и производстве, научно обосновал недостатки этих батончиков. Горгон доказал, что если употреблять в пищу эти батончики в течении, скажем, целого года не менее одного раза в неделю, то это может привести к медленному отравлению, а так же веской причине для ожирения детей. Таким образом, это медленная смерть британской молодежи.

— Я не понимаю…

— Горгон также доказал, что эти батончики влияют на детские мозговые клетки и вызывают привыкание: становятся зависимыми от большого содержания сахара в них. Эти дети в впоследствии вырастают очень чувствительными ко всему.

— Неужели ни одно специализированное сообщество не заинтересовалось исследованиями Профессора Рамштайна? — Мне самой становится интересно.

— На академическом уровне все нашли его исследования правдоподобными. С другой стороны, правительство относилось к нему словно к человеку — невидимке, — рассказывает он. — Профессор Рамштайн подал иск против продовольственной компании, на основе своих академически доказанных результатов.

— И каков был вердикт?

— Суд был убежден научными исследованиями и постановил приостановить производство двойного шоколадного батончика. Он также оштрафовал компанию на изрядно огромную сумму миллионов фунтов, — отвечает Пиллар.

— Довольно справедливо.

— Год спустя, глава компании одурачил суд и перевыпустил кишащий сахаром двойной шоколадный батончик, якобы для двоих, — говорит Пиллар. — Это был юридически умный ход. Ведь не существовало никаких убедительных доказательств, что половинка может причинить кому-либо вред. Но нам-то известно, что когда ребенку перепадает в руки такая конфетина, он слопает ее целиком. Двойным был только обман.

— А как же прежний вердикт?

— Он больше ничего не значил, — отвечает Пиллар. — Ведь мы говорим о практически новом продукте.

— Что же случилось с Профессором Рамштайном? — предполагаю, в конечном итоге все должно связаться в одно целое.

— Он не сдался. Он подал еще несколько других исков, но все они были бесполезны, поскольку члены суда сменились. Новые же каждый раз оправдывали продовольственную компанию. Дело было проиграно.