Тони Парсонс - В краю солнца Страница 20

Я опустил свой новый зонтик и поднял лицо к небу. Дождевые капли были настолько теплыми и крупными, что я невольно улыбнулся. Я ощущал на лице дождь, а во рту — сладковатый вкус кокосового молока. И тут я осознал, что на острове всегда чувствую себя так, словно мне непременно повезет.

Однако через несколько часов я бесцельно сидел на мотоцикле перед отелем «Сала» и разглядывал длинную череду таксистов. Они стояли у своих машин, курили, разговаривали и ждали — в основном просто ждали.

Я смотрел на их полные скуки и нетерпения лица, а они смотрели в мою сторону, глядя прямо сквозь меня.

Когда я поставил мотоцикл на место, в дверях сарая появилась Кива с выражением абсолютного счастья на лице. На руках у нее была маленькая собачонка — облезлая коричневая дворняжка, еще почти щенок, хотя, судя по виду, бомжевала она не один год.

Я моментально вышел из себя.

— Что вам сказано насчет собак? — спросил я дрожащим голосом.

Дело было не только в собаке. Дело было во всем, что со мной произошло.

Улыбка Кивы сразу померкла.

— Их нельзя трогать, — ответила она и поставила жалкое существо на пол. — Никогда не трогать собак.

Щенок поднял на нее мордочку, а потом засеменил ко мне и принялся обнюхивать мои ботинки и самозабвенно вилять облезлым хвостом, точно узнал во мне старого друга.

— Кива, у этой собаки, возможно, бешенство, — продолжил я уже мягче.

Я смерил дворнягу взглядом и указал на дверь. Она склонила голову набок, как будто не совсем поняла, к чему я клоню.

— Пошла вон, — сказал я.

Собака не сдвинулась с места.

В Таиланде полно бродячих собак. Тайцы уважают любое живое существо, объяснила госпожа Ботен. Потому что его величество король однажды взял из приюта собаку по имени Тхонг — Дэнг, и теперь все собаки в фаворе, предположил господин Ботен. Мне же казалось, что дело в другом: просто тайцы не испытывают к животным никаких особых чувств, а собачье мясо не едят. В их отношении к бездомным собакам проявляется и знаменитая тайская терпимость, и не столь знаменитое тайское равнодушие, которые подчас невозможно отличить друг от друга.

Видя, что дворняга отказывается уходить, Кива с надеждой подняла глаза.

— Можно, оставим ее себе? Ненадолго?

Я заметил, что рядом с сараем притаился Рори. Сына по–прежнему переполняла злость на меня, которой он не мог ни выразить, ни объяснить, но в то же время его притягивала к себе собака.

— Нет, — отрезал я и вышел из сарая.

Дворняга выкатилась вслед за мной и теперь радостно прыгала вокруг.

— Иди, иди отсюда, мистер!

Широко раскрытыми глазами Кива посмотрела сначала на брата, потом на меня.

— Мистер? Так ее зовут? Папа, а откуда ты знаешь?

— Ко мне, Мистер! — позвал Рори. — Мистер, Мистер, Мистер…

И у этой грязной маленькой твари хватило хитрости ответить: «Да, именно так меня и зовут. Как вы догадались? Мы определенно созданы друг для друга!»

Любовь к животным оказалась сильнее страха передо мной: Рори поднял собаку на руки и развернул хвостом к сестре.

— Мистер — мальчик, видишь?

Я только покачал головой и вздохнул.

Господин Ботен вышел из дома и поглядел на играющих с собакой детей.

— Во сколько вы отправляетесь на работу? — спросил я.

Он оставил мой вопрос без внимания и вернулся в дом.

Рори посмотрел на меня — в первый раз с тех пор, как все пошло не так.

— Мистер хочет есть, — сказал он. — Можно мы его накормим, прежде чем отпустить?

Я кивнул. Дети поскорей подхватили собачонку на руки и побежали в дом, пока я не передумал. Я услышал голос Тесс и их веселый ответ. Мистер радостно затявкал, как будто ему несказанно повезло.

Господин Ботен снова вышел из дома, держа в руках какую–то одежду — чистую, зеленую, аккуратно сложенную. Он протянул ее мне, и я увидел, что это легкие штаны вроде тех, которые он постоянно носил. Старый таец кивнул на мои джинсы, и я внезапно почувствовал, насколько не подходят они для жизни на острове.

— Я выхожу из дома с рассветом, — произнес господин Ботен.

Я кивнул, и он вернулся к себе.

Я вошел в дом, где Кива с Рори кормили собаку.

— Поест, и чтобы духу его здесь больше не было, — сказал я, но они не подали виду, что слышат. — Я серьезно.

Я тронул сына за плечо, и он поднял на меня глаза.

— Ты все еще на меня злишься?

— Я и не злился, — ответил он и снова занялся собакой. — Просто волновался.

Тем вечером на Бангла–роуд я встретил молодого сержанта Сомтера.

Он стоял на другой стороне улицы рядом с полицейской машиной и наблюдал за двумя австралийцами, которые ссорились у входа в «Безымянный бар». Несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, на нем были темные очки, как у Тома Круза в фильме «Лучший стрелок». Сержант хотел выяснить, насколько австралийцы пьяны и не пора ли вмешаться, а потом увидел меня на мотоцикле и подошел.

— Мы получили на вас досье, — сказал он. — Когда вы уехали.

Сержант Сомтер рассмеялся и покачал головой, словно не мог до конца поверить, что я так легко отделался.

— Пришли досье на всех сотрудников. Уже после того, как вас отпустили.

С неба начали падать капли — крупные, мягкие, теплые. Полиэтиленовый зонтик был со мной, но я его не раскрыл.

— Я знаю, что вы сделали у себя на родине, — продолжил сержант Сомтер. — Знаю, в какую историю попали.

— Я не сделал ничего плохого — просто защищал свою семью.

— Мы оба знаем, что вы сделали, — ответил он.

Австралийцы принялись дубасить друг друга, беспорядочно размахивая руками. Какое–то время они еще дрались, а потом оба полетели в канаву. Миниатюрная женщина в коротенькой юбке подняла визг, опасно раскачиваясь на невозможно высоких каблуках. Несколько туристов с довольными ухмылками на лицах остановились поглазеть на потасовку.

— Я больше не желаю вас видеть, — произнес сержант Сомтер и расправил плечи, готовясь заняться австралийцами. — Так что поезжайте домой. Просто поезжайте домой.

И он не имел в виду пляж Най — Янг.

Домой я попал после полуночи. У соседей свет не горел, на нашем крыльце Тесс оставила для меня лампу. В тусклом желтом свете я видел, как собака подняла ко мне мордочку, словно хотела проверить, есть ли у меня сердце. Когда я поставил мотоцикл в сарай и вернулся, она сидела все на том же месте и терпеливо ждала.

— Пошли, Мистер, — сказал я, поднял песика на руки и внес в дом.

Часть вторая

Бродячий пес

11