Шведское солнце и пармезан - Кристоффер Хольст Страница 37

И спустя минуту у нее на глазах появляется ответ.

Она беременна.

Часть пятая

Побег из Италии

Глава 37

Расмус

Еще раннее летнее утро. Окна в номере Карины и Расмуса распахнуты настежь. С улицы доносится птичий щебет, голоса прохожих и лай собак, которых с утра пораньше вывели на прогулку.

Расмус просыпается не спеша, медленно. Потягивается в постели, силясь приоткрыть тяжелые веки. Прищуривается и видит солнечный свет, который пробрался в комнату, позолотил половицы и стул, на спинке которого висит любимая рубашка Расмуса. Какое-то время он просто лежит и смотрит. Ощущая внутри какую-то странную свободу.

И следом на него обрушиваются они. Воспоминания.

Потому что так бывает всегда. Каким-то нелепым образом они пробуждаются к жизни именно в тот момент, когда ты чувствуешь себя счастливым. И им невозможно помешать. Ведь, когда они приходят, в голове словно начинают крутить фильм. Триллер. И даже зажмуриться нельзя – от этого образы становятся только ярче.

После нескольких дней беспечной жизни они приходят, словно письма по почте. Напоминание о том, что он не свободен и не должен слишком сильно расслабляться. Наслаждаться.

Он чувствует, как учащается пульс. Биение в запястьях, расходящееся дальше по телу. Он видит самого себя стоящим на сцене и поющим заключительные аккорды своего суперхита «Летняя ночь с тобой». Именно с этой песней «Розы Расмуса» держались целых шестьдесят две недели на первой строчке шведского хит-парада и обрели признание и славу пятнадцать лет назад. Он помнит все, до мельчайших подробностей.

Это был конец декабря, дни между Рождеством и Новым годом, их группа выступала в ресторане на окраине Остерсунда. Зал был набит битком, пахло табаком и свежей влюбленностью. Вообще-то Расмус подумывал отменить концерт. Лолло ждала ребенка и в последнее время чувствовала себя плохо. Она находилась на тринадцатой неделе, и беременность протекала тяжело. Ее постоянно тошнило, и ей приходилось чуть ли не силой заталкивать в себя еду. Но они не торопились предавать эту новость огласке. Год назад у Лолло уже был выкидыш, и она очень тяжело перенесла эту потерю. Поэтому они решили никому ничего не говорить, пока не будет полной уверенности.

Перед этим они всю неделю провели в спорах. Лолло чувствовала себя просто ужасно, и Расмус не хотел оставлять ее одну в квартире в Норртелье. Но она его уговорила. Ты еще никогда раньше не отменял концертов, и теперь ты тоже не должен этого делать. И в какой-то мере она была права. «Роз Расмуса» не существовало бы без Расмуса. И Расмус не хотел подводить коллектив, ведь отмененный концерт означал бы потерянные деньги. Я хочу, чтобы ты поехал. Ты должен ехать. Слова Лолло дома в их квартире накануне вечером перед концертом. Если я поеду, ты тоже поедешь, ответил Расмус. Чтобы я мог заботиться о тебе до и после концерта. И чтобы ты не была одна. Сначала Лолло отказывалась, но Расмус настоял. Он хотел показать, что она для него важнее всего. Важнее группы. Это будет здорово. Маленькая увеселительная поездка. В конце концов Лолло сдалась и с улыбкой поцеловала его в губы. Они тогда еще не знали, что это был их последний поцелуй.

После выступления они заехали в придорожный ресторанчик. С этого момента воспоминания становятся особенно отчетливыми. Запах жарящихся стейков и талого снега. Они ели гамбургеры с жареной картошкой, стандартное блюдо после всех их выступлений. И пусть Лолло не могла есть слишком много, она все же проглотила немного жареной картошки и выпила чуть-чуть колы. Сидя за столиком, уставленным пластиковыми подносами, они вполголоса обсуждали имя будущего ребенка, чтобы остальные участники группы не услышали. Лолло побаивалась говорить на эту тему. Мне кажется, нельзя выбирать имя, пока… пока мы не поймем наверняка. Что на этот раз все получится. Но Расмус сказал, что если они дадут малышу имя, то у него просто не будет другого выбора, как скорее появиться на свет. Он помнит, как рассмеялась Лолло в ответ на его слова. Он предложил Брунхильду, и тогда она засмеялась еще громче. Если бы я была зародышем и знала, что мне уготовано такое имя, я бы пожелала вообще никогда не появляться на свет, сказала она.

В половине первого ночи они уже снова сидели в машине по дороге домой. Снаружи завывала метель, снег мело по асфальту, блестевшему в свете уличных фонарей. Остальные участники группы ехали в другой машине. Лолло спросила, нельзя ли ей немного вздремнуть, на что Расмус ответил «ну конечно же!». Слушая ее дыхание, он вел машину сквозь темные зимние леса. Потом включил радио.

Когда это случилось, была четверть третьего. Он помнит время, еще бы не помнить – зеленые цифры на приборной панели навсегда врезались в его память. Они летели сквозь снежный буран по скользкому шоссе. По радио передавали классику – Лилль Линдфорс «Какой парень».

Расмус не заметил красное «Вольво», ехавшее в левом ряду. Возможно, сказалась усталость. Возможно, он был слишком поглощен музыкой и голосом Лилля Линдфорса. Или же мыслью о том, что всего через несколько месяцев он станет папой. Ему хотелось только домой. Хотелось уложить Лолло в постель и самому лечь рядом. Перевести дух после выступления. Поэтому он чуточку прибавил скорость, и в то же самое время красное «Вольво» перестроилось в правый ряд.

Машины сцепились, и Расмус крутанул руль одновременно с полившимся из динамиков припевом. Они врезались в дорожное ограждение, и задние колеса потеряли сцепление со скользкой трассой. Машину бросило вперед, переворачивая.

Звук бьющегося стекла. Мир завертелся перед глазами, и внезапно стало очень больно.

Следующее, что он помнит, это темнота. Расмусу показалось, что он ослеп, но вскоре понял, что его глаза залиты кровью. Он висел, покачиваясь, крепко удерживаемый ремнями безопасности. Где-то совсем близко раздался вой сирены. Он замерз, в теле кое-где торчали осколки стекла. Но больше всего ему врезалось в память ощущение паники, которая, словно тысяча ножей, воткнулась ему в грудь.

Пассажирское сиденье рядом с ним было пустым. Лобовое стекло – целиком выбито.

Лолло отстегнула свой ремень безопасности вскоре после того, как они покинули придорожный ресторанчик. Сказала, что ее с ним укачивает.

* * *

Кто-то стучит в дверь. Расмус вздрагивает и садится на постели. Пот градом течет с него. Дневной свет заливает теперь уже всю комнату. Он полностью отключился, утратил