Безумная ночь - Лиз Карлайл Страница 43

Фредди долго молчала, потом вдруг сменила тему:

– Я в восторге от твоей семьи, особенно от брата. Вчера за ужином мы с ним очень мило поболтали.

– Да, я заметил, что Кем очень внимателен к тебе, – сухо отозвался Бентли. Говорить от этом ему было не очень приятно.

– Сначала я подумала, что он не одобряет наш брак, – продолжила Фредди. – Тебе не показалось, что вчера во время чая он был несколько холоден? Правда, Хелен объяснила потом, что он просто беспокоится.

– Да уж, Кем большой любитель паниковать без повода, – пробормотал Бентли. – Кстати, тебя не должно волновать его мнение. Мы никогда не будем зависеть от его благотворительности.

Фредди немного удивили его слова.

– Да мне это и в голову не приходило. О чем ты говоришь?

– Забудь об этом.

– Не уверена, что смогу, – покачала головой Фредди. – Обстановка во время чая была очень напряженной, да и за ужином ничего не изменилось. Ты, похоже, недолюбливаешь своего брата, да и он, судя по всему, тебе не очень-то доверяет.

– Да, это так, ты правильно подметила.

Фредди, немного помолчав, вздохнула.

– Хелен сказала, что вы не всегда ладите друг с другом, – она пригладила его волосы. – Чем я могу помочь тебе, Бентли?

«Просто держись от всего этого подальше», – хотелось ему сказать, но он себе этого не позволил. Она могла обидеться и расплакаться, а он, увидев это, был бы способен сотворить все, что угодно, например, пасть перед братом на колени, целовать его сапоги и просить прощения. Впрочем, Фредди могла и не обидеться, потому что не привыкла слепо подчиняться чьим-либо указаниям. В Чатеме девочкам не только позволяли спорить, задавать вопросы и думать, но и учили этому. Давая брачный обет, она, наверное, при слове «подчиняться» сложила пальцы крестиком.

– Просто я хочу, чтобы наши семьи были близки, – продолжила Фредерика, легонько пожав его руку. – Для меня это важно. И для нашего ребенка тоже.

Бентли горько рассмеялся:

– Хочешь сыграть роль миротворца? Не надо. Мои проблемы с Кемом не должны тебя беспокоить.

– Но это неправильно! – возразила Фредди. – Ведь я теперь твоя жена, мы одна семья, и я пытаюсь понять…

– Не трудись! – осадил ее Бентли и с яростью ударил кулаком по подушке. – Я и сам себя не всегда понимаю.

– Я не могу оставаться в стороне и не хочу, – не сдавалась Фредди.

– Помилосердствуй, дорогая! – взмолился он, садясь в постели. – Это медовый месяц. Зачем забивать себе голову тем, что не имеет значения?

– Как это не имеет? Да нет ничего важнее семьи! Единство семьи для меня превыше всего, даже гордости. Наверное, нам следовало поговорить об этом до того, как поженились.

– О господи! Неужели в постели больше нечем заняться, кроме как говорить о высоких материях?

Но Фредди уже понесло:

– Нет, Бентли, ты должен меня выслушать. Видишь ли, я не знала, что такое семья, пока Эви не взяла меня к себе. Ты и представить себе не можешь, каково это. У тебя же все есть: заботливая родня, великолепный дом, прекрасная родословная, а ты не ценишь этого. Я не хочу, чтобы наш ребенок рос в атмосфере вражды и противоречий, и не допущу ничего подобного.

– Значит, ты оказалась не в той семье, – отрезал Бентли, но его юная супруга не влепила ему пощечину, как он того заслуживал, а просто повернулась к нему и приложила ладонь к его груди, там, где сердце.

– Ты смог убедить меня, что мы оба хотим счастья нашему ребенку, потому я и вышла за тебя. Разве не так?

Бентли некоторое время молчал, отрешенно уставившись в пространство, и наконец ответил:

– Так, разумеется, так: я уже люблю это крошечное существо.

Ее ладошка на груди подействовала на него успокаивающе. Если ему придется перевернуть вверх дном всю свою жизнь, чтобы угодить юной супруге, – что ж, так тому и быть.

– Да, в том, что касается Кема, ты права, – признался он наконец. – Только позволь мне самому решить эту проблему. Просто… не торопи меня. Мы довольно сносно сосуществуем, и пусть пока все останется на этом уровне.

– Но ты же постараешься все изменить ради нашей семьи?

Он медленно кивнул:

– Да, но разногласия между нами начались так давно, что никто, наверное, не помнит, что их вызвало. Ты вряд ли сможешь это понять, потому что твоя жизнь в Чатеме была вполне благополучной. А мы жили совсем по-другому. У Кема вообще детства не было, а у Кэтрин…

Договорить он не смог: раздался звук поворачиваемой дверной ручки, потом дверь приоткрылась, и в комнату заглянула крошка Мэдлин. Заметив, что он смотрит на нее, девочка захихикала и с грохотом захлопнула за собой дверь. Не дожидаясь приглашения, как делала частенько, когда Бентли бывал дома, она стрелой бросилась к кровати.

Господь милосердный! Как бы ни любил он Мэдлин, оставалось лишь сожалеть, что не запер дверь. Хорошо еще, что на них была хоть какая-то одежда. Он понадеялся, что детей предупредят, куда можно входить, а куда нет, но, очевидно, никто об этом не позаботился.

Бентли поймал Мэдлин за руку и втащил на постель, которая была выше ее роста. Увидев Фредерику, девочка охнула от неожиданности.

Бентли фыркнул:

– Ты удивлена, малышка?

Мэдлин, засунув большой палец в рот, настороженно уставилась на новую тетю. Чмокнув девочку в макушку, Бентли усадил ее на колени.

– Это Фредди, моя жена, поэтому она спит со мной в одной кровати, как и положено супругам.

Девочка серьезно кивнула:

– Мама и папа тоже спят вместе.

Бентли бросил вопросительный взгляд на Фредерику и кивком указал на малышку: «Ты не возражаешь?»

Та с теплой улыбкой покачала головой и, приглаживая темную прядку, упавшую на лобик ребенка, спросила:

– Ты хорошо спала?

Девочка энергично кивнула:

– Да, а вот Джарвис – плохо. Ему приснился кошмар. Стра-а-шный. Он плакал, как маленький. Вот я, например, никогда не плачу.

Повернувшись к Бентли, она спросила:

– Мы пойдем сегодня гулять? У меня теперь есть ружье: тетя Кэт купила в Лондоне, и я уже научилась стрелять. А еще я хочу взять собак.

Заметив удивленный взгляд Фредди, он подмигнул и покачал головой.

– Не сегодня, Мэдлин.

– А когда?

Бентли зевнул и улыбнулся:

– Возможно, завтра, малышка.

Потом, чтобы отвлечь внимание девочки, таинственным шепотом спросил:

– А хочешь узнать один секрет?

У девочки округлились глазенки, и она торжественно кивнула.

Бентли погладил живот Фредерики и, приподняв бровь, взглянул на племянницу:

– Там живет крошечный ребеночек.