Хенк Райан - Прайм-тайм Страница 50

Мой мозг работает в ускоренном режиме.

— Значит, когда они угнали твою машину…

— Документы оставались в багажнике, — продолжает мою мысль Франклин. — Значит, либо плохие парни хотели разобрать мою машину на запчасти и после этого устроить себе великолепное огненное шоу, либо…

— Либо им были нужны наши папки, — заканчиваю я.

Живо представляю себе: вот эти плохие парни, кем бы они ни были, следят за тем, как Франклин выходит с телестанции, волоча две коробки с файлами, и садится в машину. Вот они ведут его до дому, а рано утром возвращаются и поджидают на стоянке, пока он вынесет коробки. А если бы Франклин их не вынес, то они вломились бы к нему домой и сами их забрали.

Что-то мне это напоминает. Рассказ Мэлани. О тех, кто устроил погром в ее кабинете. Теория с бандой подростков кажется все менее состоятельной.

— Послушай, Шарлота. — Франклин обрывает мои размышления. — Не нравится мне это. Очевидно, что они намеренно следили за мной. И кто-то их подослал. А теперь…

Я слышу сигнал клаксона, оборачиваюсь и вижу фургон «Третьего канала», остановившийся возле меня.

— Извини, Франко, мне пора, — говорю я. — Потом поговорим.

Уверенно вскинув голову, подхожу к уолтмобилю и вопросительно смотрю на незнакомку, поднимающуюся с пассажирского сиденья. На девушке, холеной и прилизанной, как детеныш тюленя, надета красная беретка, элегантно сидящая на гладких светлых волосах из рекламы бальзама-ополаскивателя. И могу поклясться, на ногах у нее те самые дизайнерские туфли, которые я так долго и томительно обхаживала в «Саксе»[49]. Зарплату папочке, видимо, выдают в платиновых слитках. Раз ему не жалко отдать по тысяче баксов за каждый ботинок.

— Чарли Макнэлли, — представляюсь я.

— Привет, — отвечает она.

Ну что ж, ладно-ладно.

— Ты здесь вместе с Уолтом? — отчетливо проговариваю я. Мало ли, может, она не понимает по-английски.

— Верно. — Покачиваясь на высоких шпильках, девушка водружает на плечо технику Уолта. — Ух ты, — хихикает она.

— Эй, — говорит Уолт. — Сумка слишком тяжелая для тебя.

В эту секунду у нас под ногами, должно быть, замерз ад: Уолт забирает у девушки сумку и перекидывает ее через плечо.

— При-вет. — Я от них не отстану. — Уо-лт? — многозначительно растягиваю я.

— Да, Чарли, — недовольно басит оператор. — Это Алисия Нэвинс. — Он кивает в сторону девушки, красноречиво вскидывая бровь. — Практикантка. Дочь Анжелы Нэвинс.

Не знаю, что интереснее — что у Королевы Тьмы есть потомство или что она подослала свою телегеничную дочурку сниматься в сюжете. Вместе со мной. Разумеется, теперь каждое мое телодвижение будет передано в святая святых и вырезано на скрижалях в списке моих пороков.

Тактика отменная, надо отдать должное Анжеле. Но вот что интересно: откуда у девчушки средства на такой наряд? Анжела зарабатывает не так уж и много.

Уолт вместе с принцессой уже подходят к главному входу в «Азтратех», а я следую за ними по пятам. До меня доходит: надвигается катастрофа. Хозяин уже повязал на грудь салфетку, взял в руки столовые приборы и ждет, когда подадут блюда. Вяленую говядину, соблазнительный чизкейк — и меня в качестве ломтика хлеба.

Мы отыскиваем конференц-зал в недрах «Азтратеха», и, заходя в помещение, я узнаю женщину, поправляющую микрофоны на сцене. Это ассистентка Расмуссена, Гвен Матертон — та самая модель с обложки глянцевого журнала. Она оглядывается, видимо проверяя, хватит ли стульев для сотрудников «Азтратеха», затем подходит к трибуне.

— Мистер Расмуссен будет через несколько минут. — Фотографы и операторы наводят на нее мощные лампы. Гвен слегка щурится от ослепительного света. — Он сделает небольшое объявление, а потом ответит на ваши вопросы.

Ассистентка обводит взглядом помещение и, убедившись, что слушающие вполуха репортеры не реагируют на ее слова, выходит в боковую дверь.

Алисия вплывает в зал в облаке дорогих духов, кокетливо поправляя шарфик, — для того чтобы сделаться центром внимания, трибуны ей не нужно. Операторы, по крайней мере мужская половина, бросают свою аппаратуру и беззастенчиво разглядывают девушку. Женщины-репортеры, придирчиво оглядев новенькую, вопросительно смотрят на меня, обеспокоенные неожиданным вторжением чужачки на их территорию. Качаю головой. Не волнуйтесь, сигнализирую я. Она не представляет угрозы.

А для меня даже может быть полезна.

— Итак, Алисия, — приступаю я к делу, — это твоя первая пресс-конференция?

Отвожу девушку в конец зала. Грохот аппаратуры возобновляется — можно говорить.

Она смотрит на меня как на незадачливую наивную старушку и принимается за историю своей стремительной и блистательной карьеры. Я слушаю обычную биографию самовлюбленной королевы тинейджеров, в особо важных местах дополняемую кивками и приглаживанием волос.

— …Ну и, в общем, когда мама устроилась на «Третий канал», она сказала мне, что в любое время сможет взять туда и меня. Я вела новости на университетском канале. Это было так круто.

— Вот здорово, — отвечаю я, прямо-таки светясь от радости за нее. — Вообще-то я собиралась предложить тебе самой задать сегодня несколько вопросов.

Любой здравомыслящий человек, само собой, никогда бы не заявился на пресс-конференцию, заранее не подготовившись, и уж тем более не решился бы задавать вопросы. Так что мне остается рассчитывать на ее тщеславное желание засветиться перед объективами камер.

Немного помедлив, Алисия кивает.

— Было бы классно, — соглашается она. — Ведь тут нет ничего сложного. Только скажите мне, что спрашивать, и все будет шикарно.

Я быстренько царапаю на листке список вопросов, стараясь следить за почерком и усиленно пряча ухмылку.

— Держи, — протягиваю ей листок. — Просто следи за тем, чтобы Уолт все заснял, и тогда, если кто-нибудь еще задаст хороший вопрос, мы сможем использовать и его. Я побуду с тобой до начала конференции, а потом встречу вас около машины.

— Класс, — повторяет она. — Мама будет от вас в восторге.

Это вряд ли, отвечаю я про себя. Алисия уже собирается занять место рядом с Уолтом, но я ее удерживаю:

— Слушай. Я ведь на своей машине. А твоя мама знает, что мне надо обратно в больницу, так что ты просто завези кассету на станцию, и там тебе скажут, что делать.

— Забито, — произносит Алисия нечто невразумительное. — Вообще стремновато, конечно.

И, в последний раз взмахнув отутюженными волосами, она забирает у меня лист с вопросами и направляется к скоплению камер. Я продолжаю топтаться в дверях у заднего выхода.