Безупречный - Элси Сильвер Страница 38

Это я засовываю свой язык ему в рот. Это я подхожу еще ближе, чувствуя, как его рука скользит вниз к моей заднице, когда он прижимает меня к стальной выпуклости в своих штанах. Это я стону, когда он прижимается ко мне еще сильнее.

Осознание того, что я так влияю на него, сводит меня с ума. Это кажется невероятным. Мы кажемся невероятными.

И все же я была бы идиоткой, если бы стала отрицать, что здесь есть связь. Пререкания. Шутки. Чертова подростковая влюбленность.

Его большой палец скользит вниз по изгибу моего горла, в то время как его шелковистый язык переплетается с моим. Он так хорошо им владеет. От этого у меня слабеют колени. Внезапно я хочу, чтобы он был ближе, — я хочу большего.

И, когда я сжимаю бедра вместе и чувствую, как сжимается моя сердцевина, я понимаю, что мое тело тоже этого хочет. Это проблема. Потому что мне все еще нужно провести несколько недель с этим мужчиной. Наедине с этим мужчиной. И это означает, что нужно прекратить.

Я отстраняюсь, тяжело дыша. Мои руки стиснуты в кулаки и сжимают ткань его рубашки, а наши бедра все еще находятся на одной линии, что совершенно неуместно. Мы все-таки у больницы.

Ретт тоже задыхается, глядя на меня.

Его взгляд скользит мимо меня, и я следую за ним. Мы оглядываемся как раз вовремя, чтобы увидеть, как уложенная золотистая шевелюра Роба исчезает в его машине. Звук хлопающей двери заставляет меня подпрыгнуть. И затем я снова смотрю на Ретта: его челюсть сжата так сильно, что кажется, будто кость пытается прорваться сквозь его кожу.

— Что ж… Я думаю, это сработало. — Мой голос звучит хрипло и мягко, когда я отстраняюсь от твердого, как скала, тела Ретта. Ветерок со свистом проносится между нами, как будто унося все чувства, которые вспыхнули, когда мы поцеловались.

Я хотела бы, чтобы это могло рассеять мое замешательство.

Мы снова идем, и я просто пытаюсь удержаться на ногах после самого умопомрачительного поцелуя в моей жизни. Фальшивого поцелуя.

Я задаюсь вопросом, собираемся ли мы поговорить об этом, но Ретт просто поправляет свои джинсы и пытается вернуть разговор к более безопасной теме. Он издевается надо мной.

— Ты планировала нашу свадьбу, пока была взаперти в больнице? Как насчет нашей брачной ночи? Я бы с удовольствием послушал о ней.

Я с ухмылкой опускаю взгляд на его промежность. Втайне получаю удовольствие, видя там выпуклость.

— Держу пари, ты бы послушал.

Его мизинец нежно обхватывает мой, прежде чем он кладет руку мне на поясницу, направляя меня к безопасному пути через дорогу и заставляя мою грудь трепетать.

Он шутит. Но я действительно представляла себе брачную ночь с ним. Давным-давно.

Я не делала этого уже много лет.

Но могла бы сегодня вечером.

— Расскажи мне о нем, — просит Ретт, сидя на пассажирском сиденье, в то время как я слишком сильно сосредоточиваюсь на пустой дороге.

— Что? — Теперь я подозрительно смотрю на него, притворяясь, что не понимаю, о чем он говорит.

— Доктор-придурок.

Я сдерживаю смех, застрявший в горле. Мой язык пробегает по губам, а костяшки пальцев, держащих руль, белеют.

— Он не придурок.

— Будь реалисткой. Я видел его личный номерной знак. Его секрет официально раскрыт.

Теперь я улыбаюсь.

— Ладно, это плохо.

— Плохо? Это хуже, чем плохо. Бьюсь об заклад, он тоже любит молочные напитки.

Я издаю смешок и качаю головой.

— Когда вы расстались?

— Я не знаю, можно ли это назвать расставанием. Мы не были вместе в том смысле, в каком ты, возможно, думаешь. — Я задеваю верхними зубами нижнюю губу, пока прокручиваю все в уме. Я рассказала обо всем только Вилле, и мне страшно говорить об этом с Реттом.

— Мы… черт. Я не знаю. Я никому об этом не рассказывала, кроме своей лучшей подруги.

— Ты хочешь сказать, что Кип никогда с ним не встречался? — Он даже не пытается скрыть любопытство.

— Хорошо. Нет. Он встречался с ним.

— Саммер, это не фильм Кристофера Нолана. Я не заслуживаю быть в таком замешательстве после того, как подарил тебе лучший поцелуй в твоей…

— Он был моим врачом, — выпаливаю я.

Ретт замирает, все шутки улетучиваются. Вероятно, они раздавлены колесами под нами.

— Как ваш семейный врач?

— Нет. Он торакальный хирург. Он выполнил корректирующие процедуры на сердце, которые я делала в подростковом возрасте.

Он откидывает голову на спинку кресла.

— Господи Иисусе. Итак… ты только что сказала, подросток?

— Ничего не происходило, пока я не стала совершеннолетней. Что бы мы ни делали, в основном это сводилось к тому, чтобы прятаться, — быстро добавляю я, бросая на него взгляд, потому что могу предположить, о чем он думает.

— Саммер. — Он стонет и закрывает лицо рукой. — От этого лучше не становится.

— Я знаю, — тихо отвечаю я.

— Кто-то должен сообщить о нем. Врачи не могут ходить на свидания со своими пациентами-подростками.

Его тон язвительный. Мои глаза расширяются. Я не хочу превращать это в нечто особенное. Я хочу оставить все в прошлом, где ему и место. Я не ненавижу Роба; просто хочу двигаться дальше.

— Пожалуйста, пожалуйста, ничего не говори. Я не должна была ничего тебе рассказывать. Я просто… объяснялась.

Ретт прерывисто вздыхает.

— Ты не обязана мне ничего объяснять. Это он должен объясняться. — Он смотрит в окно, качая головой, прежде чем пробормотать: — Видел тебя по телевизору, чтоб его.

Я снова оглядываюсь, на этот раз почти нервно. Мои руки сжимают руль.

— Я не знаю. У нас с Робом все было сложно. Я думаю, что все еще. Разумом я понимаю, что наши отношения были отвратительными. Но он спас мне жизнь. До него я была очень больна, и он вылечил меня. И эти две вещи невозможно примирить.

Ретт хмыкает. Бьюсь об заклад, ему многие мои семейные отношения кажутся ужасно сложными.

— Ты заслуживаешь гораздо лучшего, Саммер. Ты так занята, заставляя себя все время улыбаться и быть счастливой, что даже не осознаешь, когда имеешь право злиться.

Его заявление заставляет меня замолчать, пока я не нахожу подходящих слов, чтобы ответить.

— Спасибо тебе за то, что заступился за меня сегодня. Перед моей сестрой. И за… — Я убираю одну руку с руля и энергично машу ею вокруг.

— Поцелуй? — помогает он.

— Да, за него. Я так рада, что после этого мы можем вернуться к профессиональным рабочим отношениям.

Ретт выгибает бровь и смотрит в мою сторону, наблюдая, как я