Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен Страница 57

– Блат – это одно, а семейственность – другое.

– Не увиливай! Я сама поговорю с Пэвкой, и вдвоем мы что-нибудь ей подыщем… Согласись, надо попробовать. Ты же все равно ничего не теряешь.

– Ничего не теряю? – переспросил Зэкари, которого это бойскаутское рвение начало уже забавлять.

– А что? Ну, в самом худшем случае… – продолжала гнуть свое Нина.

– Она все запорет, – закончил за нее Зэкари.

– Да, но попытаться все же стоит? – не отступала Нина, гдядя на него с той особой нежностью, которой ее муж никогда еще не видел и никогда не увидит в глазах жены.

– Ты меня спрашиваешь или утверждаешь?

– Утверждаю.

– Тогда, значит, стоит попытаться.

В «Эмбервилл пабликейшнс» теперь входили еще три приносивших немалую прибыль журнала: «Житейская мудрость», где обсуждались вопросы, помогающие развитию вкуса, «Спортивная неделя», ставшая непременным чтивом для любого американца независимо от возраста и пола, если только он хоть раз в жизни надел теннисные туфли, и, наконец, «В домашнем кругу». Это великолепное ежемесячное издание для тех мазохистов, кто был достаточно богат, чтобы его покупать и убеждаться, что, несмотря на все их деньги, они живут, как свиньи: многие из фанатов журнала даже разглядывали фотографии каждого свежего номера в лупу, чтобы не упустить ни малейшей детали из обстановки в домах тех, кто, как ни горько это признать, явно жил куда более роскошно.

Пэвка Мейер, художественный редактор, чье имя красовалось на первых страницах всех журналов Зэкари, сидя в своем офисе, с явным удовольствием поглядел на Нину. Даже ее нынешняя идея не особенно его удивила. Он считал Нину способной на все.

– В общем, надо сунуть Мэкси куда угодно, где от нее будет меньше всего вреда, как я понимаю, – задумчизо произнес Пэвка.

– «Стиль» отпадет, потому что это мода, а мода – это фотокоры, а фотокоры – это секс, – принялась рассуждать Нина.

– В «Неделю на ТВ» ее тоже не сунешь: эти гангстеры ее не потерпят. Еще пошлют ее ради хохмы интервьюировать Уоррена Битти, – продолжил Пэвка.

В «Семи днях» чересчур много ее сверстников, а в нашу задачу не входит поощрять у нашей дорогуши ее лидерские замашки. Что касается «Спортивной недели», то все редакторы там спортсмены, кто в прошлом, кто в настоящем, кто в будущем. Бросать Мэкси на съедение этим кобелям…

– Ты хочешь сказать, что уверена в ее девственности? – Пэвка был явно шокирован.

– Не знаю, – ответила Нина. – Я взяла себе за правило не спрашивать о такого рода вещах. Это не мое-дело, Пэвка. Но вообще-то очень возможно, даже если это и кажется невероятным.

– Итак, остаются «Житейская мудрость» и «В домашнем кругу», – подытожил Пэвка. – Выбирай.

– Нет, лучше ты. Я не хочу брать на себя официальную ответственность.

– Вот и я тоже, – упрямо возразил Пэвка, нажимая на кнопку селектора, чтобы вызвать секретаршу. – Мисс Вильяме, вы где предпочли бы работать – в «Житейской мудрости» или «В домашнем кругу»?

После довольно долгой паузы секретарша наконец отозвалась:

– Я чем-нибудь проштрафилась, мистер Мейер?

– Нет. Но, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, я жду.

– Что, меня увольняют? – Ее голос дрогнул.

– Господи, что ж это такое? Да мы просто поспорили, какой из них выбрать?

– А вы проиграли или выиграли?

– Мисс Вильяме, умоляю вас. Ну киньте монетку, если у вас нет на сей счет своего мнения.

– Я бы предпочла «Житейскую мудрость», чтобы, по крайней мере, любоваться на фотографии запеченной свинины, а не чьей-то столовой.

– Ответ со вкусом, мисс Вильяме. Большое спасибо.

– Пожалуйста, мистер Мейер. Всегда рада вам услужить.

Пэвка широко улыбнулся Нине.

– Что поделаешь, женщины меня обожают…

Мэкси была на верху блаженства. До сих пор каждое лето ее упекали куда-нибудь за город. Свежий воздух, озера, деревья и командные спортивные игры – все это считалось абсолютно необходимым для ее здоровья. Ей же казалось, что для обещания с природой короткой вылазки в Сентрал-парк предостаточно.

В тех редких случаях, когда часть лета Мэкси оставалась на Манхэттене, она не узнавала его, настолько разительным было превращение в жаркий тропический остров, где все подчинялось совсем другому ритму, неожиданно сделавшись томным, таинственным и возбуждающим. Хотя в офисах народу и не поубавилось и люди по-прежнему выбегали и выбегали оттуда, в них появлялось что-то новое. Они были по-иному одеты, и на их лицах чаще мелькала улыбка. В самом воздухе деловых кварталов носилось ощущение какого-то праздника, предостоящеи вечеринки, в то оремя как в жилых районах царило ленивое запустение: обычно разодетые домохозяйки и нарядные дети в сопровожении своих нянь – все они словно испарились, так что улицы казались вымершими, как после чумы.

И вот этот пульсирующий новой жизнью, чарующий Манхэттен, в своей летней метаморфозе, наконец-то будет принадлежать ей все время, за исключением уик-эндов, когда они с Зэкари присоединятся к остальным в Са-утгемптоне. Утром она вместе с отцом станет ездить на работу, а там, как настоящие заговорщики, они будут делать вид, что вообще не знакомы: даже не попрощавшись, она поднимется в другом лифте на свой этаж, где находится ее журнал под наванием «Житейская мудрость» и где ее будут знать как Мэкси Адаме. И Пэвка, и Нина настояли, чтобы она работала под другой фамилией – о ее настоящей в журнале должен знать лишь один человек, главный редактор Карл Кох. Узнай прочие сотрудники журнала, кто она на самом деле, они бы в лучшем случае подумали, что избалованную хозяйскую дочку послали к ним, чтобы эта маленькая сучка могла приобщиться к журнальному бизнесу с самых азов, а в худшем – что к ним попросту подослали шпионку, которая будет наблюдать, что у них тут творится, и сообщать обо всем отцу. Поскольку журнал выходил всего немногим более двух лет, Мэкси здесь в лицо никто не знал. Решено было направить ее в художественный отдел, где она сможет заниматься макетами.

– По-моему, она будет просто творить чудеса с резиновым клеем, скотчем и линейкой, – пробовала убедить Пэвку Нина.

– Что? – ворчал он в ответ. – Мэкси и пузырек с клеем? Да его и на два дня не хватит! Но это лучше, чем посылать ее куда-нибудь на кухню или в винный отдел. Клей, по крайней мере, всегда можно счистить.

В первый понедельник июля Мэкси проснулась ни свет ни заря и начала готовиться к вхождению в настоящий деловой мир. Мысль о самостоятельной трудовой деятельности приводила ее в восторг – настоящая взрослая жизнь! Она ту же решила, что добавит два недостающих года к возрасту Мэкси Адаме: ей будет девятнадцать!