Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды - Дана Томас Страница 50

То, чем занимаются ниндзя, называется комплексной биотехнологией, говорит она. «Клеточная инженерия, конструирование клеточных организмов, производящих то, что нам нужно, – вот продвинутая генетика, продвинутая химия».

Однако все это опирается на относительно доступную для понимания идею: «Примерно как вы варите пиво, но мы вместо пива делаем коллаген, который превращаем в кожу». (Со времени моего интервью с Ли в Modern Meadow перестали называть свой продукт кожей и теперь обозначают его как «биопроизводный материал»[421]. В начале 2019 г. пресс-секретарь компании объяснила мне, что терминология была изменена после консультации с представителями торговли. «Кожа по определению есть выдубленная шкура животного, – сказала она. – Следовательно, по определению наш материал не кожа, потому что он не содержит продуктов животного происхождения».)

Никаких животных клеток не требуется; ДНК пишется как код, как программа. «Мы программируем ДНК дрожжей производить коллаген, и дрожжевые клетки становятся маленькими фабриками по производству коллагена, – сказала Ли. – Мы учим старый процесс новым трюкам».

После того как коллаген выращен, он фильтруется, чтобы удалить дрожжи, очищается и посредством процесса биопроизводства конструируется и собирается в материал, биологически сходный с кожей. Как и кожу животного, биопроизводный материал нужно выдубить, чтобы он не гнил. Дубление хромом не соответствует принципам устойчивости, но ученые Modern Meadow разрабатывают более чистый процесс, «соответствующий нашим требованиям к материалам», по словам Ли. От модификации клеток до дубления проходит примерно две недели.

Мы вернулись в ее кабинет, где она показала мне несколько образцов.

Первый был круглым и тонким, как тортилья, черным, чуть шероховатым. «Мы называем его “слон”, – сказала она. – Он сделан из чистого коллагена – белка, содержащегося в коже».

Я пощупала материал и поднесла к носу.

«Он совсем как настоящая кожа».

Ли кивнула.

Она протянула мне второй образец размером с тортилью, также черный, но тоньше и морщинистый, как шкура носорога. Его они прозвали «Розуэлл» в честь знаменитой загадки НЛО 1947 г., поскольку, по словам Ли, «у него внеземное качество».

Третья черная тортилья была мягкой и гладкой, как итальянская перчаточная кожа.

«Каждый месяц они выглядят по-другому, – заметила Ли, убирая образцы. – Мы столько всего узнаем на каждом этапе производства». Я заметила в углу ее кабинета швейную машину. Она использует ее для тестирования материала – «чтобы убедиться, что можно строчить его и конструировать из него, как из традиционных материалов». Со временем материалы Modern Meadow будут продаваться рулонами коммерческим предприятиям для классического двухмерного раскроя и пошива.

Компания разрабатывает также 3D-процессы, такие как жидкий материал для соединения швов, словно клеем, – представьте себе дождевики из неопрена – или для заливки в формы, а также материал, выращиваемый в конкретной форме. «На что похоже сиденье автомобиля будущего? – спросила меня Ли. – Может быть, оно будет простроченным. Может, и нет. Сумку “Келли” от Hermès можно вырастить в готовом виде, вместо того чтобы кроить и шить.

Мы не собираемся вытеснять традиционное ремесло, – сделала она оговорку. – Мы хотим, чтобы Hermès и дальше шили сумки “Келли” вручную. Мы, однако, хотим показать, что есть альтернатива… что мы можем пойти намного дальше использования традиционной кожи». Для своего детища Ли и ее команда предложили зарегистрировать товарный знак Zoa, от zōē – «жизнь» на древнегреческом.

Через несколько месяцев после моего интервью, в начале октября 2017 г., Modern Meadow продемонстрировала свой первый прототип – белую лоскутную футболку со сварными швами, выполненными из жидкого Zoa, – на выставке «Вещи: современна ли мода?» (Items: Is Fashion Modern?) в нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA).

Параллельно компания провела двухнедельную демонстрацию в витрине на Кросби-стрит в Сохо, чтобы рассказать всем прохожим, что представляют собой Modern Meadow и биопроизводство. На стене была изображена временнáя шкала от каменного века до эпохи синтетики; ученые считают, что первую пару кожаных туфель сшили и сносили за 170 тыс. лет до н. э. На заднем плане демонстрировалось повторяющееся минутное видео о биопроизводстве, в котором зрителям задавался вопрос: «Когда вы в последний раз носили революцию?»

В пространстве выставки в витринах высотой по пояс были представлены прототипы Zoa, задуманные Ли, старшим разработчиком материалов Эми Конгдон и их командой в Modern Meadow. Скажем, черный коллаж из хлопка, сетчатой ткани и Zoa в форме футболки. Образец двустороннего хлопка с черным и белым жидким Zoa, сливающимися вместе в водовороте. Квадрат прозрачного шелка, расписанный методом напыления жидким Zoa. Объемный сетчатый материал (spacer mesh), «сшитый» жидким Zoa.

Благодаря существенному фандрайзингу – $53,5 млн от частных инвесторов, в том числе от Horizons Ventures и Iconiq Capital, а также $33,9 млн в виде грантов и налоговых вычетов – Modern Meadow с тех пор покинула катакомбы в Бруклинском армейском терминале[422]. Студия дизайна и прикладных исследований переехала в New Lab в районе Бруклинской военно-морской верфи. Лаборатории биотехнологии, ферментации и материаловедения – и соответствующие специалисты – теперь располагаются в колоссальном бруталистском здании в Натли (штат Нью-Джерси), в котором раньше находилась компания Hoffmann-La Roche pharmaceuticals.

В 2019 г. Modern Meadow планировала представить свой первый продукт, сделанный из Zoa, спроектированный в тесном взаимодействии с одним модным домом сегмента люкс (не McCartney). Компания также сотрудничала с брендом из области спорта высших достижений. Modern Meadow объединила силы с отделами исследований и разработок этих компаний с целью совместного создания вещей; именно так Modern Meadow предпочитает взаимодействовать со всеми своими партнерами.

Особенно вдохновила Форгача и Ли возможность применения разработок компании в сегменте люкс – настолько, что они наняли трио ветеранов модной индустрии в качестве консультантов[423]. Это Анна Бакст, бывший президент по аксессуарам и обуви группы Michael Kors (она вошла и в совет директоров), Франсуа Кресс, в прошлом президент и генеральный директор Prada USA, и Мимма Вильецио, бывший директор по глобальным корпоративным коммуникациям Gucci Group (ныне Kering). Для Вильецио идея Modern Meadow кристально ясна.

«Люди спрашивают себя: “Зачем мне покупать Prada вместо Gucci, если эта вещь выглядит точно так же и столько же стоит?”» – сказала она.

Затем, что, если вещь от Prada сделана из Zoa, «она несравненно лучше».

Накануне открытия выставки в MoMA было продемонстрировано еще одно технологическое чудо – коктейльное платье из струящегося трикотажа цвета золотистой березы, созданное Стеллой Маккартни и изготовленное из выращенной в лаборатории «паутины» биотехнологической фирмой Bolt Threads, базирующейся в области залива Сан-Франциско.

Маккартни с ее позицией отказа от всего, имеющего животное происхождение, давно пыталась оправдать использование натурального шелка – как перед собой, так и перед своими последователями. Шелк-сырец – это волокно коконов шелковичного червя Bombyx mori, и, для того чтобы размотать