Пола Льюис - Рыжее солнышко Страница 11

Джесси снова почувствовала себя неуютно.

Разве не это обстоятельство упоминал Сидни, когда приводил свои аргументы против устройства гостевого ранчо в «Браун Биар»…

Однако Джесси решительно отогнала прочь неприятные мысли. В настоящий момент Анджела здесь. А Джесси никогда так остро не чувствовала, что ей нужна подруга.

— И кроме того, Берт подумал, что Эду здесь понравится.

— Эду? — Джесси знала, что имя малыша — Берт-младший.

— Эд, — Анджела выглядела встревожено, — тот самый юный озорник, который облил тебя из водного ружья. Мне очень жаль.

— Тебе незачем извиняться. Кто он?

— Племянник Берта. Его отец был летчиком-истребителем. Он погиб. После этого Эд стал неуправляем. Все надеются, что он станет лучше, а он не становится. Напротив, делается все хуже и хуже. Его бедной матери необходимо избавиться от него хотя бы на время, поэтому мы предложили взять его в Анпетью на лето. У себя дома он уже все перевернул вверх дном, поэтому мы подумали: может быть, обширные открытые пространства…

— Бедный парень, — сказала Джесси с искренним сочувствием, простив его за блузку, которая все еще прилипала к телу.

— Тетушка Анджела! — раздалось нечто среднее между воем сирены воздушной тревоги и визгом.

Анджела встрепенулась.

— Он, должно быть, попал в беду. Он называет меня так только тогда, когда в беде. Обычно я для него доктор Дью.

Мальчик Эд ворвался в столовую.

— Там ужасный человек гонится за мной. Я думаю, он хочет меня убить! Спаси, тетя Анджи.

Двери распахнулись снова, и появился Сидни Эджертон, величественный в своем гневе.

Настолько величественный, что Эд явно потерял всякую надежду на то, что тетя будет в состоянии защитить его, и выбежал в дверь кухни.

Джесси могла только надеяться, что Сидни последует за ним.

— Вам придется собрать здесь гостей ровно на десять минут, — прокричал он, налетев на Джесси. Бешенство читалось в каждой черте этого точеного лица. — У нас уже есть один несчастный случай. Я ведь предупредил вас, что гостей нужно держать как можно дальше от загонов.

Джесси молилась, чтобы он продолжил преследование мальчика, но вместо этого он рванул к себе стул, стоящий напротив нее, и рухнул на него. Затем тихо, но выразительно выругался.

— Меня не интересует, насколько вы рассержены, — сказала Джесси, решив, что наступление — это лучшая защита, вместо того чтобы сидеть, ожидая, пока его гнев пройдет. — Ваша брань…

— Да он ранен, — прервала ее Анджела. — Разрешите мне осмотреть вас.

И тут Джесси заметила темно-красное пятно, расплывшееся спереди по рубашке Сидни. От ужаса она вскрикнула. Взглянув на его лицо, она вдруг заметила, как он бледен. Его глаза были закрыты.

— Думаешь, он умирает? — прошептала Джесси.

— Я не разрешал вам ругаться в моем присутствии, — сказал он цинично, приоткрыв один глаз и разглядывая ее.

— Я так и думала, что вы не умираете.

— Какая неудача для ваших гостей, — парировал он.

— Давайте я осмотрю вашу рану, — нетерпеливо прервала Анджела их словесную перепалку.

Сидни осторожно взглянул на Анджелу, очевидно, прикидывая, можно ли быть с ней таким же грубым, как он был груб с Джесси.

— Он очень обижается, когда незнакомая женщина осматривает его грудь, — объяснила Джесси. — Сидни, это моя кузина, Анджела Риверс. Она врач. Анджи, это Сидни Эджертон. Он управляющий ранчо и… отменный брюзга.

Сидни с интересом оглядел Анджелу.

— Красота — характерная черта вашей семьи, — тихо сказал он.

Джесси изумило его непринужденное сельское обаяние. На мгновение он почти понравился ей. Но не потому, что этот сомнительный комплимент был адресован и ей, а потому, что немногие мужчины могли оценить красоту Анджелы. Кто же мог подумать, что Сидни Эджертон обладает таким даром?

Он вздрогнул, когда, расстегивая свою рубашку, отдернул ее от уже запекшейся крови…

— О… — вздохнула Джесси, увидев длинную рваную рану на его груди.

— Видишь, Джесси, мужчины имеют некоторое право быть брюзгами, — сказала Анджела, поворачиваясь к Сидни. — Держу пари на эти раны, что это так.

— Просто царапина, мэм, — язвительно сказал он.

Когда Анджела осторожно исследовала рану, Сидни стиснул зубы.

— Джесси, не могла бы ты принести мою черную сумку? Она все еще в автобусе.

Когда Джесси вернулась, Анджела сделала Сидни совершенно покладистым. Они мирно болтали, как старые друзья.

Глаза Джесси вновь устремились к его груди: она внимательно рассмотрела ее. Казалось, его торс был высечен из мрамора, если бы не капли крови, сочившейся из раны.

— Что все-таки случилось?

— Я седлал молодую кобылу, а этот маленький придурок выстрелил в нее из водного ружья. Она отпрыгнула в сторону и впечатала меня в забор, прямо на торчащий гвоздь.

— О, Сидни, мне очень жаль.

Он свирепо посмотрел на нее.

— Это поможет мне пережить весь этот ад.

Она смущенно покраснела, вспомнив, что он думает о ее извинениях.

— Это всецело моя вина, — тихо сказала Анджела. — Эд — мой племянник и под моей ответственностью. — Она уже обработала рану и теперь накладывала швы.

Сидни посмотрел на Анджелу с восхищением.

— Пожалуй, вы сможете научить кое-чему вашу кузину.

— Что это значит? — раздраженно спросила Джесси.

— Это значит, что умение принять на себя ответственность — признак зрелости и силы духа. Вы ответственны за своих гостей. И не столько из-за моей безопасности, хотя я не против, чтобы это также принималось во внимание, а в первую очередь из-за их собственной.

— Ну вот, — сказала Анджела, с удовлетворением глядя на грудь Сидни. — Все в порядке.

Он поднялся и застегнул рубашку.

— Спасибо. — Затем вздрогнул. — Не думаю, что сегодня я буду ловить этого мальчишку.

— Что вы собираетесь сделать с Эдом, если все-таки поймаете его? — подозрительно спросила Джесси.

Сидни ухмыльнулся.

— Ему очень повезет, если я не поймаю его в порыве гнева.

— Неандерталец, — прошипела Джесси.

— Я поручаю вам, Анджела, разъяснить вашему племяннику серьезность того, что сегодня случилось. А что касается вас, — сказал Сидни, бросив на Джесси взгляд, явно говоривший о том, что он считает ее кузину настоящей женщиной, — то я хочу, чтобы все гости собрались в этой комнате на несколько минут. Вы должны ясно дать им понять, куда можно ходить, а куда нельзя, что им разрешается делать, а что не разрешается. Я выразился ясно?

Его повелительный тон привел ее в бешенство, но девушка понимала, что приказ не был необоснованным.