Невеста Короля Теней - Сильвия Мерседес Страница 45

– Мама, нет!

Она склоняет голову набок.

– Успокойся, Фэрейн. Ты же не станешь поднимать шум, не так ли?

Я разворачиваюсь и бросаюсь к двери, но мамины фрейлины оказываются быстрее меня. Двое из них хватают меня за руки и оттаскивают назад, в то время как третья закрывает дверь и встает перед ней. Вырвавшись, я отскакиваю в противоположный конец комнаты, дрожа, как олень, загнанный собаками, но полный решимости дать бой.

– Скажи мне, что это просто злая шутка. – Я смотрю на свою мать, сжав кулаки. – Пожалуйста, скажи мне, что отец не планирует обмануть Короля Теней. Что он не попытается выдать меня за Ильсевель.

– Вообще-то нет. – Мать опускает взгляд на свои сложенные руки. – Брачное соглашение между Гаварией и Мифанаром гласит, что Ильсевель Сайхорн выйдет замуж за короля Фора, тем самым скрепляя союз. Никаких оговорок о замене нет.

Выражение ее лица безмятежно, но на мгновение я ощущаю вспышку истинного чувства, исходящего от нее. Чувство острое и быстрое, как булавка, пронзившая плоть, – стыда. В следующее мгновение оно исчезает, не оставляя после себя ничего, кроме тупой пульсации. Я в замешательстве смотрю на нее.

– Тогда… тогда это?.. – я не могу найти слов, чтобы закончить. Мой взгляд скользит к магу Клаэрну, снова изучающему свою книгу заклинаний.

Он переворачивает страницу, нахмурив брови. Я медленно качаю головой.

– Ильсевель мертва. Она не может выйти замуж за Фора. Но Закон об Аппелятивном Дарении позволяет нам передавать имя умершего ребенка живому. Таким образом, живой ребенок по закону становится мертвым.

Она произносит это так легко. Как будто это самая простая и естественная вещь на свете.

– Это безумие, – качаю я головой. – Конечно, было бы лучше сразу сообщить королю Фору о… о том, что Ильсевель… о том, что произошло.

– И рискнуть отменой всего союза? – королева приподнимает брови. Не говоря больше ни слова, она подает знак Клаэрну – и тот делает шаг ко мне.

– Нет, стойте! – слова болезненно заползают в мое пересохшее горло, и я старательно выгоняю их одно за другим. – Я готова занять место Ильсевель. Но не как самозванка. Позволь мне быть самой собой. Фор поймет.

Мать терпеливо вздыхает.

– Слишком поздно для этого, дитя. Союз был скреплен подписью, и все строилось на имени твоей сестры. Фейри, может, и не умеют читать или писать, но они связаны силой письменного слова. Для них это как заклинание. Если бы мы нарушили его, даже с предложенной заменой, последствия были бы катастрофическими.

– Нет, нет. Мы должны задействовать Закон об Апеллятивном Дарении.

– Мы должны соблюдать соглашение до последней буквы. Это означает, что ты должна занять место своей сестры не как новая, а как та самая невеста. Ты возьмешь ее имя и с помощью присутствующего здесь мага Клаэрна также возьмешь ее лицо.

Безнадежность смыкается вокруг меня, сковывая мои конечности, мой дух, мою волю.

– Я не буду этого делать. Я скажу Фору, кто я. Мне все равно, какие чары вы на меня наложите. Я заставлю его увидеть правду.

Глаза матери вспыхивают.

– Если ты сделаешь это, то поставишь нас всех под угрозу. – Она встает и приближается ко мне, ее походка медленная и размеренная, но выражение лица свирепое. – Недалекое, трусливое создание. Ты понятия не имеешь, что поставлено на карту! Ты понятия не имеешь, насколько отчаянно твой отец пытается спасти Гаварию. Эти трижды проклятые фейри проникли гораздо глубже, чем мы когда-либо считали возможным. Они убили твоих сестер! И они будут продолжать беспрепятственно убивать. Они сровняют с землей это королевство, весь этот мир, если их не остановить. Здесь. Сейчас. Но у Ларонгара нет средств остановить их в одиночку. Не без Короля Теней. Не без его воинства.

Она сжимает мое лицо как в тисках, заставляя смотреть ей в глаза.

– Думаешь, ты единственная, кто страдает от этой потери? Думаешь, тебе одной больно? Думаешь, только тебя просят отдать все, абсолютно все, ради незнакомцев, которые никогда даже не узнают, кто ты на самом деле? Подумай еще раз, девочка!

Волна ее неконтролируемого гнева обрушивается на меня. Я никогда так ясно не ощущала эмоции своей матери. Она всегда спокойна, держит себя в руках. Но в это мгновение все, что у нее внутри, обрушивается на меня, как боевой молот. Если бы она не держала меня так крепко, я бы отшатнулась и упала грудой дрожащих костей к ее ногам. Затем она вдруг моргает, и все тут же исчезает. Вся эта могучая сила духа снова подавлена. Она отпускает меня и медленно вытирает руки.

– Помни, что ты слуга короны. Ты будешь доверять тем, кто выше тебя и кто знает, как лучше поступить, а когда тебя призовут служить, ты будешь служить. Охотно. Радостно. С мыслью, что ты делаешь все ради Гаварии и всех тех, кого постигнет участь твоих сестер, если ты потерпишь неудачу. – Она приподнимает мой подбородок пальцем и вынуждает посмотреть ей в глаза. – Я знаю, это тяжело. Наша жизнь подчинена долгу. Твоя жизнь посвящена служению твоему отцу. Он издал указ о задействовании Закона об Апеллятивном Дарении. Так что ты возьмешь имя сестры. Возьмешь лицо сестры. Станешь сестрой и выйдешь замуж за ее суженого. Ты должна добиться консумации брака прежде, чем твой муж узнает правду. Тогда… – Она делает глубокий вдох и медленный выдох. – Тогда, какой бы ни была его реакция, ты склонишь голову и примешь ее. Если тебе повезет, он поймет. Если нет, то, по крайней мере, ты будешь знать, что сделала все во благо своей страны.

Я отшатываюсь от ее прикосновения. Я знаю, что у меня нет выбора. Никакого. Отказ будет означать катастрофу и изгнание. Возможно, даже смерть. Если бы мой отец объявил меня предателем короны, что бы я могла сказать в свою защиту? Закрывая глаза, я снова вижу ту маленькую сгоревшую деревушку в горах. Я снова вижу ужасных всадников на единорогах с их пылающими мечами и кровожадными прекрасными лицами. Я вижу призрачные образы моих сестер, обнимающих друг друга, – таких испуганных, таких беспомощных. Гавария не сможет долго противостоять принцу Рувену и его безжалостному завоеванию.

Я ничего не ответила, ничего не решила. Но когда я снова открываю глаза, то обнаруживаю, что сижу в маленьком кресле перед зеркалом. Маг Клаэрн стоит рядом со мной, изучает мое отражение, как будто я некий малоинтересный гобелен или кусок выделанной кожи. Он щиплет меня за щеку, пропускает