Марк Ренуар - Пятьдесят три карты Страница 23

коробке из-под сигарет.

- Вот, - вдруг произнес он, пододвинув коробку к Рэму,

- похоже хоть немножко?

- Что? - недоуменно спросил Рэм, очнувшись от

задумчивости.

- Я нарисовал девочку, похоже?

Снисходительно улыбаясь, Рэм искоса взглянул на

рисунок. Дик нарисовал, по моему мнению, великолепную

женщину, но Рэм двинул коробку обратно, криво улыбнувшись.

- Урод! Вы не представляете себе эту милую девочку.

Совсем не представляете, - вздохнул он сокрушенно, - я устал

и, если позволите, немного посплю, а вы погуляете. Часа

через два продолжим нашу беседу.

Мы не стали возражать и ушли.

- Если он не врет, - сказал мне на палубе дик, - то он

самый счастливый человек на свете.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

Глава 13

- Среди женщин, - начал Рэм, когда мы вернулись к нему

через два часа, - были девушки, девочки, женщины всех воз

растов от 20 до 30 лет, были мягкие, как воск и позволяли с

собой делать все, что угодно. Они позволяли себя бить, ку

сать, с диким наслаждением принимая истязания, кончая с кри

ком и слезами. Были строптивые, с которыми приходилось

драться, чтобы овладеть. Были капризные, которые долго и

умело ломались, распаляя мое желание, а потом отдавались с

таким желанием, что не верилось, будто это они только что

капризно протививлись вашему прикосновению, всякие, но

об'единяло их: красота, изящество, невероятная страсть и

умение любить. Это были великолепные женщины, немногие из

земных способны их повторить.

Вскоре я стал замечать, что с каждой новой женщиной у

меня все более усложняется и ухудшается жизнь. Деньги исче

зали с непостижимой быстротой. Через месяц мне пришлось пе

ребраться в другую, более дешевую квартиру, потом я вынужден

был проделать самое страшное - продать библиотеку, мебель и,

наконец, автомашину. Одежда моя пришла в ветхость. Ничего

нового купить себе я уже не мог, работать нигде не брали. Я

стал пить. Жизнь стала пьяно непонятной и пустой. Я уже был

на грани самоубийства, когда пришла последняя женщина - джо

кер. В то время я жил в грязной мансарде на Гарзенштрассе,

рядом с тем кабаком, в котором мы с вами встретились. В ком

нате кроме дощатого стола и кровати с грязным солдатским

одеялом, ничего не было. Сам я был грязный и небритый. Пос

леднюю неделю я был хронически пьян, и не давал себе ни на

минуту опомниться, и как только чувствовал, что трезвею, за

ряжался новой порцией крепкого вина. Я спал пьяный, когда

она пришла. Во сне мне снилась всякая чертовщина, иногда

смешная. Ворочаясь, я упал на пол и от этого проснулся. Пер

вое, что я услышал, это беззаботный женский смех:

- Оп-ля-ля! Как мы красиво слазим с кровати, - смеясь,

произнесла она.

Я поднял осоловевшие глаза и в сумраке комнаты различил

силуэт изящной женщины, стоявшей у окна. Я поднялся с пола и

зажег свет. Красивая стройная женщина с величественным над

менным лицом, сжав губы в беззвучном смехе, спокойно смотре

ла на меня.

- Что ты от меня хочешь? - пьяно пролепетал я,

направляясь к кровати.

Мне совсем не хотелось женщин. Я жаждал только покоя,

я жаждал смерти. Женщина ничего не ответила, продолжая

молча смотреть. Она не обращала на меня никакого внимания.

Она села на край кровати и, наклонившись ко мне, поцеловала

в губы долгим жарким поцелуем. Левой рукой она нежно

гладила живот, как бы случайно касаясь время от времени

рукой моего безжизненного члена. Каждое такое прикосновение

трепетным наслаждением отзывалось где-то глубоко у меня в

груди, у самого сердца, все больше и больше возбуждая меня.

Оторвавшись от моих губ, женщина стала целовать мою

грудь, щекоча языком соски, опускаясь все ниже и ниже, дошла

до живота, задержалась у пупка. Потом она стала целовать

мне ноги, лизать их языком, поднимаясь все выше и выше,

потом просунула свое лицо между моими раздвинутыми ногами и

стала лизать промежность, доставая до ануса и яичек. Я уже

был настолько возбужден, что начинал чувствовать, как

болезненно напрягся мой член. Она молча повернула меня на

живот, заставила встать на колени. Устроившись позади меня,

женщина засунула рукой головку члена себе в рот, стала

сосать его, издавая какие-то приятные возбуждающие звуки.

Ее проворный язычок успевал облизать весь мой член, поиграть

с моими яичками и коснуться ануса, заставляя меня

сладострастно вздрагивать. Постепенно она все больше и

больше задерживалась возле ануса, вылизывая его с

необыкновенным искусством. Но вот ее язык проник в меня, он

был твердым и горячим, я чувствовал, как он движется в моей

кишке, щекоча мне нервы. Ее руки при этом искусно

манипулировали членом, добавляя и без того огромное

удовольствие. Я не мог терпеть такую неистовую ласку и

через минуту кончил, обливая малофеем ее перчатки.

Обессиленный, я свалился на кровать и закрыл глаза. Я уже

начал засыпать, когда почувствовал тяжесть на своих ногах

выше колен. Я открыл глаза. Женщина, совершенно голая,

сидела на мне, широко раздвинув ноги в стороны. Ноги были

длинные и стройные. Лежа на кровати, я разглядывал ее. Она

была одета в тонкий нейлоновый костюм блестяще-черного

цвета, который покрывал ее с ног до шеи, точно воспроизводя

все мельчайшие подробности голого тела. На лобке сквозь

ткань пробивались рыжие волоски, соски грудей рельефно

выступали, топорща легкую эластичную ткань. Даже лучики

узких складок под мышками были отчетливо скопированы

нейлоном, и поэтому женщина казалась выкрашенной в черный

цвет. На ногах у нее были черные туфли, на голове

остроконечная шапочка, а в ушах - сережки из огромных

красных рубинов. У нее были светлые пушистые волосы,

длинные ресницы под круто изогнутыми бровями. Все в ней

дышало спокойной уверенной властью красоты.

- Ты чего хочешь? - еще раз спросил я, пьяно тараща на

нее глаза.

- Ты пьян, как двести загульных матросов, - вдруг

сказала она, - и я с тобой разговаривать не буду.

Женщина стремительно подошла к кровати и молча, глядя

на меня с презрительным превосходством над пьяным человеком,

стала раздевать меня. Я попытался сопротивляться, но это

оказалось бесполезным, она была ловка и проворна. Через

минуту я лежал на колючем одеяле совершенно голый.

- Не хочу, не надо... Пошла вон... - хрипел я, дрожа

от холода и преждевременного похмелья. - Пошла вон, - в

ярости закричал я, - дай мне немного поспать, - но женщина

не обратила на мой крик никакого внимания. Она взяла мой

поникший член и, приставив его головку к клитору, стала

дрочить себя, стоная от удовольствия. Усталый и разбитый, я

бузучастно следил за ней. Вскоре она кончила и, запрокинув

голову, издала дикий вопль радости.

Но через минуту с еще большей яростью принялась дрочить

себя, орудуя моим членом, как тампоном. В течение часа она

таким образом кончила еще несколько раз. Подо мной стало

мокро от слизи, обильно вытекающей из ее влагалища. Потом

ей удалось запихать едва поднимающийся член в себя, и она

тотчас же кончила, повалившись грудью на меня. Странно, но

ее великолепная нежная грудь и упругие соски произвели на

меня впечатление, и у нас началась неистовая пляска любви.

Я возбудился. Мой член выпрямился в ней во всю длину.

Нескончаемая первая эрекция давала возможность моей

очаровательной партнерше наслаждаться беспредельно. Она

кончила еще пять раз. Потом, уже не удовлетворяясь более

таким обычным способом, она вынула член из влагалища и

направила в задний проход. Теперь она сидела на нем,

представив моему взору пещеру любви, блестящую лаковым

блеском слизи и нежными лепестками маленьких губок. Большой

клитор заметно вздрагивал и она, усевшись на мне поудобней,

принялась его дрочить, то потирая, то подавливая, как

кнопку, и я потерял чувство времени. Сколько часов

продолжалось это неистовое безумство, я не знаю, скорее

всего, я потерял сознание, потому что совершенно не помню,

как исчезла женщина. Я очнулся часа в два дня, совершенно

разбитый и трезвый. У меня не было сил подняться на ноги.

С большим трудом я сполз с кровати на пол и на четвереньках

дополз до водопроводного крана. Напившись воды, я

почувствовал себя немного лучше. Я посидел на полу, потом

поднялся на ноги и пошел, куда глаза глядят, чтобы никогда

больше не возвращаться туда. Я решил покончить с жизнью.

Но по дороге мне встретилась шумная ватага моряков, один из

них обнял меня за плечи и увлек за собой. Я оказался в