Кора Бек - Эльнара-2. В объятиях короля. Первый русский любовно-эротический роман Страница 19

– Первым делом с графиней Ангалесской надобно, госпожа, разобраться. Если эта чужестранка не будет смущать государю его светлый разум, Его Величество непременно обратит свой благосклонный взор на вас. Ведь он уже далеко не тот безрассудный юноша, что, очертя голову, рвался в бой. Теперь, прежде чем на войну отправляться, он должен ввести в свой дом хозяйку.

– Ну, а куда же мне эту чертову чужестранку, скажи, девать? Краса Востока, понимаешь ли, тут нашлась! Да в Ланшероне есть дамы, ее намного интереснее и краше! Путается все время под ногами, так бы, кажется, и убила эту выскочку собственными руками! Мне, вон, даже свою бывшую фрейлину пришлось направить к ней служить, но пока ничего интересного Регина, увы, не сообщила. А ведь сколько денег пришлось мне заплатить прежней служанке графини Ангалесской только ради того, чтобы она отказалась от своего места! Впрочем, хорошо уже то, что за чужестранкой неусыпно следит наш человек. Надеюсь, скоро я буду знать о ней все!

– Это вы, госпожа, хорошо придумали! Но у нас нет времени ждать, пока чужестранка вдруг оступится, чем – либо уронит себя в глазах Его Величества, и он в ней, наконец, разочаруется. Ваша мечта стать королевой Ланшерона быстрее сбудется, если мы поможем графине Ангалесской отправиться на тот свет.

– За такие вещи, Луиза, грозит даже не каторга, а виселица! Мне же, признаться, еще не надоело на белом свете жить. Ведь никакая власть на земле не стоит того, чтобы из – за нее лишаться жизни. А, может, ты хочешь сделать благое дело и взять всю вину на себя, если тайна убийства графини раскроется?

– Сказать по правде, хозяйка, мне жизнь не меньше, чем вам мила. Я в это дело только из – за того и встреваю, что рассчитываю на вашу благодарность, поскольку, став супругой Его Величества короля, вы без особого ущерба для своего кошелька, могли бы увеличить своей верной служанке жалование в два, а то и в три раза! Да простятся, Господи, все прегрешения мои, уж так мне хочется хотя бы под старость лет пожить по – людски!

– В столь важном деле, Луиза, всякая благодарность должна стоять на последнем месте. Главное сейчас, чтобы я стала супругой короля, тебе это понятно? Лучше расскажи, что ты придумала для чужестранки?

– Чужестранку следует отравить, причем таким ядом, который никто не смог бы распознать! Так, чтобы в один прекрасный день она легла в свою постель, да так бы там и осталась, погрузившись в вечный сон. Что, здорово я придумала, хозяйка? Его Величество немного погорюет и успокоится. Уверена, госпожа, что вы, как никто другой, сможете утешить нашего славного короля!

– А где мы такой яд возьмем, не навлекая на себя лишних подозрений?

– За лейб – медиком Карла Прекрасного остался должок, поскольку он вам так и не помог своим хваленым средством и даже, можно сказать, причинил вашему драгоценному здоровью вред. Вот пусть теперь этот негодник и ответ, как положено, держит! К тому же, господин Дюпон живет довольно далеко. В Ластоке никто ничего, даст Бог, не узнает. А уж когда мы получим от него яд, придется Регине доказывать свою преданность вам не на словах, а на деле.

– Однако яд – не любовное зелье. От такого деликатного заказа лейб – медик может и отказаться. Да и за прошлую работу он, помнится, ни гроша от меня не получил. Как же мы теперь этого француза в наши сети заманим?

– Вам это лучше знать, хозяйка. Но более подходящего для этого дела человека, боюсь, нам будет трудно подыскать.

– А если мне взять его на испуг, Луиза? Ведь лейб – медик государя не имеет права пятнать свое имя, и быть замешанным в каких – то колдовских делах. Жаль, я не могу обратиться с жалобой к Карлу Прекрасному, поскольку тогда о моей встрече с лейб – медиком обязательно узнает Генрих и сразу поймет, что я намеревалась его приворожить, а этого он явно мне не простит. Однако я в неплохих отношениях с фавориткой Короля грез. Думаю, как женщина женщину, она меня поймет и поддержит.

– Кстати, я слышала, будто на недавнем балу по случаю Дня трубадура Карл Прекрасный увлекся этой старой грымзой – маркизой де Борду. Вряд ли теперь графиня Померанская откажет себе в удовольствии уколоть неверного любовника. Впрочем, до этого дело, быть может, и не дойдет. Сначала я пошлю лекарю письмо, и тогда мои дальнейшие действия будут зависеть от его ответа. Да, неплохую мысль, Луиза, ты мне подала! Иногда, кикимора болотная, ты бываешь довольно – таки не глупа, а сейчас пошла прочь и пусть никто не смеет тревожить меня!

Вдохновившись очередным замыслом по взятию короля, Кристина без промедления села за письменный стол. В своем послании напористая дама безо всяких обиняков заявила, что в появлении красных пятен на ее лице и теле якобы всецело виноват господин Дюпон, не оправдавший возложенных на него лестных надежд, из – за чего теперь он обязан без сучка и задоринки выполнить ее новый заказ.

Получив это странное письмо, лейб – медик короля Франции испытал одновременно разочарование и тревогу. Уезжая из Ластока, он очень надеялся на то, что впредь ему не придется иметь никаких дел с герцогиней Шепетон, что он просто забудет ее, как страшный или неприятный сон. Но она не только вновь его нашла, но еще и потребовала исполнить новый, весьма сомнительный заказ. В письме Кристина ни словом не обмолвилась об оплате, как это мастерски умеют делать иные богачи, поскольку бедняки, стыдясь безмерно своей нужды, обычно стараются, если и не заплатить вовремя, то хотя бы пообещать вернуть долг при первом удобном случае, что уже отчасти утешает того, кто им волей или неволей помогает. Герцогиня Шепетон была богата и в помощи не нуждалась, она ее требовала.

Однако более всего господина Дюпона тревожило то обстоятельство, что Кристина каким – то невероятным женским чутьем сумела угадать его наиболее уязвимое место. Ведь если бы она пообещала пожаловаться на него Карлу Прекрасному, в этом случае опытный придворный служитель не обратил бы на слова герцогини почти никакого внимания, поскольку Короля грез по – настоящему волновали лишь собственное здоровье и внешность, на все прочие вещи монарх смотрел достаточно снисходительно. Конечно, он мог лейб – медика для порядка чуть – чуть пожурить, но вскоре бы об этом происшествии напрочь позабыл в отличие от графини Померанской, которая имела скверную привычку вмешиваться во все дела, если они каким – либо образом касались Его Величества. А к мнению фаворитки государь всегда прислушивался, и это могло иметь для лейб – медика весьма неприятные последствия.

Была еще одна серьезная причина – не оставлять без внимания письмо герцогини Шепетон, так как, уезжая на праздничный бал в Ласток, господин Дюпон в спешке допустил ошибку, перепутав флаконы, из – за чего маркизе де Борду досталась ненужная ей душистая вода, а Кристине – предназначенная маркизе мазь от радикулита. Об этой ошибке невезучий лекарь узнал, когда на обратном пути французского королевского двора в Париж его нагнал курьер с письмом от своей, в гневе пребывавшей госпожи, с ног до головы покрывшейся красными пятнами.

Только теперь лейб – медик догадался, в чем причина неожиданного увлечения короля госпожой де Борду. Видно, собираясь на бал, вдова решила впрок намазать мазью свое больное место, ну а поскольку содержимое флакона оказалось на удивление жидким, то старуха за раз все на себя и опрокинула, вызвав в государе, сама того не желая, столь сильные чувства, что они едва не повлекли за собой большой скандал. В свою очередь, нетерпеливая герцогиня Шепетон, мечтавшая, что ни для кого не являлось секретом, выйти замуж за Генриха Бесстрашного, день и ночь нещадно втирала в себя мазь, что в итоге обернулось для нее банальным раздражением кожи. Однако Кристина свою вину признавать не пожелала, а как это стало ясно из письма, начала донимать господина Дюпона нешуточными для него угрозами.

Да, за королевским лекарем водился грех колдовства, но он занимался этим исключительно ради того, чтоб прокормить свою семью, ведь жалование при дворе он получал довольно скромное. Правда, эта должность позволяла ему общаться с теми, кто ради удовлетворения своей прихоти, или просто из любопытства готов был выложить хорошие денежки за то, что для лекаря большого труда, как правило, не составляло.

В общем, господин Дюпон не жаловался на судьбу и никакого подвоха от нее не ожидал, как вдруг она ему нанесла такой жестокий удар! Ведь, если герцогиня Шепетон осуществит свою угрозу и пожалуется на него Элоизе Померанской, то лейб – медику с должностью при дворе наверняка придется попрощаться. Фаворитка была достаточно умна, чтобы сопоставить между собой два, связанных с балом в Ластоке, события. Разумеется, она бы ни за что лекарю не простила увлечения короля маркизой де Борду и даже, может быть, настаивала бы на его казни. Естественно, такой расклад дел господина Дюпона никак не устраивал, а потому он не посмел отказать Кристине, лишь попросил в ответном письме с исполнением заказа немного подождать, так как подобные вещи требовали к себе крайне внимательного и бережного отношения.