Дылда Доминга - Вампирская сага Часть 1 Страница 20

   - Кто здесь? - невольно вырвалось у нее.

   И тьма захохотала, мрачными, низкими, раскатистыми звуками. А возможно, это был и не смех вовсе, а еще один из звуков-проявлений тьмы. Сэм снова успокоилась, заставила себя дышать равномерно, и уловила в какой-то момент, что они стали дышать с этим пространством в унисон. И по мере их синхронного дыхания, она начала улавливать мысли-эмоции: скуку, доходящую до уровня тоски, пустоту и одиночество. Выражаясь во вздохах своих форм это темное нечто пыталось создать себе компанию, создать что-то, хоть что-нибудь, чтобы занять себя, чтобы развлечь, как это глупо ни звучало. Это была попытка разогнать скуку. Только сущность была настолько нематериальна по природе своей, что не могла создать ничего более реального, чем наполенные на какое-то время ее вздохами оболочки. Она брала пустой ничейный материал и вдыхала в него силу, себя, потом выдыхала. Так, в бесконечном дыхании этой тьмы, все они существовали. Сэм была для нее интересна, как инородное непонятное нечто за тысячи лет пробившееся к ней непосредственно из внешнего мира. Она облепляла ее своими ледяными щупальцами, пробовала, гладила, пытаясь забраться внутрь, но не находила возможности. Для Сэм же все ее прикосновения были непроходящим кошмаром, из которого хотелось бежать без оглядки. Но уроки медитации в центре не прошли даром: она могла выровнять дыхание даже в критической ситуации и заставить себя успокоиться и расслабиться. Когда же Сэм удалось все-таки достаточно расслабиться, при этом не вырываясь из объятий тьмы, та вдохнула в нее свою силу - и Сэм захлебнулась, закашлялась так, словно наглоталась воды, согнулась пополам и очнулась у себя на кровати той же ночью.

   - Да, будет что рассказать Чарльзу, - подумала она. И тут же спохватилась, - а стоит ли. Непростая жизнь после знакомства с Дорианом приучила ее не раскрывать никому все карты. Особенно такие сокровенные и тайные, как эти ее провалы в извечную тьму, как она ее для себя назвала. - Нет, это останется между нами и... может быть, священником - подумала она, - если все пойдет совсем худо. Временами ей казалось, что она может никогда не вернуться из своего очередного сна. Возможно, следовало бы сходить в церковь до того, как это случится. Или выучить хотя бы одну молитву, по возможности что-нибудь от бесов или для их изгнания. Пусть и звучало это как-то по-средневековому, но ей после подобных визитов было до лампы, как это звучало, лишь бы помогло. С другой стороны, ее пугало с какой настойчивостью она сама лезет в петлю, и притяжение этой "петли" тоже достаточно беспокоило. Где-то глубоко в своей душе она ощущала какое-то родство с извечной тьмой, понимала ее, что ли - так это можно было выразить человеческим языком. Если бы рядом был Дориан, можно было бы спросить у него. Он ведь разбирался в подобных вещах, понимал ту нематериальную реальность, свидетелем которой она становилась, в конце концов, это он сам погрузил ее туда в первый раз. Как же он сейчас был ей необходим! "Проклятый вампир", - с отчаянием и грустью подумала Сэм. Но его не было рядом, спасаться нужно было самой.

   Дориан и немолодой мужчина с волевым подбородком и коротко стрижеными седыми волосами сидели в широких кожаных креслах возле камина в старом особняке.

   - У тебя уютно, Малкольм, - заметил Дориан.

   - Этому дому почти столько же, сколько и мне, - улыбнулся хозяин. - Но я не за комплиментами тебя позвал.

   - А зачем?

   - Не надо этого детства, Дориан, ты отлично знаешь. Зачем ты затащил эту девчонку туда, куда ей не следует.

   - О чем ты говоришь?

   - Ну, довольно, - Малкольм вскочил, глаза его сверкали гневом. Он склонился над гостем: - Никто, ни один человек не должен был настолько близко подходить к нашему источнику. Ты так сильно пресытился всем? - Он шумно перевел дыхание. - Никто не мешал тебе играть в твои игры с самоубийством. Никто не мешал тебе умирать добровольно и впадать в депрессию. Никто тебе никогда ни в чем не мешал, как и все мы друг другу. Но есть вещи, которые недопустимы.

   - Она уже никому не помешает, - с болью в голосе отозвался Дориан. - Она мертва.

   Малкольм только вскинул бровь. Быстрым взглядом пробежался по лицу гостя, и уже более спокойно и отстраненно заметил:

   - Это к лучшему.

   - Да, я показал ей крупицу нашего мира. Я хотел, чтобы она познала меня всего, целиком, и то, что составляет мою суть - также. Но я не думаю, что я первый совершил подобный проступок. Почему это так взволновало тебя?

   Малкольм колебался.

   - То, что произошло, когда ты ей показывал наш мир, нельзя назвать простой демонстрацией.

   - Как тебя понимать?

   - Тьма не уничтожила ее.

   - Но она находилась там ничтожный промежуток времени - я не позволил бы ей оставаться там слишком долго, потому что не собирался убивать ее.

   - Не тебе решать, - зло усмехнулся Малкольм. - Тьма не поглотила ее только потому, что что-то в ней увидела, или узнала. Я сам не могу найти этому разумного объяснения. Если бы твоя подруга была одной из наших, я бы сказал, что она слишком стара, настолько, что у них с нашим источником общие корни. Но это абсурд по отношению к человеку. - Он замолчал. - И тем более теперь уже не имеет ровно никакого значения. - Малкольм повернулся к огню, давая понять, что разговор окончен.

   Какое-то время Дориан молчал, переваривая услышанное.

   - Это все, что ты хотел знать? - вскинулся Дориан. - А может, ты все-таки хотел бы знать, что Паркер нарушил закон, убив моего человека?

   - Насколько я знаю, Паркера уже давно никто не видел. Так что, скорее всего, он также мертв. На этом дело можно считать закрытым.

   Дориан уронил голову на подголовник.

   - О, это безразличие вечности. Люди и события - мелькающий перед глазами калейдоскоп, не больше и не меньше.

   - Если ты все еще считаешь иначе, значит калейдоскоп еще недостаточно мелькал перед твоими глазами, Дориан.

   - Да, Малкольм, я знаю, что ты старше. Но что дала тебе тоя вечность? Что ценного? Зачем ты продолжаешь жить?

   - Я мог бы тебе назвать сотню причин зачем. Но тебе не нужны мои ответы. Ты слышишь во всем только одно - что смысла нет. Я не могу переубедить тебя, да и слишком давно уже не занимаюсь убеждениями, - Малкольм рассмеялся.

   - С тех пор, как ты был священником?

   - Да, когда-то я им был. Забавно, не правда ли?

   - Нет, - Дориан поднялся, поклонился хозяину и вышел.

Глава 13 

   - Ты как-то очень бодра сегодня, - заметил Чарльз, когда они прогуливались по парку.

   - А обычно я - как выжатый лимон, - криво усмехнулась Сэм. - Ну, спасибо, за комплимент.