Трейси Шевалье - Дева в голубом Страница 31

Я сменила тему разговора:

— Знаешь, мама, у меня порыжели волосы.

— Что? Ты их хной вымыла? Ну и как на вид?

— Ничем я… — Ну как ей объяснить, что они сами поменяли цвет? Кто в это поверит? — Да неплохо, — выговорила я наконец. — Можно даже сказать — хорошо. Очень естественный вид.

Я легла, но заснуть никак не получалось, все прислушивалась, не повернется ли ключ Рика в замке, никак не могла решить, стоит или не стоит волноваться, в конце концов, он взрослый человек, но, с другой стороны, ведь он всегда говорил, где его искать.

Встала я рано, выпила кофе, а в половине восьмого позвонила на фирму Рика. Девушка в приемной не знала; где он, но обещала выяснить у его секретарши, как только та появится на работе. Когда она позвонила — а произошло это примерно через час, — я уже настолько накачалась кофе, что голова слегка кружилась.

— Bonjour, madame Middleton, — пропела секретарша, — как поживаете?

Я уж устала втолковывать ей, что при замужестве не взяла фамилию Рика.

— Не знаете, где Рик?

— В Париже, по делам уехал, — ответила она. — Совершенно неожиданно, позавчера. Вернется сегодня вечером. А разве он не сказал вам?

— Нет. Не сказал.

— Минуту, я вам дам номер гостиницы, где он остановился.

Когда я дозвонилась туда, выяснилось, что Рик уже выехал. Не знаю уж почему, но это меня больше всего разозлило.

Разозлило настолько, что, когда он появился под вечер, я едва кивнула ему. Вроде бы он и удивился, застав меня дома, и обрадовался.

— Ты почему не сказал, что уезжаешь в командировку? — набросилась я на него.

— Потому что не знал, где тебя искать.

— Как это не знал? — возмутилась я. — Я ведь сказала, что уезжаю в Менд поработать в архиве. Ты мог бы найти меня там.

— Знаешь, честно говоря, ты в последние дни так странно себя ведешь…

— Это еще как следует понимать?

— Где бываешь, куда ездишь. Ты даже не удосужилась мне позвонить. Да и не сказала в точности, куда и насколько отправляешься. Я, например, и понятия не имел, что ты вернешься именно сегодня. С таким же успехом можно было предположить, что тебя не будет несколько недель.

— Не надо преувеличивать.

— Я и не преувеличиваю. И давай покончим с этим. Вряд ли ты можешь требовать, чтобы я докладывал тебе о своих передвижениях, если сама ничего не говоришь.

Я угрюмо уставилась в пол. Он настолько разумен, настолько прав, что, честное слово, хотелось как следует врезать.

— Ладно, — вздохнула я, — извини. Понимаешь, ни черта я там не нашла, вернулась, а тебя нет. Ну и еще, наверное, слишком много кофе выпила. Сама не соображаю, что говорю.

— В таком случае расскажи мне, чего же ты не нашла. — Рик засмеялся и обнял меня.

Я прижалась лицом к его плечу.

— Да не о чем рассказывать. Просто ничего. Разве что познакомилась со славной женщиной и сварливым стариканом.

Я почувствовала, как Рик потерся щекой о мой затылок, и откинула голову, чтобы посмотреть на него. Он прищурился:

— Ты что, покрасила волосы?

На следующий день мы с Риком прогуливались по субботнему рынку. Он обнял меня за плечи. Впервые за последние два месяца у меня было так легко на душе, и, дабы укрепиться в этом чувстве, а также отметить видимое отступление псориаза, я надела свое любимое платье — светло-желтое, без рукавов.

С приближением лета рынок становился все многолюднее. Сегодня тут было особенно много народа, площадь забита до отказа. Понаехало множество фермеров с фургонами, полными фруктов и овощей, сыра, меда, бекона, хлеба, пате, цыплят, кроликов, баранины. Можно было накупить кучу сладостей, приобрести халат, как у madame, и даже трактор.

Всех можно было встретить здесь сегодня: соседей, даму из библиотеки, madame — она сидела на скамейке и шушукалась о чем-то с двумя приятельницами, женщину из школы йоги, куда и я ходила, женщину, у которой поперхнулся ребенок, — словом, всех, кто мне раньше встречался.

Но даже в такой толпе я сразу заметила его. Издали казалось, что он переругивается с торговцем помидорами; но затем оба заулыбались и хлопнули друг друга по спине. Жан Поль подхватил сумку с помидорами, круто повернулся и едва не врезался в меня. Избегая явно нежелательного соприкосновения с помидорами, я отскочила в сторону и споткнулась обо что-то. Рик и Жан Поль, каждый со своей стороны, вцепились мне в локоть и, хоть я сразу восстановила равновесие, какое-то мремя не отпускали; Жан Поль первым убрал руку.

— Bonjour, Элла Турнье, — кивнув, сказал он и слегка округлил брови. На нем была светло-голубая рубаха; я вдруг испытала непреодолимое желание потрогать ее.

— Привет, Жан Поль, — спокойно откликнулась я.

Мне вспомнилось, вроде бы я где-то читала, будто при знакомстве сначала обращаются к тому, кто важнее. Я подчеркнуто повернулась к Рику и сказала:

— Рик, это Жан Поль. Жан Поль, это мой муж Рик.

Мужчины обменялись рукопожатиям и приветствиями:

— Bonjour.

— Привет.

Я с трудом удержалась от смеха, настолько они были не похожи друг на друга. Рик — высокий, широкоплечий, с золотистыми волосами, непосредственный. Жан Поль — маленький, жилистый, темноволосый, расчетливый. «Лев и волк», — подумала я. И оба друг другу не доверяют.

Повисло неловкое молчание. Жан Поль повернулся ко мне и спросил по-английски:

— Ну как успехи в Менде?

— Да так себе, — беззаботно отмахнулась я. — Ничего интересного. А точнее говоря, вообще ничего.

На самом деле чувствовала я себя отнюдь не так беззаботно, испытывая одновременно вину и радость от того, что Жан Поль звонил Матильде, а я ему не перезвонила; думая о том, что неловкий английский выдает его внутреннее смятение; что они с Риком так отличаются друг от друга и оба не сводят с меня глаз.

— Так что же, в других местах собираетесь продолжить поиски?

Я старалась не смотреть на Рика.

— В одно такое место я уже ездила — Ле-Пон-де-Монвер, но и там пусто. От тех времен вообще не много чего осталось. Да и вообще не так уж все это важно.

Насмешливая улыбка заключала в себе тройной смысл: вы говорите неправду; вы думали, что все получится легко; я же предупреждал вас.

Но ничего этого он не сказал, а только внимательно посмотрел на меня.

— У вас волосы порыжели, — констатировал он.

— Верно, — улыбнулась я.

Он сказал это, как и следовало сказать: ни вопроса, ни осуждения в его словах не было. На мгновение и Рик, и рыночная толпа куда-то исчезли.

Рик переложил руку мне на плечо. Я смущенно улыбнулась и сказала:

— Ладно, нам пора. Рада встрече.

— Au revoir, Элла Турнье, — ответил Жан Поль.