За год до смерти я встретил тебя - Ао Морита Страница 36

Я понял, что ты хотела сказать. Я тоже тебя люблю.

Пора домой. Я вернулся на ту же дорожку, по которой сюда пришел. Показалось, что Харуна стоит за спиной, и я обернулся.

Разумеется, сзади никого не оказалось.

Только три герберы беззаботно покачивались на ветерке.

Я полюбила друга, которому оставалось жить всего год

Я узнала, что Харуна вела блог, за три дня до смерти Акито Хаясаки.

Он прислал мне сообщение с прикрепленной ссылкой. Писал: «Может, его сотрут, если никто не будет заходить, так что высылаю».

Я читала посты один за другим.

И даже приревновала Харуну. Она только про него и писала, а про меня – совсем чуть-чуть. Хотя ладно, ничего удивительного.

Ведь в самый трудный момент жизни ее поддержал именно Хаясака.

Когда-то мы дружили, но разошлись из-за дурацкого недопонимания. А Хаясака ее не покидал и стал ей по-настоящему дорогим человеком.

Когда я дочитала, у меня уже струились слезы. Я вспомнила дни, которые мы провели с подругой, и жалела о двух годах, потраченных впустую.

Хотела распечь Хаясаку за то, что раньше не рассказал про блог, но к тому времени, как я к нему добралась, он уже впал в кому.

С тех пор он больше не приходил в себя. Да так и ушел. К Харуне.

Оказывается, он оставил под каждой записью комментарии.

Я тоже думала чего-нибудь от себя добавить, но не стала. Наверное, лучше все оставить как есть.

Предпоследнюю запись Харуна запаролила. Я попробовала несколько комбинаций, но ничего не подошло.

Уверена, Хаясака-то докопался.

Я ведь видела, что там оставлено два комментария.

* * *

С Харуной мы познакомились еще в детском садике.

Где-то полгода я ее просто не замечала. Она уже тогда не отличалась здоровьем, все время отдыхала и ни с кем не дружила.

Если вокруг меня постоянно кто-то крутился, то она всегда сидела одна.

– А как тебя зовут? – спросила я как-то раз у нее, когда она в одиночестве строила горку в песочнице.

– Харуна Сакураи, – коротко ответила она, бросив на меня недолгий взгляд.

Лицо девочки ничего не выражало, и она продолжила копаться совочком.

– Мм! Харуна-тян, а почему ты не с ребятами? Пойдем в салочки поиграем?

– Не надо.

– Почему?

Не отрывая глаз от песка, она ответила:

– Я очень слабая, и мама запрещает мне бегать.

– А-а. Ты болеешь?

– Угу.

– А чем?

– Какой-то редкой болезнью. Точно не знаю.

Мне показалось, что она чуть не плачет.

– Понятно. Тогда давай я с тобой буду горку строить!

Тут уже Харуна посмотрела на меня с недоумением. На миг она как будто улыбнулась, но только на миг.

– Вот, держи.

Она протянула мне совочек. И я присоединилась к ней в песочнице. Мы обе извозюкались в песке, зато построили очень большую горку.

На следующий день моей новой подружке поплохело, и еще месяца два она в садик не ходила.

* * *

Потом мы пошли в одну начальную школу.

В те дни, когда ей хватало сил выбираться на занятия, мы ходили до класса вместе.

Я каждый день заглядывала к их дому и очень радовалась, если Харуну выпускали. А если она слишком плохо себя чувствовала, то на пороге показывалась ее мама и просила прощения за то, что я впустую к ним завернула. Приходилось идти одной.

Харуна и в начальных классах постоянно пропускала занятия, поэтому, насколько я знаю, и там ни с кем не подружилась.

В средней школе ее состояние ухудшилось, пропусков стало еще больше.

Она где-то полтора года пролежала в больнице и даже не пыталась поступить в старшие классы. Думала, что если подлечится, то устроится на дистанционное обучение, но даже этого не получилось.

Харуна часто говорила, что хочет стать медсестрой, как мама. Я про себя отмечала, что такая работа как будто специально придумана для этой доброй девочки. Наверное, она с детства постоянно видела за работой мать и ею восхищалась.

Я толком ничего не знала про ее болезнь. Да и не пыталась выяснить. Достаточно и того, что она с рождения очень слабая, и я только думала: надо же, как бывает.

О том, что болезнь смертельна, даже не подозревала, пока мне не сказал Хаясака.

За две недели до выпуска из средней школы Харуна, которая в последнее время вроде бы себя неплохо чувствовала, загремела в больницу.

Она страшно расстроилась, потому что до этого все уши мне прожужжала о том, как хочет попасть на выпускной.

– Так еще две недели! Думаешь, не отпустят? – спросила я, когда пришла ее навестить, но подруга, чуть не плача, ответила:

– Может быть, и нет!

Так и вышло: ее место на церемонии выпуска пустовало.

Как только торжественная часть закончилась, я кинулась в больницу.

– Харуна, я среднюю школу окончила! – похвасталась я, показывая аттестат. Совершенно не подумала, как это неуместно.

– Здорово, – только и пробурчала в ответ подруга.

Мне она показалась немного странной.

Что бы я ни говорила, Харуна отвечала односложно и не улыбалась.

А когда я закончила рассказывать про церемонию и переключилась на разговор о старшей школе, Харуна вдруг легла на койку и отвернулась к стене.

Я поняла, что поступила бестактно, и поспешно извинилась:

– Харуна, прости. Надеюсь, ты скоро поправишься. Ты наверняка тоже хочешь в старшую школу, да?

– Оставь меня в покое…

– Что? Харуна, ну чего ты?

Она ни разу мне ничего такого не говорила.

– Больше не приходи.

– Зачем ты так?

Я решила, что она просто завидует.

– Иди и наслаждайся своей веселой школьной жизнью!

– Слушай, я считаю, нельзя к себе так наплевательски относиться, даже если ты болеешь. Я понимаю, как тебе тяжело, но вот у меня здоровье хорошее, а проблем не меньше. Ты же не считаешь, что самая несчастная на свете? – выпалила я.

– И что у тебя за проблемы?

– А?

Она так холодно процедила вопрос, что я опешила.

– Какие у тебя проблемы? Да с тобой ни разу в жизни не случалось ничего по-настоящему плохого, а делаешь вид, что меня понимаешь! – зло воскликнула она, вонзив в меня взгляд.

Никогда прежде она так не распалялась, и я обиженно огрызнулась:

– Тоже мне трагическая героиня нашлась! Будешь такой плаксой – никогда не вылечишься!

Ведь у меня тоже не все в жизни гладко. Она ничего этого не знает, а так со мной разговаривает! Вот я и