Семён Ешурин - Крепостная герцогиня (главы 64—115). Квазиисторическая юмористическая эпопея Страница 6

На свадьбу свою Мойша Ицкович пригласил, естественно, кузена славного вице-канцлера барона Петра Павловича Шафирова, во прошлом году из плена турецкого вернувшегося. Но прознал иудей крещёный, что послал царь на ту же свадьбу Светлейшего князя Меншикова антииудейского. Посему поздравил барон эпистолой молодожёнов, но сам в Питере остался.

Наконец, свадьба двойная состоялась. У обеих невест, аки назло, дни критические начались. Малашка их, аки всегда стойко перенесла. Наташа же потрепала нервы жениху своему.

Долго ли, коротко ли, но завершилась свадьба двойная успешным заключением браков законных.

Чрез несколько часов две брачные ночи состоялись… и обе – фальшивые! Ибо оба жениха разумных ведали, что не время во время дней критических нежность проявлять.

Первой, аки и обещано было, уехали Аглая с Делей.

Засим прочие гости, и, наконец, Меншиков. Сильно поиздержался Шафиров на ублажение приятеля светлейшего. Окромя взяток немалых подложил под него пассию свою, цыганку контрацептивную из того табора, о коем глаголила Малашка. Сия подложница, то бишь наложница столь возбудила Меншикова, что увёз он ея во Питер, где стала сия Смеральдина, то бишь Эсмеральда фавориткой фаворита царского. (Названа была цыганка сия в честь соплеменницы своей указанной ранее балерины, за свои божественные па «рижской богоматерью» прозванной.)

Правда, не забыл светлейший о радении шафировском. Несколько раз советовал он конкурентам иудея крещёного умерить аппетиты свои. В итоге прибыль мойшина превзошла многократно издержки на ублажение патрона своего.

Наконец, пришла пора неизбежная перейти младым супругам из состояния девичьего… в качество иное.

Познал Роджер любимую свою и услышал вопль слабый… Наташи, совращаемой супругом ея. Потому слабый, что отвёл ея Мойша Ицкович на сеновал дальний.

Малашка же, ко страданиям привычная, стойко перенесла дефлорацию свою и ни единого звука не издала. Токмо слёзы от боли выступили.

Вскоре вновь увиделись обе дефлорантки истерзанные. И молвила более истеричная, … то бишь просто истеричная:

– Благодарствую, Малашка, что разъяснила намёк Аглаи на безрадостность первого соития любовного. Посему вопила я менее, нежели безо предупреждения сего.

– Не дождалась я похвалы от ранее нетитулованной барыни Натальи Васильевны, – молвила служанка, – но дождалась ея от Вашего Сиятельства, ныне высокородная графиня!

72. Счастливые мамаши Малаша и Наташа

Засим и барыня сиятельная, и служанка ея по-прежнему крепостная, одновременно чад понесли и… в положенный срок, то бишь 16 июля 1716 года одновременно донесли, но не на чад вопящих, а самих чад!

Строго глаголя, дата сия не стыкуется с фактом отбытия в Европу царя и царицы (в дальнейших событиях участие принимавших) в марте того же 1716 года во второе заграничное турне годичное. Но сие не такая уж натяжка на фоне выдуманности Малашки!

Сперва началось у Маланьи Смит. Вскоре вопль раздался. Но не роженицы, а чада новорождённого. Младая мать, аки и при дефлорации своей ни звука не издала. Окружающие, середь коих и счастливый отец пребывал, потрясены были.

Сына своего супруги, аки планировали, Егором нарекли. Имя сие на языке аглицком будет «Джордж». Официально малыш был назван в честь мифического деда своего барона Джорджа Смита. Реально же – в честь реального деда своего генерала славного герцога Джорджа Гриффита, коего бывший Уолтер Гриффит усопшим считал… Минуют годы, и превратится малыш сей подросший в иного генерала славного герцога Джорджа Гриффита. И обретёт он счастье семейное, сопоставимое с тем, что обрели родители его.

Чрез два с половиной часа опосля Малашки разрешилась от бремени притеснительница ея. Первенца сего вида иудейского нарекли именем столь же иудейским – «Авраам» на первую буквицу алфавита иудейского «алеф», а заодно и на первую буквицу азбуки расейской «аз». Много невзгод суждено будет пережить ему. Но вознаграждён он будет за страдания свои супругой обожаемой и обожающей златокудрой, хоть и взбалмошной зело. А заодно станет адвокатом знаменитым и спасёт от тюрьмы и казни много людей невинных… и немного таки виноватых!

Не остановилась страдалица сиятельная на достигнутом и вскоре вослед сыну произвела на свет дщерь вида столь же иудейского. Нарекли малышку «Юдифь». Имя сие древнее иудейское, но в угоду христианам на греческий лад извращённое. Мойша Шафиров давал всем чадам своим не танаховские, а библейские имена, подчёркивая тем самым, что порвал с иудаизмом.

Пять лет назад Наташа, узрев очаровательную Делю столь же пятилетнюю, выражала желание родить такое же чудо природы. И вот сбылась мечта. Внешне походила Юдифь на умную Делю, что и не удивительно ввиду общего отца. А вот по интеллекту разница была немалая, ибо уродилась Юдифь… гениальной! И сие несмотря на ограниченность матери своей, кояя в силу ограниченности сей не поняла, что за счастье привалило ей и не жаловала Юдифь, ибо не любила умных, что Малашка постоянно избиваемая на себе испытала.

Сразу опосля родов направил Мойша стопы свои в Питер, дабы Меншикова на крестины пригласить. Попутно планировал он провести переговоры с купцами нидерландскими. А посему взял с собой Роджера Смита, языком нидерландским хоть и не блестяще, но владеющего.

73. Драгун и друган

…Тем временем приближалось 17-летие графа Никиты Самохвалова. Весь Курск ведал о любви его громадной к Лушке таковой же. Хоть формально жених пока ещё несовершеннолетний не разрешился предложением брачным неизбежным, но подготовка ко свадьбе полным ходом шла. Подружки уже величали Лушку «Ваше Сиятельство». Даже самая заклятая из оных сестра жениха будущего Наташа Шафирова, увечья коей за прошедший год зарубцевались, а девичья (то бишь ныне уже бабья) память помогла забыть обиду смертельную, то бишь полусмертельную, ибо побила ея тогда Лушка лишь до полусмерти, «впряглась» (в ущерб воспитанию чад своих новорождённых) в подготовку к торжеству и разработала для невесты будущей свадебное платье эксклюзивное объёма немалого, коее на деньги тяжко вздыхающего мужа ея сшито было. Но тут такое началось…

Помещик, живший по соседству, разорился, и в усадьбу его новый хозяин въехал. Прибыл на новоселье сын его – красавец драгун. Узрела его Лушка и разомлела вся. Явилась в гости без приглашения и молвила гласом томным:

– Любезный сосед! Предлагаю для знакомства нашего соседского подарками обменяться. Я дарю тебе невинность свою, а ты мне – чадо возлюбленное!

Покраснел драгун, аки дева красная стыдливая (в отличие от Лушки бесстыдной) и молвил гласом дрожащим:

– Но у тебя же свадьба намечается со графом высокородным!

– А мы чадо наше лопуху Никитке припишем, дабы оно тоже графом стало… али графиней.

– Не горазд я приписками заниматься. Помыслить потребно. Посему жду тебя завтра на сем же месте в сей же (то бишь в таковой же) час.

Явилась на другой день дева объёмная к любимому своему. И молвил красавец драгун:

– Счастье моё экспансивное! ГорЮ желанием я страстным наполнить чрево твоё чадом нашим, хоть туда много их влезет, … а засим вылезет. Но когда начну я преодолевать преграду естественную, возопишь ты столь громогласно, что прибежит не токмо батюшка твой близлежащий, но и жених удалённый. Во избежание казуса сего приходи ныне в полночь на сеновал дальний, снимай одежду, формы твои волнующие скрывающие и возбирайся на вершину сАмого большого стога.

Вняла Лушка совету сему и в полночь оказалась на вершине стога в чём мать родила. Вдруг вылез оттуда отец, с помощью коего упомянутая мать родила распутницу сию. Начал он было стегать дщерь свою ремнём кожаным со пряжкой стальной, но недолго длилось сие. Налетела на него Лушка, аки год назад на бывшую и нынешнюю подружку Наташу. Токмо на сей раз некому было оттащить ея. Так бы и завершился живот родителя ея, но успел возопить тот словА священные: «Чти отца своего!». Лушка, схваткой увлечённая сперва не врубилась и сломала челюсть сопернику своему невинному (аки царь Пётр Бертрану Перри, в обмелении Ивановского канала провинившемуся). Но тут дошёл до нея смысл вопля услышанного, опосля чего опознала драчунья того, кого токмо что недостаточно почтила! Настокмо перепужалась девица, что ломанулась к доктору в чём была, то бишь ни в чём!

Поразился зело эскулап сей, узрев середь ночи бабищу голую, но супруга его того более поразилась и даже в первый момент оплеуху ему отвесила.

– Уймись! – успокоила ея гостья незваная. – Не потребен мне сморчок твой! … То бишь потребен, однако не аки сморчок, … то бишь мужик, а лишь аки дохтур.

Привела она доктора на сеновал, … а заодно и докторшу, за ними увязавшуюся… Узрели они месиво кровавое, в коем со трудом барина Потапа Кондратьевича опознали.