Замерзшие сердца - Ханна Коуэн Страница 47

Кулаки сжимаются при мысли о том, что Аллен может приблизиться к Грейси даже на малейшее расстояние.

– Вот и хорошо. Все решили, – усмехается Брейден, не сводя понимающих глаз с моих кулаков.

– Не знаю, как вас благодарить. За то, что пришли, и за все остальное, – бормочу я, не в силах посмотреть им в глаза. Не знаю, чем заслужил такую поддержку, но я приму ее. Приму без лишних вопросов.

– Нам не нужны благодарности. Ты – наша семья.

Я перевожу взгляд на Брукса. Тот улыбается, обнажая десну и несколько отсутствующих зубов. Его слова цепляют самые глубины души. Семья? Вряд ли я когда-нибудь привыкну к этому слову.

Глава 31

Грейси

В Тайлере что-то изменилось. С тех пор как он вернулся в город, последних нескольких месяцев как будто и не было. Он снова стал холодным, едва ли находит время, чтобы сказать хоть два предложения, и не задерживается у меня дольше, чем на пару часов. Меня это пугает. Уже не просто пугает. Я в ужасе и растерянности – две эмоции, сочетающиеся так же хорошо, как масло для загара и бледная кожа под палящим солнцем. Слишком долго пыталась ужиться с черствостью Тайлера и не хочу снова через это проходить. Да и вряд ли смогу.

Не сейчас.

И никогда больше.

– Хочешь, кино посмотрим? – Я перевожу усталые глаза на человека, который сидит рядом со мной с каменным лицом. На глаза наворачиваются знакомые жгучие слезы, потому в очередной раз он не обращает на меня никакого внимания. Должно быть, в мое отсутствие случилось что-то серьезное – то, что вернуло глазам пустоту, а кожу лишило тепла. Пробовала спрашивать, но в ответ получала лишь опущенные глаза или отмашку. Я разочарована, встревожена, зла. Наши отношения слишком хорошо развивались, чтобы зайти в тупик. Он слишком глубоко забрался под мою кожу. Его имя слишком сильно впечаталось в сердце и в душу.

– Ладно, можно и не смотреть. Как насчет ужина? – Мой голос полон фальшивого позитива. Я заставляю себя улыбнуться и смахнуть слезинки, грозящие стечь по щекам.

– Не хочу, – ворчит он, не отрывая глаз от передачи по обустройству дома, которую, насколько я знаю, он на дух не переносит.

– Ты уверен? Уже поздно, а мы не…

– Я же сказал – не хочу. Отстань, Грейси. Просто хочу посидеть на диване. – Он хмурится. – В тишине.

Ну и хрен с тобой, придурок. Несмотря на непреодолимую боль в груди, встаю с дивана, расправляю плечи и наклоняю подбородок, пытаясь выдавить из себя каждую унцию уверенности и гордости.

– Тогда наслаждайся вечером в одиночестве. – Произношу эти слова грубо и так же холодно, как он.

Иду тяжело и громко, специально стуча ногами по полу. И нет, меня ничуть не волнует мое поведение, потому что Тайлер делает не лучше – ведет себя как огромный мужчина-малыш.

Он вздыхает шумно и резко, бубнит что-то под нос. А потом я слышу из кухни ворчливый голос:

– Не уходи.

Оборачиваюсь, вижу вспышку тревоги, которая быстро маскируется тем пустым взглядом, который этой ночью будет наверняка преследовать меня во снах.

Уткнув руки в бока, поднимаю бровь.

– А зачем мне тут сидеть? Моя компания тебе неприятна. Зачем вообще было меня звать? Я могла пойти погулять с друзьями, вместо того чтобы сидеть и смотреть, как ты меня динамишь.

– Я скучал. И я не думал, что это так напряжно – приехать ко мне, – огрызается он, как будто это моя вина. На самом деле я вижу, что он перекладывает вину на меня, пытаясь скрыть чувства, которые гложут его последние несколько дней. Если он думает, что я покорно буду с этим мириться, то очень ошибается.

– Странные у тебя понятия о тоске – игнорировать и относиться ко мне, как к назойливой мухе. Что с тобой происходит? Что случилось?

Тайлер избегает зрительного контакта и сосредоточенно смотрит на стену позади меня. Плечи его горбятся от нарастающего напряжения. У меня возникает желание подойти к нему и размять мышцы, но знаю, что сейчас это не лучшая идея.

– Ты ведь знаешь, что можешь все мне рассказать. У нас не должно быть друг от друга секретов, – надавливаю я более ласковым тоном.

Придвинувшись к нему, издаю тихий вздох. Все, чего я хочу, – это помочь Тайлеру избавиться от половины ноши, навалившейся ему на плечи. От половины груза, который продолжает тянуть его обратно, приковывая к прошлому всякий раз, когда он попадает в лучшее место. В место, где он счастлив. Но я не смогу этого сделать, если Тайлер не позволит мне. А сейчас очевидно, что он не намерен мне помогать.

– Меньше всего тебе нужны мои проблемы, Грей, – стонет он, поглаживая отросшую щетину. У него всегда была растительность, однако с возрастом она приобрела совершенно новый вид. Теперь каждый раз, когда вижу Тайлера, вместо того, чтобы просто наброситься на него и засыпать щеки поцелуями, я хочу, чтобы он ответил мне тем же, но в другом месте – в месте, которое еще несколько лет назад находилось под строгим запретом и могло доставить нам обоим кучу неприятностей.

– Это не тебе решать. – Сажусь рядом с ним, беру его левую руку и медленно отвожу ее от лица. Замечаю дрожь в его руке, но говорить об этом не решаюсь: дай ему палец, он всю руку откусит. – Я хочу сделать твой мир лучше, Тай. Ты и так уже достаточно пережил. – Опускаю голову ему на плечо, закрываю глаза. – Ты сделал мой мир настолько ярким, насколько это вообще возможно. И нет ничего, что могло бы притупить это сияние. И это обещание. Мы вместе через все пройдем.

– Черт, Грейси, я люблю тебя, – бормочет он так же резко и четко, как никогда раньше. Рука обвивается вокруг моего плеча, и он притягивает меня ближе, прижимая к себе настолько крепко, что я не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

Я тихо смеюсь. Поднимаю подбородок и встречаюсь с его томными глазами.

– Если я тоже признаюсь в любви, ты наконец расскажешь мне, что происходит в твоей голове?

– Возможно. – Тайлер пожимает плечами, уголки его рта подергиваются.

– Я люблю тебя, – протягиваю я, надеясь, что эмоции, которые ощущаю, так же очевидны для него, как и для меня.

Он нежно целует меня в щеку, и я чувствую, как он улыбается и этой улыбкой словно заявляет на меня свои права.

Должна признать: все оказалось легче, чем я думала. Наверное, несколько месяцев назад мне пришлось бы бороться с ним до последнего, может быть, даже уйти за порог его дома, прежде чем он признался бы мне, в чем дело. Но это было тогда, а сейчас все иначе. Мы действительно прошли большой путь. Даже боюсь представить, что бы на моем месте