Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя Страница 3

2

Возвращения из синих командировок назад в условно реальный мир – всегда крайне болезненны. Я помню один фильм, где герои так убедительно корчились в муках, проходя через какие-то пространственно-временные континуумы – наверное, те же самые ощущения! А в мои года уже поздновато играть в такие игры, и можно легко гикнуться на полдороги в космодром, просто так, на «отходняке». Испытания начинаются уже с карантинного тамбура, с потоком зловонного сквозняка, врывающимся навстречу.

А снаружи – все так, как будто прошел не месяц, а года четыре.

Люди на улице – инопланетны. Они уже другие, чужие, неестественные, как роботы. Холодные взгляды выражают безучастность и брезгливое превосходство. Некоторые – смотрят искоса, хитровато, как будто знают, где я был, и что я пропустил. Главное при всем этом – не наткнуться на живых, на когда-то знакомых. Говорить, улыбаться – немыслимо сложно. Еще беда – молоденькие девушки. Особенно в такую жару – полуодетые, расслабленные. Прекрасные, грациозные, недоступные. Попалась даже рыженькая, в миниатюрных джинсовых шортиках – но далековато и со спины…. Эх… уныние и зависть вызывают в презренном пьянчуге хорошенькие женщины и дорогие авто, принадлежащие тем, кто менее него достоин ими обладать…

Впрочем, автомобили будили во мне и иные чувства. Звуки, которые они издавали, буквально распиливали мою голову пополам. Слишком громко, чересчур много. Они рычали и дымили, агрессивно лезли на пешеходную зону. Вот огромный черный «Хаммер», обвешанный гирляндами паровозных прожекторов, как танк – уверенно и нагло перевалил через поребрик прямо передо мной и, едва на меня не наехав, затормозил – будто на столб налетел и вдруг выпустил в меня такой оглушительный рев – через рупор, явно переставленный с пожарной машины, – что я едва жив повалился на спину в смертельном детском ужасе! Кто-то меня поддержал в моем падении – какой-то дедок, на которого я не успел даже толком отвлечься, как меня грубо дернули и развернули в обратную сторону.

Надо мной нависал довольно крупный мужик брутального вида со свирепым выражением на толстой, хорошо раскормленной морде.

– Слышь, ты, землемер хренов! Ты видишь, люди паркуются? Хули ты в мой буфер вбычился? Стой ровно, бля!

Это был запредельный абсурд. Мой разум меня предательски покидал! Потрясение чувств вызывал во мне даже не сам злобный бандит, но ледяной змеюкой вползающий в мою душу страх – мысль о том, что прыжок назад через синий портал перенес меня в какой-то неправильный параллельный мир.

– Чё, приссал? – злодей вдруг отпустил мою футболку и широко улыбнулся. – А как меня развести хотел у Ленки Рыжковой, кавторангом прикинулся – забыл?

Я задохнулся! Все поплыло и защипало у меня в глазах, мигом навернулись слезы! Шок был настолько сильным, что у меня подогнулись колени. Мужик схватил меня – на этот раз куда бережнее, оторвал от земли и прижал к себе, как ребенка. В этот момент я еще больше засомневался в том, что происходящее со мной – реально.

Это был Леха, тот самый Леха Семенов, хулиган, изобретатель, пироман, музыкант, замечательный человек из моей юности-молодости, который помнился мне совсем другим – стройным, подвижным красавцем, сильным, широкоплечим, да, но не таким громадным, как этот вышибала со свернутым носом и широкой золотой цепью на жирной шее. Вот только глаза – все те же насмешливые голубоватые глаза чуть навыкате, и голос.… Нет, даже не сам голос, который стал низким и хриплым, но те же типичные лехины интонации!

Мой одноклассник и лучший друг Семенов Леха по кличке «Дипапл» в школе слыл одним из самых отчаянных разгильдяев. Его боялись и боготворили все наши ребята, и все искали с ним дружбы, но ближе всех к нему был я, хотя уже и не скажу, почему так сложилось. С первого по восьмой мы учились в разных классах, но где-то на седьмом году нас вдруг как будто магнитом потянуло навстречу – и на школьных переменках мы бежали и обнимались – но не как геи (мы и слов таких не знали тогда), а, скорее, как братаны-гангстеры из фильмов Квентина Тарантино, которые мы смотрели двадцать лет спустя.

Я заканчивал десятилетку, Леха ушел в техникум, но мы по-прежнему оставались не разлей вода и виделись почти каждый день. А сколько приключений у нас было потом – в студенческие годы и позже!

Отдаляться друг от друга мы стали только после «перестройки». Леха открывал кооперативы и гонял тачки из Европы, связался с опасными партнерами. В 92-м его подстрелили, и я носил ему в больничку апельсины и спирт «Рояль». А потом у меня образовался новый круг друзей по интересам: горы, байдарки и прочая романтика, я женился, работал в Москве и даже – с легкой руки своего первого тестя – за границей, в Швеции. Еще я лечился от запоев, разводился, писал книжки, садился на иглу, мутил мелкий бизнес, терял все, уходил в монастырь и опять женился.… Какое-то время Леха был на периферии моего внимания, я знал, что он жив, что он где-то есть, и иногда до меня долетали обрывки легенд о его подвигах… Я скучал по нему и местами даже очень сильно. Но у меня было много дел, уйма всевозможных забот и проблем. Как так вышло, что вдруг накрутились годы, и мы совсем забыли друг друга?

А сейчас передо мной в полуподвальчике местного бистро, куда мы сразу, не сговариваясь, ввалились после нашей неожиданной встречи, сидел, небрежно развалясь на детском стульчике, грузный пятидесятилетний, заметно лысеющий господин в хорошем светлом костюме и рубашке а-ля шоу бизнес с расшитым воротом, похожий уже больше – несмотря на цепь и перстни, и золотой зуб – не на бандюка, а на успешного столичного продюсера, охотника за юными дарованиями, богатенького дядюшку, пьяненького и доброго.

Как я уже отмечал, выдавали моего друга только знакомые смеющиеся васильковые глаза и какая-то лехина особенная, именно «дипапловская» мелодика речи.

– Леха, Леха! – я еще плохо владел своим голосом, я еще не отошел от встряски, меня била заметная дрожь, и я всеми силами старался это скрыть. – Леха, знаешь ли ты – я знал, я всегда верил, я знал! Слушай, как же я рад тебя видеть, гад ты этакий!

– Я-то тебя видел.

– Где?!

– А по ящику тебя показывали – букера тебе вручали. Важный, блядь, такой!

– Да что ты! Какого Букера? Оъявляли, наверное, номинантов на бестселлер – и то – ничего я там не взял, да и народу там было нашего… толпища! Как же ты меня разглядел? Да еще на таком канале, в девять утра… Ты прикалываешься? Да? А ты-то, ты-то чем занимаешься? Бизнесом? Леха, давай, не томи, колись!

Семенов неопределенно взмахнул своей ручищей в воздухе, потом опустил ее в карман и вытащил телефон.

– Слушай мой план, старик. Я делаю три-четыре звонка и гашу все договоренности. Потом – грузим Гленфиддик, прыгаем в мой трактор и чешем к морю.

– В Ялту? – вырвалось у меня.

– В Ялту на краденом джипе не доедем.… Да шучу я!

Леха звучно расхохотался – мне показалось, на соседних столиках что-то зазвенело.

– Ну че, два-ноль? Слушай, есть у нас в Репино домишко, живет в нем человек такой ништяковый – пьющий татарин. Море, сауна, бассейн, девчонки, все, как мы с тобой мечтали! Второй день на проводе висит, зовет оттянуться.

У меня прыгнуло сердце, и обмякла улыбка.

– Слушай, Лех… а я ведь сейчас не пью. Никак, совсем.

Семенов удивленно поднял брови.

– Да? А что? Язва? Трипак? Подшился?

– Меня подшивать – ниток не хватит…

К нам подошла официантка. Совсем новенькая, с пухленьким веснушчатым лицом.

– Молодые люди, что заказываем?

– А я хотел накатить с тобой за встречу, – сказал мне Леха, – по такому-то случаю!

– Леха, ты пей! Пей, я с тобой так – мысленно.

– Ну, давай мне для начала рюмку водки! – распорядился Семенов. – Соленый огурец и борщ! Ты жрать будешь? Тоже нет?

– Есть закуска с огурцами «Пикантная», – сказала официантка. – Водку какую – «Путинка», «Финляндия»?

– Давай финскую, двести.

– А вам?

– Сок, – сказал я поспешно, чувствуя, как у меня потеет спина. – Яблочный. Нет, лучше воду, без газа.

– Так че вдруг за херня с тобой, старина? – поинтересовался Леха участливо, когда девушка отошла, приняв заказ. – Че за дела такие? Видуха у тебя, конечно… Я тебя, правда, порядочно не видел. Случилось-то что?

– Леха, у меня были запои. Я вчера или позавчера только вылез… я туда обратно не хочу… Я вообще думаю – еще один такой вояж – и мне крышка, я покойник.

Я вытер салфеткой мокрый лоб.

– Запои! – повторил Семенов. – У меня, чтоб ты знал, тоже были запои. О-о! Такое, братан, было…. Была у меня хата, запиралась ключом изнутри. Я как-то затащил туда ящиков шесть… хавчиком, правда, тоже изрядно затарился…. А! Все хуйня, дружище, что вспоминать. Если решил соскочить – молодец! Вообще молодец – если что-то решил и что-то делаешь. Хотя бы наклоны по утрам – (это я уже про себя). Или, наоборот – решил не делать никаких долбаных наклонов! Решил – как отрезал! Вот так, по-мужски! Рраз! Уважуха! … ты бухал-то один? Или в компании?