Элейн Кроуфорд - Речная нимфа Страница 10

Она улыбнулась так независимо, как только могла, и повернулась к своему кавалеру. Тот, однако, непринужденно улыбнулся в ответ, словно и не собирался уличать ее в мошенничестве. Его светлые глаза при этом оставались непроницаемыми.

— Может быть, вернемся?

— Разве вы не собираетесь принести соболезнования своему знакомому? — осведомился Кингстон, поправляя цилиндр, и без того сидевший безукоризненно.

Тон его был столь же благодушен, как и улыбка. Возможно ли, чтобы он не заметил, как недостойно она себя вела? Разве что он сам, мошенник до кончиков ногтей, как и вся их братия, был слишком занят собственным маленьким спектаклем.

— О нет! — запротестовала Жоржетта, хватаясь за представившуюся возможность продолжить розыгрыш. — Тедди всегда в таких случаях предпочитает поскорее скрыться, он, знаете ли, очень самолюбив.

— А я уж было подумал, что вы спустились с небес прямо на тротуар и потому никого в этих местах не знаете. Ведь не бывает, чтобы девушка с такой внешностью вела жизнь затворницы.

— Я принимаю ваши слова за комплимент, — сказала Жоржетта, улыбаясь, — но все дело в том, что…

Она помедлила, и ее спутник сразу насторожился. Без сомнения, его любопытство было возбуждено.

— …что мы до сих пор не бывали в этом городке. Отец недавно капитаном на «Вильяметте», а раньше мы жили в Колумбии.

— Ах вот как! — Пирс увлек Жоржетту за собой через заливной луг к дороге. — Знаете, мисс Пакуин, я проголодался. Нельзя ли где-нибудь перекусить? Я припоминаю, что видел, как две приятные леди продавали домашние пироги. Обожаю яблочный! Хотите, съедим один пополам?

— Пополам? Целый пирог? Если я позволю себе такое, мисс Причард перевернется в гробу!

— Можно узнать, кто такая эта мисс Причард?

— Отчего же нет, хотя вам вряд ли будет интересно. Это всего лишь старая дева, совершенно лишенная чувства юмора. Господь, должно быть, сотворил ее и послал в этот Мир в час глубокого уныния. Она обучала меня манерам в пансионе в Сент-Луисе.

— Значит, вы изведали всю «прелесть» жизни в пансионе, вдали от семьи! Представьте, я тоже прошел через это в колледже для мальчиков из хороших семей, неподалеку от Филадельфии. Там я и приохотился к пирогам.

Скажите на милость, подумала Жоржетта. У него богатая фантазия. Думает, должно быть, что перед ним легковерная простушка. Если бы он и в самом деле был из хорошей семьи и его отослали в колледж, он бы знал, как там кормят. Уж точно не пирогами. Жоржетта иронично приподняла бровь — шедевр мимики, за который даже мисс Причард поставила бы ей наивысшую оценку.

— Я лишь хотел сказать, мне тогда так недоставало пирогов, что я поклялся никогда не проходить мимо них, не отведав, — пояснил Кингстон со смешком и погладил ее руку, лежавшую у него на локте. — Итак, мисс Пакуин? Вы готовы утереть нос всем, кто пытался лишить нас в детстве самых невинных удовольствий?

— Почему бы и нет!

Жоржетта засмеялась, чувствуя, что рыбка крепко сидит на крючке и можно сколь угодно долго забавляться с ней. Этот тип, конечно, уверен, что уложит ее в постель до заката!

Прошло совсем немного времени, а они уже удобно устроились на обтесанном бревне. В руках у них были чашки с кофе, а на бревне стояли тарелки, на которых лежали половинки пирога с черной смородиной, щедро сдобренные домашними сливками. Над ними распростерло редкие ветви кизиловое дерево. Повсюду на траве расположились такие же парочки. Кавалеры, как правило, были в соломенных шляпах, украшенных праздничными ленточками, а дамы щеголяли в ситцевых или муслиновых платьях. Лишь изредка слышались короткие реплики, словно парочкам нечего было сказать друг другу. Жоржетта и ее спутник, напротив, болтали без умолку, не забывая при этом отдавать должное угощению. Пирог был превосходен, да и настроение под стать угощению. Девушка прекрасно понимала, что, как и она, Кингстон полон надежд, только совсем иного толка. «Довольное выражение моего лица сохранится куда дольше, чем его», — подумалось ей. Она дорого дала бы, чтобы прямо объявить, что празднует сейчас его поражение. Наверняка он поставил все, что имел, на своего жеребца, и это значит, что, проиграв забег, лишится всего. А кроме прочего, потеряет и красотку, которая пленила его воображение и разожгла низменные инстинкты. И вот тогда он наконец отчасти познает то, что чувствуют жертвы таких, как он, беспринципных, бесчестных шулеров!

Жоржетта намеренно выбрала именно это определение, хотя такие, как Кингстон, никогда не мошенничали открыто. Они были слишком ловки для простаков, с которыми садились играть, и это было все равно что обобрать прохожего в темном переулке. Случалось, что жертва добровольно уходила из жизни, после того как ее пустили по миру…

Как ей хотелось высказать все это! Но куда лучше было дождаться его поражения, чтобы надменно повернуться к нему спиной у всех на глазах.

Жоржетта живо представила себе этот момент и ощутила неловкость, очень похожую на чувство вины. Ну какая ей разница, что с ним будет потом? Она должна отомстить, остальное не важно. Да, он привлекателен, этот мистер Кингстон, и очень мил, но это ничего не меняет.

Девушка посмотрела на своего спутника. Ей нравилось, как безукоризненно он одет, как щегольски сидит на его голове цилиндр, полей которого он так любезно касался пальцами, когда на него падал женский взгляд. Его голос приятен и почти завораживает. А вот мысли далеко не благородны.

Нет уж, жалость тут неуместна. Она доведет начатое до конца, даже если за это время проклятый корсет ее задушит!

Ужасное изобретение какой-то сумасшедшей модистки безжалостно сжимало ребра Жоржетты, не позволяя дышать полной грудью. Мало-помалу она начала ощущать последствия этой пытки. Во всяком случае, без корсета она могла бы съесть куда больше!

— Боюсь, порция слишком велика, — сказала она, отпивая кофе, чтобы смыть докучливые семечки смородины с языка, и потянулась за ридикюлем, где лежал платок.

— Какая незадача! — воскликнул Кингстон, с вожделением глядя на ее недоеденный кусок. — Чтобы не уронить честь нации, я вынужден буду прийти вам на помощь.

Жоржетта не могла удержаться от смеха. Этот человек умел нравиться, ничего не скажешь. Она оглянулась как раз в ту минуту, когда мимо проследовала стайка барышень, осаждавших Кингстона на палубе «Вильяметты». В сторону лужайки они не смотрели, но их высоко поднятые носы говорили о том, что пара под деревом не осталась незамеченной. Неожиданное чувство триумфа овладело Жоржеттой.

— Взгляните-ка! — обратилась она к Кингстону. — Узнаете их? Не эти ли юные леди осыпали вас знаками своего внимания вчера на палубе?