Анатолий Гармаев - Матушка Страница 8

Конечно, не все в нем плохо. Есть сегодня хорошие видеофильмы православного содержания, есть записи бесед священников, епископов, имеющих важное катехизическое значение. Более того, мы сами в своем Свято-Сергиевском училище снимаем и создаем сейчас фильмы, рассказывающие об общинной жизни училища, ее устроении, событиях, плодах, которые обретают учащиеся и сотрудники.

Это живые картины нашей жизни, более полной, чем на приходах. Цель ее – деятельное, т.е. разумное и искреннее участие в содержании церковных богослужений, праздников и богослужебного годового круга. Подготовка к празднику, сам праздник и последующее восхождение к следующему церковному событию – об этом рассказывает, например, фильм «В Рождество рожденные». Здесь три части, каждая по продолжительности почти полтора часа. Другой фильм о Великом посте и Пасхе, есть фильм о детских Рождественском и Пасхальном праздниках, их таком устроении, когда дети пребывают не в зрелище, а живут на празднике всей полнотой разных дарований и способностей души. Два больших фильма о летних трехнедельных поселениях – детском и семейном.

Фильмы эти сделаны нами для проведения огласительных, катехизических занятий. Они рассчитаны на внимательного, вдумчивого зрителя, ревнующего о церковной жизни, открытого на жизнь Церкви в ее внутреннем содержании. Поэтому они требуют для просмотра специально выделенного времени. Если смотреть их между делами или в спешке, значит, ничего не услышать – ни смыслов, ни содержания, ни дыхания самой церковной жизни*. Разумное использование телевизора еще как-то может оправдать его присутствие в нашей жизни.

Очень силен сегодня в людях покров дерзости – нечувствие Божьего и потому отсутствие благоговения перед бльшим – перед старшими по возрасту, по чину, перед бльшим жизненным опытом, перед мальчиком, юношей, мужчиною, мужем со стороны девочек, женщин, матерей, перед благолепием природы, перед святынею. Покров дерзости может неприметным образом входить в отношения матушки со своими детьми, особенно с сыновьями, и с мужем-батюшкой. Он входит вслед за чувственными отношениями, под их прикрытием. Чувственные отношения, будь то с детьми или с мужем, всегда пригашают дарования души, ведут к нечувствию их. При этом дарования души начинают терять свою жизненность, в них самих развивается нечувствие к тем свойствам ближнего, перед которыми душа приходит в благоговение.

Дерзость не слышит достоинств, по которым мальчик, например, отличается от девочки своим нравом. Внешние отличия видит, чувственное в мальчике различает, а мужское его, мужественное, не чувствует. Получается, что на уровне нрава для матери оба ребенка, и мальчик, и девочка, не различимы. Она различает их по полу только на уровне чувственном. Обращаясь к ним в том, что она, мать, чувствует, она будет именно эти свойства поддерживать, развивать, даже сама себе в том не отдавая отчета. А базисные свойства – мужественное у мальчика и женственное, т.е. кротость, нежность, верность у девочки – мать ни поддерживать, ни развивать не будет. Только потому, что она в них не живет, не слышит их в своих детях. Почитание, которое все это слышит и чувствует, перекрыто дерзостью и пребывает в дебелом состоянии.

При постепенном развитии покрова дерзости у матушки в какое-то время может проскользнуть небрежение, невнимательность, нечуткость, в какой-то день прозвучит слово уничижения – полушуткой, полунамеком, потом все более явно, с язвинкой, издевкой, иронией, а там и вовсе открыто: обзывательство, прозвище, ругательство. В поведении может появиться вольность, жеманство, кокетство; или резкость, прямолинейность, грубость; или напор, настаивание на своем, «наезд»; или обидчивость, истерики, мстительность; или взгляд дерзкий, голова вскинутая или выпяченная вперед (подбородком), брюки в обтяжку, короткая юбка, платье без рукавов, голова ничем не прикрытая; или раздражительность, ворчанье, ропот; или злословие, пересуды о своих домашних с подругами; или ревность, зависть, жадность; или непокорность, лень, непослушание, ложь, привирание, приукрашивание; или лукавство, извращение сказанных слов, коварство, гнев, предательство, бросание дела, зависимость от настроения, вспыльчивость, или равнодушие, мечтательность, нерадение о делах, безответственность. Все это проявления и плоды дерзости.

Сильно сказывается дерзость на молитвенном настроении. По причине дерзкого нрава мы в большинстве своем не имеем страха Божьего, долго можем ходить в неведении, что значит угождать Богу – слова эти будут для нас иметь неопределенное содержание, тем более будет неясно, в чем это свою волю сообразовывать с волей Бога, а чтение книги «Илиотропион» будет откладываться на потом, или чтение будет очень тужным, со множеством трудных для разумения мест.

Много сегодня людей, которые слабо слышат в себе совесть, мало руководствуются ею, либо вступают в отношения с нею лишь тогда, когда она явно нудит их, томит. Бывает это редко и по мелочам. Остальное же время человек живет совсем не ведая, есть ли в нем совесть. Т.е. это области жизни, в которых совесть перекрыта дерзостью и безсознательно запрещена для проявлений. В этих же сферах жизни не будет и почитания, т.е. различения в ближних ценимых достоинств. А если достоинства и будут различаться, то не более как с деловых позиций, или ради оценки ближнего, чтобы иметь о нем суждение, или, хуже того, из зависти, ради ненависти, или ради корысти, использования в своих интересах. Но нигде здесь не будет почитания. А это значит, не будет того поддерживающего расположения, при котором добрые свойства ближнего получают то необходимое им питание, напояются тою силою к ним отношения, при которых только и возможно их возстановление и развитие.

Почитание воскрыляет, поддерживает и усовершает Божии достояния ближних. Дерзость их уничижает, ни во что не ставит, игнорирует, не обращает на них внимания.

Мне приходилось видеть детей священнических семей, разных по воспитанию, но равно не имеющих в себе почитания к окружающим. Это обычно свободные, ничем внешним не ограниченные дети. Они живут так, как хотят, одни уж совсем вольные, не знающие никаких правил поведения, другие в той или иной мере воспитанные в правилах приличия, но и те, и другие живут мимо старших, живут своим интересом, своим характером, своей жизненностью, самим собой. Своего никто из них не упустит. Сделаешь замечание – в разную меру учтивости или совсем уж с открытой дерзостью не придадут ему никакого значения. Что было замечание, что не было. Что есть ты, старший и взрослый, что тебя нет. Такие дети ниоткуда, кроме как от самих матушки и батюшки, не могут произойти. Дело, значит, в самих родителях, в их способности слышать и ценить достояния Божии в людях, тогда и в детях слышать и знать, что развивать.

Греховный покров многозаботливости увлекает попечительную силу души от ее ведущих свойств: умения слышать нужду ближних, чутко реагировать на нее и, отложившись на время от всех остальных забот, всю себя посвятить данной нужде. Вместо этого многозаболивость будет носить человека от одного дела к другому, не давая труда, чтобы различить их значение, иерархию, последовательность во времени. «При них, – пишет свт. Феофан Затворник, – одно дело в руках, а десятки в голове».

Этот покров со властью уводит человека и от самого себя. Заботы «гонят его все вперед и вперед, не давя ему возможности осмотреться и взглянуть на себя. Но и тогда, как заботливые дела прекращены, смятение еще надолго остается в голове: мысль за мыслию, то в согласии, то одна другой наперекор; душа разсеяна, ум шатается в разные стороны и тем самым не дает установиться в себе чему-либо постоянному и твердому»6.

Этим постоянным и твердым могла бы быть попечительная сила, поддержанная верою. Но ее нет, вместо нее покров многозаботливости и уверение себя, что все это нужно – и то сделать, и это, и туда успеть, и сюда. Более того, даже будет нравиться такая, как бы насыщенная жизнь. Некогда присесть, где уж там собой заняться, даже детьми сколь-нибудь серьезно, глубоко заняться не получается. Все на бегу. Процесс этот может иметь свое развитие, и дела начнут заматывать, особенно, когда дети маленькие, погодки, один за другим. Нет еще опыта, мало знаний, помощников ни одного. Будет казаться, что вся внешняя обстановка задает такую замотанную жизнь. Возможно, но не в ней только дело. Во многом дело в самой матушке.

Беда, если матушка увлеклась делами, забыла о самой себе, потеряла ответственность за своих детей и не чувствует своих задач перед Богом, перед Церковью, перед обществом и перед самими детьми, но не сегодняшними, а теми, которые вырастут и пойдут по жизни своими ногами. Какими они будут, эти ноги, задает матушка сейчас, пока дети маленькие. Увы, может задавать, не отдавая себе отчета, что делает.