Кора Бек - Эльнара-2. В объятиях короля. Первый русский любовно-эротический роман Страница 14

Пожалуй, даже жеманная красавица – графиня Померанская, безмерно обожавшая красивые чулочки, подвязки, корсеты и прочие предметы нижнего дамского белья, в коих она очень любила пощеголять перед венценосным любовником и, на которые тратила денег больше, чем иная придворная дама на свои бальные туалеты, не возбуждала короля – мечтателя так сильно, как мысль о предполагаемых завоевательных походах. Он мог целыми ночами не спать, представляя, как год от года расширяет владения Франции, как вся надменная Европа постепенно падает к его ногам и даже правители далекого загадочного Востока торопятся к нему с богатыми подношениями, надеясь заиметь лестную дружбу, способную уберечь их от всяческих несчастий.

Однако завоеванные земли требовалось хорошо охранять, чтобы на них не зарились другие монархи, и Карл искренне мучился, подолгу размышляя над тем, кого из верных людей куда лучше всего послать следить за порядком и пополнением казны в тамошних местах. Мысленно передвигая их, словно фигурки на шахматной доске, вконец измученный государь посылал за графиней Померанской, и с ней все так подробно обсуждал, будто и в самом деле уже не меньше половины мира успел захватить.

В свою очередь, фаворитка не теряла надежды стать королевой Франции, а потому она не только не мешала Карлу вдосталь мечтать, но иногда и сама настолько увлекалась этими грезами, что могла абсолютно всерьез обидеться на любовника за то, что ее брата он намерен сделать сюзереном никчемной и задрипанной, по мнению избалованной красавицы, Германии, а не, скажем, более благополучной Англии. Меж тем, Карл Прекрасный собирался отдать Англию в руки своего брата – скандального герцога Филиппа Арагонского, дабы он не вздумал однажды претендовать на французский престол.

В ходе этих нешуточных споров обрывки несчастной карты мира то и дело летали над роскошным ложем, из которого любовники, занятые решением столь животрепещущих вопросов, могли не вылезать сутки напролет, чем, как правило, беззастенчиво пользовались члены королевского совета, смело отправляясь на отдых или гуляние, поскольку точно знали, что Его Величество теперь еще не скоро вспомнит о государственных заботах. Ведь ему гораздо интереснее витать в облаках на пару с графиней Померанской, страсть как любившей поболтать.

Народ об этой слабости государя довольно вскоре прознал, и за глаза стал называть его Королем грез, что Карлу Прекрасному отчасти даже льстило ввиду того, что, по его мнению, сие прозвище свидетельствовало об особом складе и утонченности его натуры.

Также весьма благосклонно король Франции относился к всевозможным празднествам, где он мог показать себя во всей своей красе, так как абсолютно искренне полагал, что люди приезжают на какой – либо бал в первую очередь для того, чтобы полюбоваться им. Вот и в Ланшерон Король грез ехал, заранее предвкушая фурор, который произведет его появление в новом костюме, пошитым ко Дню трубадура модным портным из Испании.

Наряд был продуман до мелочей. Узкий бархатный камзол цвета спелой вишни плотно облегал стройный стан Карла, панталоны из той же материи, но на тон светлее камзола, скрывали некоторую худобу ног в их верхней части, а черные сапоги из невероятно мягкой кожи удачно подчеркивали приятную округлость икр. Традиционная пурпурная мантия уступила место, нарочито небрежно наброшенной на плечи, и едва доходившей до колен легкой черной накидке. Сия, казалось бы, достаточно скромная деталь придавала облику Карла интригующую романтичность и даже моложавость.

Заприметив во время примерки маленькую плешь на голове венценосной особы, деликатный портной предложил дополнить костюм широкополой черной шляпой, но, ни сном – ни духом не подозревавший о надвигающейся на него беде, монарх от шляпы наотрез отказался. Ведь золотые кудри были предметом его особой гордости, и самым ценным подарком в правление Карла Прекрасного среди его придворных считались не какие – нибудь земельные угодья, замки или титулы, а королевский локон, уложенный в продолговатую позолоченную шкатулку со стеклянной крышкой. Перед обладателями этой заветной коробочки открывались любые двери. Однако, поскольку государь свой волос весьма высоко ценил, таких счастливчиков при королевском дворе Франции было совсем немного.

В Ланшерон Карла Прекрасного сопровождала традиционная свита, в которую входила семья монарха: дети, брат, сестра, само собой разумеется, графиня Померанская, а также человек двадцать наиболее именитых дворян. Как обычно, ланшеронский двор встретил очень тепло французскую родню, тем паче, что в последний раз они виделись больше двух месяцев назад, когда Генрих VI ездил в Париж на рождество. Однако через день после бала Король грез неожиданно засобирался в обратный путь.

Собственно, будь на то его воля, он с удовольствием остался бы в гостях еще на несколько дней, но Элоиза Померанская настаивала на немедленном возвращении домой, и уж слишком непререкаемым был ее тон, абсолютно не позволявший надеяться на то, что их спор все же удастся как – нибудь уладить. Подобные вещи фаворитка крайне редко себе позволяла, но только тут имелась определенная вина самого короля, потому как на праздничном балу в Ластоке Карл вдруг увлекся другой дамой, некоей маркизой де Борду. Открытый флирт любовника привел в ярость Элоизу и несказанно удивил всех окружающих, поскольку безупречная верность Карла Прекрасного графине Померанской была общеизвестным фактом, причем на протяжении достаточно длительного времени. В дворцовых кулуарах назревал явный скандал.

Придворные французского королевского двора были так обескуражены неожиданным адюльтером монарха, что даже не догадались воспользоваться случаем и от души немедленно позлорадствовать над графиней Померанской, как то бывает при низвержении прежде громких имен, на всех наводивших страх и трепет, а потом в одночасье позабытых. Вся многовековая история человечества наглядно свидетельствует о том, что слава и богатство одних неизбежно вызывают у других гнев и зависть, так как чужой успех – есть самый непростительный в мире грех. Но, пожалуй, его невозможно избежать, когда в руках имеются деньги иль власть.

Итак, несмотря на свою яркую, привлекающую внимание красоту, Карл Прекрасный в течение целого ряда лет относился с обожанием лишь к одной даме. Разумеется, ее он любил не так сильно, как самого себя, но вполне – таки достаточно для короля, чем весьма тешил тщеславие фаворитки, и с чем со временем свыклись все окружающие. Конечно, он иногда мог и о других дамах помечтать, представляя себя в лестной роли первого любовника Франции, но заводить с кем – либо в действительности новые отношения, по большому счету, Королю грез было просто – напросто лень. К тому же, Элоиза никогда не мешала Карлу витать в облаках, да и вообще, умела понимать с полуслова, за что он ее особенно ценил.

И вдруг, забыв о красавице – графини, король обратил благосклонный взор на вдовствующую маркизу де Борду, которую он знал едва ли не от самого своего рождения, но прежде не обращал на нее никакого внимания. А между тем, многие дамы французского королевского двора хотели бы занять место Элоизы Померанской! Однако все их ухищрения оказывались безуспешными, хотя сим стараниям и выдумке все же следует отдать должное.

Так, однажды некая виконтесса, славившаяся своим безрассудством и любовью к приключениям на весь Париж, поспорила с подругой, что проведет ближайшую ночь в постели Короля грез. Доказательством правдивости ее слов должен был послужить золотой локон, срезанный с волос венценосной особы. Вооружившись острыми ножницами, а также увесистым кошелем с золотом, под покровом ночи отчаянная красавица пробралась во дворец.

Ей неслыханно повезло! Стражники, получившие накануне прибавку к жалованию, за ужином на радостях немного перебрали вина, и теперь спали крепким благодарным сном. Более того, на пути в королевские покои она не встретила ни одной живой души. Красотка уже потирала руки от удовольствия, предвкушая увидеть зависть и удивление в глазах подруги, мечтавшей, как и многие дамы, сместить на посту фаворитки ненавистную Элоизу, дабы самой занять это заманчивое местечко, но тут ее везение неожиданно закончилось.

К несчастью виконтессы, ей не удалось подкупить слугу, охранявшего вход в заветную опочивальню. Старый лакей наотрез отказался брать какие – либо деньги и даже грозился позвать стражников, если незваная гостья сей же час не отступится от него со своими настойчивыми уговорами, да посулами. Впрочем, неподкупность слуги, возможно, объяснялась лишь тем, что во время их разговора нетерпеливая дама чересчур резко взмахнула рукой и случайно выронила на пол припрятанные за манжетой ножницы, при виде которых лакей едва не лишился чувств. Пришлось виконтессе уйти не солоно хлебавши.