Борис Привалов - Надпись на сердце Страница 15

Надо сказать, боцман этот, когда над дядей смеялся, не так уж далек был от истины: сейчас дядек мой заместитель министра, а на флоте в свое время прошел путь от кочегара до капитана крейсера.

Но возвращаюсь к старине: вам уже известно, какие приблизительно слова услышал дядя, решив пооткровенничать с начальством.

Насчет «малограмотности», правда, Свернурыло ошибался. За два года флотской жизни дядя по ночам обучился чтению и письму: товарищи-кочегары его учили без букваря, таясь от офицеров и боцмана.

Сигнальщики же побоялись дядьке помочь. Ведь тогда командование такую политику проводило: то кочегаров с механиками стравят, то сигнальщиков науськают на комендоров, то машинистов — на кочегаров и механиков. Расчет был таков: чем больше различные специалисты между собой склочничают, тем слабее у них коллектив. И всякое общение между матросами, а тем более разных специальностей, преследовалось. Вот сигнальщики и побаивались помочь кочегару.

Однажды корабль стал в док. И часть команды, не занятую на ремонтных работах, перевели с судна в одно береговое подразделение на хозяйственную работенку. Потом приехал граф Бловт, крупный морской начальник, и отобрал в свое близлежащее имение несколько «матросиков поздоровее».

Так попал мой дядек на целых полтора месяца чернорабочим в графскую усадьбу. И как ни странно, тут-то свершилась кочегарская мечта.

Имелся у графа племянник-гардемарин — проходил науки в каком-то высокопоставленном морском училище. И прибыл тот гардемарин в данное имение на побывку. Делать графенку было нечего, стал он к морячкам со всякими разговорами подкатываться. И узнал таким манером, что один из матросов мечтает сигнализацию флажковую выучить.

— Пустяковое дело, — сказал дяде молодой Бловт, — я тебя в два счета этой премудрости обучу... Будешь ты на флажковом языке разговаривать со скоростью молнии!

И действительно, стал учить. Часа по два в день дядя на самодельных флажках отмахивал: графский племянник ему все буквы на бумажке начертил и только изредка наведывался, проверял, как дело идет.

— Самое главное, — говорит, — это передача. А прием ты потом на корабле усвоишь в два счета. Занимайся прилежно, а я тебе скоро экзамен устрою, твою выучку специалистам покажу — ко мне гости должны приехать в ближайшее время. Ах, как интересно будет!

А сам ходит да посмеивается. Посмотрит на дядину работу и усмехнется.

— Талантливый ты, парнюга, — говорит, — так быстро флажковую азбуку превзошел... Ну-ну, самородок, старайся!

Но не успел графенок экзамена провести — вызвали его срочно по какому-то делу из имения. И в этот именно день морякам приказали на свой корабль возвращаться — ремонт окончился.

При первой же встрече с сигнальщиками кочегары им доложили:

— А наш-то, слышали, флажковую освоил. Как дважды два. Без вас обошелся.

Пришли сигнальщики к кочегарам.

— Давай, — предлагают дяде, — начинай передачу. Просигналь что-нибудь. Молитву, к примеру, «Отче наш».

Молитву дядя передавать отказался.

— У меня, думаете, своих мыслей в голове нет?

Да как пошел отмахивать, только флажки в воздухе вензеля пишут.

Кочегары торжествуют: знай, мол, наших!

А сигнальщики глазами хлопают, руками разводят — ничего не понимают.

— На каком же это ты языке пишешь? — спрашивают дядю. — Такого сроду никто из нас и не видывал. Может, ты у японца какого учился?

Ну, слово за слово, стали разбираться. И что же выяснилось? Гардемарин, графское отродье, решил от скуки над простым человеком поиздеваться. Учил кочегара неправильно. К примеру: букву «ф» выдавал за «а», букву «и» за «б» и так далее. Устроил, одним словом, гардемарин для себя потеху. И «экзамен» он хотел провести тоже для забавы — там под хохот гостей все бы и раскрылось.

...А на днях, как сообщает дядя, встретил он этого графского племянника. В оптовой конторе табельщиком работает. И хотя прошло немало лет, старый моряк узнал «учителя».

— Что ж вы на такой небольшой должности якорь бросили? — спросил дядя. — Вы ж интеллигент, можете более производительным трудом заниматься

— Нет, — ответил Бловт. — Оказалось, что у меня в жизни только одна специальность и была — граф. А второй не имелось... Пока я в самом себе да во всем происходящем разбирался, много воды утекло. Вот и пришлось, как видите... ну, да ничего — до пенсии всего два годика осталось... Дотяну как-нибудь!

...Вот об этой-то истории с бывшим графом мне и захотелось рассказать в связи с тем, что произошло на днях с Аркадием Соевым.

А произошло вот что: Аркадий не явился на свидание. На свидание с такой девушкой!

Представьте: стоит Лида на бульваре возле памятника героям-артиллеристам. На том самом месте, где они всегда с Аркадием встречались. Стоит полчаса, сорок минут... А за ней десятки влюбленных глаз следят — потому что сегодня суббота и на бульваре много уволенных в город солдат. Особенно сильно связисты переживают: неужели телефонист способен таким неаккуратным оказаться — на сорок минут к любимой девушке опоздать?!

Так и ушла Лида одна-одинешенька, грустная-прегрустная.

Минут через десять появляется наш красавец. Он шагает как ни в чем не бывало в библиотеку — менять очередную книгу.

За ним потянулось много народу: что поделаешь, любопытство среди влюбленных — неискоренимый порок.

Таким образом, сцена между Лидой и Аркадием происходила при достаточном количестве свидетелей, и дело сразу же приняло общественный характер.

Выяснилось следующее: о свидании, назначенном ему Лидой, Аркадий ничего не знал. Лида уезжала на несколько дней на совещание библиотекарей в соседний порт. Отъезд ее произошел молниеносно, и предупредить Соева не было возможности. Девушка решила оставить в приготовленной для Аркадия книге записку: где и когда они встретятся в ближайшую субботу. А заместительница Лиды передала книжку Соеву.

И вот, когда Соев после несостоявшегося свидания пришел в библиотеку, первым делом Лида за книжку — хвать! — и вытаскивает свое нераспечатанное письмецо.

Аркадий начал извиняться: то да се... дескать, кто же знал, что в книжке оно лежит.

— Значит, ты, брат, этот учебник принес сдавать, не прочитав? — спросил Соева кто-то из приятелей. — А ведь книга как раз та, которую ты обязался изучить, имеет прямое отношение к твоей смежной специальности! Да и страниц-то в ней сотня с небольшим... За неделю следовало осилить! Может, ты и к другим изданиям тоже не прикасался, относил в библиотеку — и баста?

Соев растерялся. Забормотал что-то насчет загруженности, потом сказал, что эта книга ему показалась легковесной по сравнению с теми, которые он уже изучил.

Но проверить человека легче легкого, особенно когда кругом стоят отличники-связисты, которые любую техническую консультацию могут дать. Задали они, конечно, Аркадию два-три вопроса по тому материалу, который он «самостоятельно», если верить библиотечному формуляру, изучал, да и убедились, что за последние две недели он ни в одну из взятых книг и не заглядывал.

Началось тут выяснение обстановки: почему Аркадий всех обманывал? На что надеялся?

Оказалось, что Соев рассчитывал просто: когда подойдет время проверки знаний, заявить: мол, дается с трудом, прошу помощи, ничего не понимаю. Вот тогда-то только он и начал бы заниматься, но уже, как говорится, с тягачом. А пока решил: «Не стоит себя зря загружать, когда лишний месяц спокойно погулять можно...»

— Выходит, у тебя уже есть две смежные специальности — лгуна и лентяя! — громко сказала ему Лида.

Но тут выдержки у девушки не хватило — что поделаешь, человек глубоко штатский! — она всхлипнула и убежала в самый дальний угол книгохранилища, туда, где стоят книги на букву «Я».

Матросы начали эвакуироваться из библиотеки: с Соевым продолжать душеспасительный разговор нужно было в другом месте...

Разговор этот состоялся. Он был бурным, шквальным — даже Аркадий понял, наконец, что такое обман коллектива, к чему может привести лень.

— Он обманул товарищей по оружию, — говорили выступавшие. — Никаких клятв и уверений его мы слушать не хотим. Пусть докажет делом...

И Аркадий взялся за учебу, да как! Любо-дорого было за ним наблюдать эти последние месяцы. Правда, взыскания, наложенного на него комсомольским собранием, пока еще не сняли, но к этому дело явно идет.

...Лида по-прежнему со всеми одинаково приветлива и самые сложные заказы завзятых книголюбов выполняет точно, споро. Правда, для одного связиста книги по-прежнему подбираются немного быстрее, чем для других, а разговоры с этим же связистом ведутся чуточку дольше, чем с другими посетителями, — ну так что же? Значит, и на этом фронте для бывшего «лгуна и лентяя» не все еще потеряно.

ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНИЕ!

Древний лозунг средневековых магов и чародеев, мечтающих покорить время, — «Остановись, мгновенье!» — широко разрекламированный небезызвестным доктором Фаустом, ныне воплощен в жизнь.