Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2. - Ольга Любарская Страница 14

Мужчина пропустил ответ, перейдя сразу к делу.

— У меня есть к тебе коммерческое предложение.

— Уже лучше. Валяй.

— Хочу купить твою следующую ночь.

— Э, хитрец! Решился, наконец?

— Посмотрим. Так ты не ответил.

— По всему работа непыльная. Можно подумать.

— Думай. Если согласен, вечером жду тебя. И, кстати, скажу охране, чтобы пропустили бесплатно.

На пятый вечер Шон не выдержал.

— Слушай. Я, конечно, все понимаю, кроме одного, на хрена тебе все это?

— Что это?

— Платить за то, чтобы я спал. Чего ты хочешь?

— Хочу понять, из какого дерьма ты слеплен.

— И как? Понял?

— Почти. Есть мысль предложить тебе кое-что.

— Ну, наконец-то! А то я уже волноваться начал! Валяй свое предложение.

— Я давно наблюдаю за тобой. Мне нравится, как ты двигаешься. Хочу предложить попробовать потанцевать у меня…

— У тебя?! Где?!

— Здесь. В клубе.

— В клубе?! Ты что, шутишь?! Думаю, хозяин уволит тебя, как только ты заикнешься.

— Значит, заикаться не буду, чтобы он не узнал.

— Ничего не понимаю.

— Это мой клуб.

— Че-е-во? Не свисти!

— Я бы с радостью, да вот только не умею. Я — хозяин этого клуба.

— Ох, и ни фига себе! То есть ты хочешь, чтобы я…

— Хочу попробовать поучить тебя и посмотреть, что из этого выйдет. Получится — хорошо. Нет — ты свободен.

Из этого вышло то, что и должно было выйти. Прекрасный танцор, чья популярность и имя с годами крепчали, как и положено выдержанному вину. Стив быстро учился. Время шло, соединяя в себе труд и талант. Джон Тревис никоим образом не ограничивал свободу мальчишки, за исключением одного.

— Перед тем, как я заключу с тобой контракт, который сможет вступить в силу через три дня, ибо ты станешь совершеннолетним, хочу обговорить условия.

— Ну.

— Я даю тебе работу и жилье. Это вроде бы не должно вызывать каких-либо сомнений…

— Размер вознаграждения, так сказать, и плата за комнату?

— Ты будешь получать столько же, сколько и любой квалифицированный танцор этого клуба. О плате за жилье чуть позже.

— Что? — напрягся Стив.

— Я хочу выкупить твои ночи. Все.

— Ты шутишь или как? Зачем тебе, раз ты все равно не трахаешь меня?

— Ты не будешь снимать клиентов, то есть, грубо говоря, заниматься проституцией. Скажем сотня за ночь?

— Но…

— Это около трех тысяч в месяц. В случае твоего согласия жилье и еда за мой счет.

— Что мне теперь не трахаться что ли?

— Я этого не говорил. Делай это лишь тогда, когда захочешь и с тем, с кем захочешь.

— Я все понял, кроме… Твой интерес в этом деле?

— Поверь, он не маленький, но пока не время об этом говорить. Итак, твой ответ?

Парень был обескуражен. Он мог ожидать что угодно, кроме этого.

— Скажу так, — продолжил Джон. — Мне нравишься ты, нравится твой темперамент, тело… Считай, я вижу в тебе идеальную модель. Кроме того, весь чай, который ты заработаешь, твой. В случае несогласия обочина, дальнобойщики и, как ты там говоришь, всякие извращенцы. Думай. Мне кажется, я предлагаю вполне честные условия.

— Ладно, — махнул рукой мальчишка. — Убедил. Обочина и дальнобойщики не самая большая моя мечта.

Жизнь понеслась. Репетиции, тренажерки, солярии, салоны красоты, бутики… Стив был счастлив. Ему казалось, он объездил великолепного коня, пока однажды этот конь не скинул его. Парень вдруг понял, что это все лишь упаковка. Дорогая, блестящая, но внутри нее… зерно простенького ореха. Он влюблен. Шон удивился. Если он никогда не делал этого раньше, откуда он знает? Но он знал. Понял. Почувствовал.

— Я хочу поговорить с тобой, — смело начал мальчишка, ворвавшись к Тревису в кабинет.

— Неужели это настолько неотложно, что ты даже не поздоровался?

— Прости.

— Слушаю тебя.

— Я хочу изменить условия договора.

Джон приподнял от бумаг голову, но посмотрел на парня исподлобья.

— Хочешь изменить условия договора?

— Да. Я не хочу больше продавать свои ночи.

— Вот оно что, — протянул он немногозначно. — Могу я узнать причину?

— Поскольку ты платил, они принадлежали тебе. Верно?

— Да.

— Теперь я хочу, чтобы они принадлежали мне. Я верну тебе сумму, потому что ты потратил ее зря. И еще. Мне стыдно.

— Стыдно? За что?

— За то, что делаю это так поздно.

— Возвращаешь сумму?

— Говорю об этом.

Джон откинулся на спинку и неопределенно сложил губы.

— Можем обсудить, если я буду знать, что привело тебя к этому решению.

— Ты.

— Я?

— Ты запретил мне снимать клиентов и сказал, что я могу спать с тем, с кем захочу. Так?

— Допустим.

— Так вот. Я нашел того, с кем хочу спать и кому не надо за это платить.

— Интересно. И кто же это? Я его знаю?

— Знаешь. Ты.

— Что? Шон, давай поговорим об этом позже, когда ты успокоишься…

— Позже ничего не изменится! Я хочу быть с тобой! Давно. Я — дурак, коли понял это только теперь…

— Но это невозможно.

— Почему?!

— Тобой движет импульсивное чувство благодарности…

— Но я люблю тебя!

— Ты ошибаешься. Тебе это только кажется. Это метаморфоза с гормонами…

— Ты считаешь меня идиотом, запутавшимся в юношеских амбициях и собственных гормонах?!

— Ни в коей мере, и ты это знаешь.

— Я знаю и то, как ты смотришь на меня! Или ты думаешь, у меня нет глаз?! — Стив почти захлебывался в отчаянии. — Дай мне хотя бы один шанс! Ты ведь тоже неравнодушен ко мне! По-жа-луйст-а!

Он подскочил к Джону и впился губами ему в губы.

— Дай мне шанс.

— Нет.

— Почему?

— Хорошо, — сказал Тревис, сделав несколько шагов. — Думаю самое время тебе узнать правду…

— Правду? Какую еще правду?!

— Я твой отец.

Стив завис. У него разом отказали все двигательные и мыслительные функции. Он выпал куда-то безвольным осадком и теперь был не в силах собрать себя в кучу. Нет, он пытался, но тут же вновь расползался жидкой субстанцией.

— Что?

— Я твой отец, — повторил Джон, прямо глядя парню в глаза.

— Я… я… я… Но как же? — промямлил Шон, понимая, что только что попал под груженый самосвал.

— Сядь, — Тревису первому удалось взять себя в руки.

Казалось, он был испуган не меньше Стива. И поражен. И подавлен. И еще что-то…

— Но, — парень пытался что-нибудь выдавить, но ему отказало владение языком.

— Я знал твою мать Сьюзан, — наконец заговорил Джон. — Это было давно. Мы встречались около полугода и даже жили вместе. Она была красивая. Ты похож на нее. Но, знаешь, как это случается… Короче, она застала меня с другим. Мы поссорились, и она ушла. Я даже не знал о ее беременности. В общем, она не сказала. После, я посчитал, на тот момент у нее было уже два месяца. Мы расстались, я пытался ее найти, а потом смирился. Я так больше ничего о ней не знал, пока не появился ты. Я долго наблюдал за тобой. Ты мне все время напоминал кого-то. И вдруг я понял. Я еще не был уверен, когда пригласил тебя. Что-то непреодолимое тянуло меня к тебе. Я начал разбираться. Сделал запрос. Очень расстроился, когда узнал, что ее больше нет. Я перепроверил много раз, и все сводилось к одному. Ты мой сын. Единственный сын.

— Но как же так? — Стив до сих пор не мог поверить.

— Понимаю. Это трудно. Такие новости приходят не каждый день.

— Я здесь уже год. Почему же ты не говорил мне раньше?

— Не решался. Не знал, как ты отнесешься. Боялся, что ты не поймешь и уйдешь. Просто не был уверен…

— А теперь уверен?

— Да.

— И что ты хочешь?

— Ничего. Хочу, чтобы ты принял меня и понял, что это были чудовищные стечения обстоятельств. Я не снимаю с себя вины…

— И когда же ты собирался мне об этом сообщить?

— Не знаю. Теперь все открылось, и тебе решать, судить меня или миловать.

Не успел Стив переварить кузов камней, что свалил на него тот самый самосвал, как прибыл следующий и довершил начатое.

— Мне надо обсудить с тобой еще одно важное дело, — продолжил Тревис. — Ты должен знать.

— Что еще?

— Я хочу, чтобы ты начал разбираться в делах, поскольку ты должен в них разбираться. Скоро тебе это пригодится. И тогда, когда спросить будет не у кого, ты должен все знать сам…

— Постой, — Шон понимал, что не воспринимает слова Джона. Какие дела, когда он попросту не знает, где он сам? — Что-то я…

— У меня рак. Не знаю, сколько еще протяну. Врачи говорят не больше полугода. Так что к этому счастливому исходу ты должен мочь все сам и в одиночку.

Стиву не выбраться из-под этой кучи щебня. Он и не дышит вовсе. Что толку, когда его размазало? Он чувствовал только одно. Не успел еще приобрести, как уже теряет все. Полгода, чтобы успеть побыть счастливым? Это