Людмила Сурская - Норильск - Затон Страница 22

— Судьба.

— Нет, точно, кто бы сказал, что подобное возможно, никогда б не поверил в такой бред, — не мог угомониться он. Шкала его удивления сегодня зашкаливала.

— Жизнь преподнесла сюрприз.

— И давно ты знала правду о себе? — вдруг спросил он.

Недовольная такой невнимательностью Лиза пробурчала:

— Родной, ты всё пропустил, я же говорила, со дня похорон отца.

— Извини, чумею, такой жар по мозгам прошёл. Имя Илья стало для тебя магическим. Получается, приёмный отец его носил и не худшего десятка мужик, твой настоящий отец, тоже мужик будь здоров и я. Три мужика в твоей жизни повязаны одним именем.

Тут она согласилась с ним безоговорочно.

— Ты прав, дорогой, услышала «Илья» я и закрутила головой в том несчастном троллейбусе. Увидела тебя и влюбилась сразу же до дури, до смерти.

— Птенчик мой, — припал он к ней губами, находя любимое ушко и дрожащий изгиб. Беря в плен её напряжённое тело, его руки огнём прошлись по скованным бёдрам, понежили холодный животик. — Всё детка, проехали эту историю, мы живые и тёплые, непременно долюбим то, что не долюбили они, хватая ту несчастную любовь глотками, радуясь любому мигу свидания. Мы же с тобой можем быть счастливы, сколько захотим, потянем самый тяжёлый воз, осилим любой жар. Главное не выронить своё счастья из рук, не растерять. — Жадные губы ласкали её тело, он любил, заставляя ее, забыв обо всём, метаться под его руками в любовной хмельной лихорадке.

«Затон» рад гостям

Укрыв спящую жену, Седлер, предупреждённый оперативным дежурным об отходе катера звонком полевого телефона, поспешил к причалу. Как только отчалил «Рыбак» от дубового настила, Илья зашёл в каюту и, упав на топчан, уснул. Но долго наслаждаться таким удовольствием, как сон, не довелось. Почувствовав на губах поцелуй, он, облизнув губы, вскочил, как ужаленный. Поначалу спросонья ему показалось, что всё ещё с Лизой лежит на своей собственной кровати, а не плывёт в старой лохани по реке. Но, очнувшись, отпрянул. Рядом полулежала всё та же телефонистка Света. Вскочив, Илья уронил женщину на пол. Минуты две смотрели молча. Словно проглотили язык, поглядывая друг на друга.

— Ты чего тут, шалава, делаешь? — оторопело пялил он на неё глаза. — Я предупреждал тебя без стука ко мне не входить.

«Отказ?!» Удивление девицы прошло. Она вела себе не просто раскованно, а нагло. Картинно поднялась. Отряхнулась.

— Это ж не кабинет и на мне не форма, а красивая кофточка, — заявила она. — Не нравится, я могу снять. Тогда претензии отпадут сами собой.

«Смело» Пока он помалкивал и косился на неё.

Она прошла к сумке, достала из неё бутылку коньяка. Два стакана. Ловко открыла. Разлила.

Илья наблюдал. Непонимание переплетясь с раздражением бурлили у горла.

— Чего тебе надо? — озлился он.

— Какой недогадливый или это игра такая? Хочешь поиграть в неё?

Её глаза хищницы сверлили его, стараясь загипнотизировать.

— Бесполезно так смотреть на меня! Я не пай мальчик. У меня уличное воспитание. Это случайно по жизни на мне оказалась военная форма, а не тюремная роба. Могу запросто и за борт выбросить. На пример Стёпки Разина. Катер быстрее доплывёт. Ты этого хочешь? — Он бы и чего похуже Разина с ней сотворил сейчас, злясь на прерванный сон. Уж, что ему сейчас нужно так это точно не баба, а часика два подрыхнуть.

Но таких, нацеленных на улов, словами не пробить. Она их отбила, как семечки.

— Я тебя хочу, — подсела опять, как ни в чём не бывало к нему женщина, отхлёбывая из своего стакана и суя второй ему в руки. — Выпьем!

— Я не монах… И так рано усвоил природу любви, что твоему воображению и не снилось. Короче — пошла вон!

Илья вскочив, пересел на противоположную сторону каюты. «От греха подальше». Отнести это к испугу она смогла очень просто.

— Боишься? — насмешливо глянули на него её кошачьи глаза.

Седлер с ужасом наблюдал за её мерзкой игрой. Избавиться от неприятных эмоций, завладевших сейчас им, сложно. Первым порывом было возмущение… может даже применение силы. Он почти взвился, но проявив сдержанность, осел, поняв, что она только этого и добивается, поэтому сказал с усмешкой:

— Боюсь, тебя что ли?

Она тоже насмешливо проворковала:

— Только не говори, что не ходил от жены налево.

Что за разговор получается — насмешка на насмешку. Эту стерву утопить не получится, она всплывёт и ещё хихикать будет. Рождаются же такие. Сами кошки и голоса кошачьи, мяукающие.

— Интересный поворот. Отчитываться перед тобой мне? — хмыкнул он.

— В таком случае, чего же нам ломаться, — сделала попытки подойти к нему она. И подлавливая добавила:- Если не боишься и нет преград, рискнём. Я классная.

Но Илья отрезал:

— Этого мало, чтобы перевернуть в один миг жизнь мужчины. Баб я выбираю сам. Так я живу, и тебя в этом списке нет.

— Запиши, — наглела она, расстёгивая кофточку. — Плёвое же дело.

Он твёрдо посмотрел ей в лицо.

— Поздно претендуешь на главную роль. Место дамы моего сердца давно занято. У меня и сын имеется. Так что заруби себе на носу, жертвовать счастьем любимой женщины, я не намерен. Плюйся в другом месте.

Смутилась? Не поняла? А ни чуть! Она ответила тут же, словно именно такого ответа и ждала:

— Я смиренно подожду своей очереди, — заявила с хищной улыбкой она. — А слюну приберегу для твоего рта. Обещаю, поцелуй будет не забываемым. В плюсе с моей красотой — вулкан.

— Красота не твоя заслуга. Пересиливать себя с желанием себя не собираюсь. Один ноль в мою пользу.

— Женщина всегда выигрывает. Вот! — прижалась она к нему.

— Как тебя муж терпит, — поморщился Илья, — мужик же нормальный. Не глупый и мозги на месте. Одно не понятно, где у него глаза.

Его оглушил её смех.

— Он любит и готов закрывать глаза на все мои причуды, — прочирикала она, игриво поправляя пушистые волосы.

Седлер, рассматривая перед собой пространство, опять съязвил:

— Это он маленько недодумал с закрытыми-то глазами за тобой смотреть.

Приняв этот его сарказм за согласие, она села к нему на колени и обняв за шею, пытаясь поцеловать, старалась во всю.

Илья перекривился: «Мужик обязан думать, как шахматист: на два хода вперёд, а я пренебрёг сей мудростью. Теперь, чтоб выпутаться достойно, надо найти доступное тяжеловесное средство». Нет, он не оттолкнул, что-то решая для себя ждал:

— Ты зря спешишь, может, передумаешь? — с надеждой буркнул он.

— Ни один сон уже без тебя не проходит, — пропела она, пхая свою грудь ему под нос.

Илья зевнул.