Екатерина Вильмонт - Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры Страница 40

– Хорошо, если уж это мечта всей жизни, – сухо согласилась я. – Но учти, сбывшиеся мечты обычно приносят только разочарование, поверь моему опыту!

– Мамуля, ты молодчина! Ура!

– А мне тоже обязательно присутствовать? – поинтересовался Даня.

– Еще бы! Ты же все-таки мой муж!

– Ага, мамочка, папочка, муж, для полноты картины следовало бы позвать еще и свекровь, ты не находишь? – спросила я.

– Да, Кира Кирилловна, вы правы, я, может, тоже всю жизнь мечтал побыть одновременно с мамой и с тещей, тем более что они в таких теплых отношениях…

Оставалось только засмеяться.

В начале четвертого мы были дома. Дашка, чувствуя, что я расстроилась и рассердилась, скакала вокруг меня козой и всячески подлизывалась. Долго сердиться на нее я никогда не умела, и потом, в присутствии детей это будет всего лишь светское общение с Маратом.

Он явился ровно в четыре. Сияющий, помолодевший.

Дашка бросилась ему на шею. Дуреха!

– Ну, мои дорогие, вы готовы? Тогда поедемте, тем более что машина у меня сегодня последний день.

– Папа, возьми мою машину!

Интересно, как бы она выкручивалась, если бы не уехал Котя, которому она тоже предлагала машину?

– О, это просто замечательно!

– И кстати, повози немножко маму, а то она еще даже Мертвого моря не видела!

– С огромным удовольствием!

Меня, между прочим, тоже нелишне бы спросить.

– Папа, а куда ты нас сейчас повезешь? К атому твоему Семену?

– Нет, – густо покраснел Марат.

Ну разумеется, к Семену уже страшновато. Слишком часто там светиться не стоит!

– Я нашел чудный итальянский ресторанчик на открытом воздухе, и там очень вкусно кормят. Ну что, поехали?

– Папа, я знаешь что подумала? Зачем нам куда-то ехать, тратить деньги, когда у нас полный холодильник всякой вкусноты. Жалко, если это все пропадет! Давайте лучше справим черствые именины!

– Правильно, Дашка! Вкуснее, чем моя теща, нас вряд ли где-нибудь накормят!

– Что верно, то верно, – согласился Марат. – Кирочка, ты не возражаешь?

– Ах, Боже мой, делайте что хотите!

– Даша, что такое с мамой? Ей нездоровится?

Дашка что-то быстро шепнула ему на ухо, и он понимающе кивнул.

– Мама, папа, вы посидите пока на балконе, а мы с Данькой все приготовим, накроем на стол. Мама, как ты думаешь, пирог разогреть?

– Как хочешь!

– Тогда я разогрею, так вкуснее.

Бедная девочка, она наслаждалась тем, что папа и мама сидят на балконе, а она с мужем возится на кухне.

Иллюзия полной семьи! А я-то, дура, считала, что ей на это наплевать, что ей хватает меня…

– Кира, ты очень расстроена? Мне Дашенька сказала, что случилось, – участливо осведомился Марат.

– Я не хочу об этом говорить!

– Понял! Кирочка, я хотел извиниться за этот идиотизм с тортом.

– Да уж, удружил!

– Понимаешь, я хотел написать что-нибудь эдакое, и почему-то в памяти всплыла одна эта строчка, больше я ничего не помнил, на..

– Ладно, в наказание ты сегодня съешь эту надпись, ее спрятали в морозилку!

– Признаю себя виновным и полностью согласен с приговором. Кира, давай в самом деле поедем завтра с утра на Мертвое море! Это обязательно надо увидеть!

– Мне столько еще здесь надо увидеть, я ни разу даже альбома в руки не взяла…

– Вот и отлично, поедем, ты там порисуешь. Купаться в этом море удовольствие не слишком большое, но поглядеть интересно.

– Только имей в виду, я не люблю, чтобы мне мешали, когда я работаю.

– Да что ты, я буду тише воды ниже травы!

Ишь ты, как заговорил!

– Там видно будет!

– Мама, папа, идите обедать!

Стол был опять торжественно накрыт. Меня сегодня все раздражало до крайности. Нет, надо взять себя в руки и не портить Дашке праздник. В конце концов я сама во всем виновата и нечего валить с больной головы на здоровую!

– Давайте для начала выпьем шампанского! – предложила Даша. – Нет, твой папа не пьет шампанского, когда-нибудь он тебе расскажет эту историю, а мне ее снова слушать неохота.

Дашка глянула на меня с испугом, в глазах Марата отразилось изумление – неужто я помню историю, рассказанную много-много лет назад?

– Мам, ты же сегодня вообще ничего не ела, – вспомнила Даша. – Съешь скорее что-нибудь, сразу успокоишься.

– Ах, я не успокоюсь, пока не узнаю, что самолет благополучно приземлился.

– Кира Кирилловна, он вылетел в три, значит, раньше семи мы никаких справок получить не сможем, а следовательно, не стоит волноваться раньше времени, – сказал мой разумный зять. Кажется, он меня жалеет.

У Дашки вконец несчастные глаза – она-то надеялась на мирный семейный обед с папой и мамой, а мама безнадежно все портит. Нет, так не годится.

– Ну, раз уж на то пошло, – начала я, – тогда продолжим день рождения. Предлагаю выпить за наше с Дарьей здоровье и процветание! – произнесла я таким бодреньким голосом, что мне самой стало противно. – Ох, извините меня, я что-то сегодня не в форме. Обещаю сидеть тихо и никому не портить настроение.

Но чем дальше в лес, тем больше дров… Я же сама всегда учила Дашку, что дурное настроение дело сугубо личное и нельзя его навязывать окружающим. Обычно мне удается справиться с любым настроением, но Марат выбивает меня из колеи.

– Дорогие мои, я просто кошмарно не выспалась, если я сейчас посплю полчасика, я буду опять как новая.

Вы уж простите меня, я пойду лягу, а вы тут обедайте, только оставьте мне что-нибудь, иначе я потом с голоду всех перекусаю!

Кажется, они вздохнули с облегчением. Я и в самом деле валилась с ног. Ох, хорошо бы сейчас действительно уснуть. Да где там! Господи, что со мной… Котя улетел два часа назад, а я думаю только о Марате. Мне так хочется подойти к нему, погладить по голове, сказать ему что-нибудь ласковое… Вероятно, от усталости ушла куда-то обида, остались только нежность и жалость – самые губительные чувства для меня. А может, и впрямь это перст судьбы – живя в одном городе даже не слишком далеко друг от друга, мы встретились впервые за двадцать лет, если не считать той встречи на балу, в Израиле, там, где живет наша дочь. Умом я понимала всю нелепость этой ситуации, а душа и тело неудержимо тянулись к нему. Что до души, то тут все понятно, он так прочно в свое время там обосновался, пустил такие глубокие корни, что теперь, в здешнем теплом климате, они дают всходы, но тело? Даже двадцать лет назад он не произвел на меня сексуального впечатления, и до и после у меня были мужчины, которым он в подметки не годился, не говоря уж о Коте, это совершенно мой мужчина, но тем не менее я жаждала вновь оказаться в объятиях Марата. Что за чертовщина? А может, это возрастное? Говорят, у женщин моих лет очень возрастают сексуальные аппетиты. Да, но с Маратом-то я уж точно останусь на бобах. Двадцать лет назад он многое мог, но мало что умел, а теперь, наверное, не может ничего и вряд ли чему-нибудь за эти годы обучился…