Александр Селисский - Трофим и Изольда Страница 24

Ящики Кирилла стояли в углу двора и рядом мотоцикл – не из манежа, сверкавший серебряными ободами колёс и хищным выгибом труб; по сравнению с ним этот был толст и добродушен. Тройной багажник ждал тяжёлого груза и дальних дорог. Мягкой тряпкой Кирилл смахнул пыль с бака, седла, щитков. Сзади уложили тюк с палаткой и спальниками, закрепив резиновым шнуром с блестящими карабинами на концах. С боков поставили чемоданы. В каске Трофим принял суровый, мужественный вид и оглянулся на медвежонка, потому как больше не на кого было оглядываться.

– Садись в седло, – сказал Кирилл. Ворота были закрыты, и мотоцикл по-прежнему стоял на стойке, приподняв переднее колесо. Мотор не работал. Кирилл рассматривал заграничную наклейку на большом ящике. – Ну, садись же, – сказал он ещё раз. Трофим попробовал перекинуть ногу через багажник, но мешал большой тюк с палаткой и спальниками. Он шагнул через бак, уселся на водительское место и даже притронулся к рулю. Съехал назад. Сиденье со спинкой. Такси! Он смотрел, как Кирилл надевает перчатки с раструбами, вставляет ключ в замок зажигания, застёгивает куртку.

Кирилл нагнулся и рукой качнул стартёр. Мотор завёлся сразу. Высокий мотоциклетный шик: не нужно украшать вилку переводными картинками, хромировать раму и раскрашивать щитки, это дешёвка и пижонство. Но если ваш «аппарат» заводится рукой, настоящий водитель сразу видит: вы мотоциклист, готовый к любому старту. Действительный член великого клана двухколёсных. Рассказывали, будто на мотоциклы теперь ставят электрические стартёры. Удобно, разумеется. А шик? Эх…

Кирилл сел впереди, включил скорость и плавно отпустил сцепление. Заднее колесо, проворачиваясь, чиркнуло по асфальту. Мотоцикл дрогнул и сошёл со стойки, мягко присев на амортизаторах. Ветер отнёс в клетку облако выхлопа, медвежонок чихнул и неодобрительно глянул вслед. Они проехали между ящиками и выехали из двора через узкую калитку. С боков осталось едва по сантиметру свободного пространства.

Почти каждый может стать водителем. Одному достаточно программных часов на курсах, другой должен ещё потренироваться раньше, чем получит желанные «права» и, через полгода или через полтора, перестанет бояться дороги. Научится ездить безопасно и по возможности быстро. Это вершина водительского ремесла. Дальше может шагнуть только талант.

Ах, у Кирилла был этот талант! Мотоцикл плыл над асфальтом, плавно кренясь на поворотах, будто и не мешали другие лёгкому танцу – движению его. Водитель сидел прямо, кренился только мотоцикл, и от этого казалось, что мчится он собственной волей, выбирая направление и дорогу, а Кирилл просто смотрит вперёд, не отрываясь и не мигая.

Обгоняя, вошли в узкий просвет между встречными автомобилями. Трофим сжался и зажмурился, но, как по чертежу миновав опасное место, ушли они вперёд на свободу, на трассу и понеслись, ещё увеличивая скорость. Мотор и ветер что-то пели Трофиму. Во всяком случае, так ему казалось, впрочем, в каске он всё равно плохо слышал.

Мотоцикл красив. Лишённый стыдливой зализанности автомобиля, весь – обнажённая конструкция, он открывает глазу чёткую строгость скелета-рамы, сверкающие боковины бензобака, голые рёбра цилиндров. Распластанный над дорогой головастый, стремительный даже при взгляде со стороны он вызывает ощущение скорости, встречного ветра – движения.

Ехали до вечера, и Трофим уже понимал, что считать мотоциклетное путешествие отдыхом согласится только энтузиаст: поясницу ломило, и ныли кости от неподвижного сидения в седле. Но он был уверен, что станет этим энтузиастом.

Остановились в попутной деревне. Во дворе стояла изба под старой соломенной крышей, да сарайчик. Хозяин был длинный, тощий, с носом-кнопкой и огромным кадыком.

– Ночуйте, – сказал хозяин, – сарайчик одинаково пустой. Да не курите там, займётся! – у него был гулкий бас, неожиданный в тощем теле.

Всю ночь Трофим снился себе за рулём.

Завтракали в придорожном кафе. Народ вокруг сидел неулыбчивый всё больше водители многотонных грузовиков, «дальнобойщики», для которых дорога – дом родной. Косо поглядывали на наших путешественников. Шофёры не любят мотоциклистов, считая их за людей несолидных и склонных к лихачеству, причину многих аварий. Скрепя сердце надо признать, что мнение это не вовсе безосновательно: быстрая и сравнительно недорогая машина привлекает много сорвиголов. Прежде всего срывают они свои собственные головы: мотоциклисту в аварии всегда хуже, чем шофёру, всё-таки прикрытому стальной кабиной. Но шутки с дорогой опасны всем.

Солнце уже стояло в зените, когда они въехали в посёлок. Его главной улицей была та же дорога, вдоль которой стояли дома и даже один с деревянным шпилем. Улицу непредсказуемо пересекали собаки и коровы – Кирилл матерился сквозь зубы, но чрезвычайно выразительно. Скорость пришлось уменьшить. За последним домом начинался крутой подъём, завитый полукольцом, и по нему вверх медленнее пешехода ползла бесконечная колонна грузовиков. Изгиб дороги ограничивал видимость но, хочешь или не хочешь, обгонять приходилось хоть и с большой осторожностью, чтоб успеть «спрятаться» в колонне, появись кто-то неожиданно навстречу. Огромные колёса вращались у плеч мотоциклистов и били в лица выхлопные газы. Трофима подташнивало. Головной «МАЗ» гудел как ракетоносец и плевался чёрным дымом из выхлопной трубы, торчащей не сзади под кузовом, как обычно у машины, а прямо над кабиной вверх, на манер паровозной. В кузове и на траллер-прицепе стояли бетонные панели. Обогнав чёрное облако, выехали на открытый участок. Трофим вдохнул чистый воздух и осмотрелся.

Слева до горизонта лежало поле ржи, справа тянулся забор с воротами под деревянной аркой. К воротам шёл отрезок дороги, образуя перекрёсток в форме буквы «Т». Перед ним, загораживая проезжую часть по правой стороне, стоял автобус. Таких давно не встретишь поблизости больших городов, но здесь они ещё служат. Латанные-перелатанные, скрипя на ухабах и вздрагивая, развозят мелкие грузы, да и людей по недальним работам. За перекрёстком встречно слева остановился грузовик, похоже, специально подобранный вопреки автобусу, огромный и новенький. Автобус объезжали медленно по широкой дуге. Пешеходы, которых надо – но трудно! – любить, обычно выскакивают из-за радиатора, прямо под колёса. Перед грузовиком Кирилл так же широко взял вправо, но тут за высоким бортом, как шпиц за спиной овчарки мелькнул, выкатываясь на перекрёсток, плюгавый автомобилишко и, вопреки всем правилам, начал делать левый поворот, вразрез движению мотоцикла. Тормозить поздно. Можно прыгнуть из седла в сторону бросив мотоцикл, дураку под колёса, но сзади сидит Трофим, не понимающий ситуации, столкновение лоб в лоб для него – смерть. Кирилл вывернул руль до упора вправо и потянул ручку газа на себя. Мотоцикл, взревев, рванулся поперёк шоссе на обочину, черневшую мягкой землёй. Они бы успели, но шофёр, вспомнив о тормозе, нажал педаль и, растерявшись, перепутал: это был не тормоз. Это был газ. Грузовик, почти прыгнув, ударил по мотоциклу спереди и слева, Трофима бросило вверх, крутя в переднем сальто – внизу прошла кабина, потом сверкнуло солнце и, не закончив переворота, он врезался в землю ногами и задом. Потерял сознание...