Эмили Гиффин - Суть дела Страница 64

— Что-то подобное когда-нибудь... раньше случалось? Ты когда-нибудь сближался с пациентом? Или с родственником пациента? — спрашивает Вэлери.

— Нет, — быстро отвечает Ник. — Не было. Ничего подобного.

Вэлери кивает, понимая, что должна оставить эту тему, но продолжает допытываться:

— А что она скажет?.. Если узнает?

— Не знаю. Я даже не могу сейчас об этом думать...

— Но разве ты не должен? Разве нам не нужно поговорить... об этом?

Покусывая нижнюю губу, Ник говорит:

— Ладно. Может, и нужно.

Она смотрит на него пустым взглядом, давая понять, что этот разговор должен начинать он.

Откашлявшись, Ник спрашивает:

— Что ты хочешь знать? Я скажу тебе все, о чем ты спросишь.

— Ты счастлив? — спрашивает она, хотя это один из вопросов, который она поклялась не задавать. Она не желала обсуждать его брак. Ей хотелось, чтобы этот вечер был посвящен им, но так просто невозможно. Она это понимает.

— Сейчас я счастлив. В данный момент. С тобой.

Этот ответ ей польстил и очень обрадовал ее. Но не об этом она спрашивала, и Вэлери не позволяет уклониться от курса.

— А до твоего знакомства со мной? — с замиранием сердца спрашивает она. — Ты был счастлив до встречи со мной?

Вздох Ника указывает на сложность вопроса.

— Я люблю своих детей. Люблю свою семью. — Он украдкой бросает взгляд на Вэлери. — Но счастлив ли я?.. Нет. Вероятно, нет. В настоящее время... все так непросто.

Она кивает, отдавая себе отчет в том, что прежде с презрением отнеслась бы к подобному разговору. Его шаблонные версии она много раз слышала раньше — в фильмах и от знакомых. Перед глазами встает масса примеров. Она словно со стороны слышит все это, представляет себе «другую женщину», которая задает полные надежд вопросы, притворяется участливой и все это время готовится нанести своей удар. Мужчина разыгрывает из себя жертву, искренне веря, что он жертва, хотя именно он и нарушает обещания. И раньше она всегда думала в адрес изменника: повзрослей же, будь мужчиной, сделай выводы или разведись. Но не теперь. Теперь она сама задает эти вопросы, ищет тучку на небосклоне, объяснения, лазейки в своей некогда закованной в броню совести.

Ник настойчиво продолжает:

— И я просто ничего не могу поделать со своими чувствами к тебе... Просто не могу.

— И что же это за чувства? — спрашивает она, пока не передумала.

— Я в тебя... — начинает он. Затем сглатывает комок в горле и делает глубокий вдох, прежде чем продолжить севшим голосом: — Я в тебя влюбляюсь.

Она с надеждой смотрит на него, думая, что это звучит так невинно, так просто. И может, так оно и есть. Вероятно, так и бывает в жизни, так и складываются обстоятельства для многих людей, часть из которых — хорошие. С больно бьющимся сердцем она смотрит Нику в глаза и тянется к нему.

То, что происходит потом, она всегда будет вспоминать так живо, как все хорошее и плохое, случившееся в ее жизни. Как тот день, когда она родила Чарли, или вечер несчастного случая, или все, что произошло между двумя этими событиями, последовательно или эмоциональными всплесками. Их лица соприкасаются, губы встречаются в поцелуе, нежном, застенчивом, но быстро становящимся настойчивым. Это поцелуй, который длится вечность, продолжается, пока они ложатся на диван, затем скатываются на пол, потом переходят в постель. Это поцелуй, который не кончается, пока Ник не входит в нее, шепча, что происходящее между ними — это истинное, и он по-настоящему, безоглядно влюблен.

ТЕССА: глава тридцать первая

— Я жалею, что вчера вечером разоткровенничалась с Дексом и Рэйчел, — говорю я Кейт, когда мы сидим за беконом, яйцами и картофелем по-домашнему в кафе «Лука», одном из наших старых пристанищ в Верхнем Ист-сайде. Я надеюсь, что жирная пища поможет мне справиться с похмельем или хотя бы пробьет брешь в тошноте, хотя и понимаю, что настроения мне не поднимет.

— Почему? — спрашивает Кейт, отпивая грейпфрутового сока. Она кривится, чтобы показать, какой он кислый, но затем осушает стакан и переходит к воде со льдом. С тех пор как она стала работать на телевидении, она одержима страхом обезвоживания, которого трудно достигнуть при том количестве кофеина и алкоголя, которое она употребляет.

— Потому что они будут переживать. А Декс проболтается моей матери, и Ник навсегда им разонравится... И кроме того, я просто не хочу жалости Рэйчел, — заканчиваю я, мельком увидев в зеркальной стене рядом с нашей кабинкой свои заплывшие, налитые кровью глаза. Отводя взгляд, я думаю: «Я изменила себе тоже».

— Она за тебя переживает, но не думаю, что жалеет.

— Не знаю. Мне ее взгляд вчера вечером был просто нестерпим. То, как она обняла меня, когда они садились и такси. Она считает: уж лучше быть бездомной, чем столкнуться с той бедой, которая грозит мне...

Кейт сжимает мою руку, и я осознаю, что ее сочувствие никогда меня не обижало, и я всегда готова признаться ей в любой слабости, ошибке или страхе, никогда потом об этом не пожалев или пожелав подправить свой рассказ. Мое самосознание в точности совпадает с ее представлением обо мне, между этими двумя взглядами — полное соответствие. Поэтому в обществе Кейт я чувствую себя абсолютно спокойно и наслаждаюсь им, особенно когда все рушится.

— Но разве ты не рада, что сказала брату? — спрашивает она.

— Нет. Пожалуй, мне нужно было подождать, пока я точно все выясню. Мне следовало бы позвонить ему на следующей неделе и поговорить с ним на трезвую голову... Уверена, он все равно поделился бы с Рэйчел, но мне хотя бы не пришлось видеть это выражение ее лица.

Кейт вскрывает пакетик искусственного подсластителя «Иквэл», но потом передумывает и сыплет белый сахар из стоящей на столе сахарницы прямо в кофе. Размешивает, поднимает на меня глаза и говорит:

— Рэйчел очень милая... но она вся такая мисс Безупречность, правда?

— Да, — решительно киваю я. — Знаешь, я никогда не слышала, чтобы она ругнулась. Никогда не слышала от нее плохого слова в адрес Декстера, кроме общего «ты знаешь, какими бывают мужчины»... Никогда не слышала, чтобы она всерьез жаловалась на детей... Даже когда у Джулии были колики.

— Думаешь, это все притворство? Или она действительно настолько счастлива?

— Не знаю. Мне кажется, она очень осторожна, это точно... По-моему, она многое оставляет за кадром, — говорю я. — Но может быть, просто у них с Дексом нет в браке приземленности. Идеальные отношения.

Кейт устремляет на меня взгляд, в котором сквозит надежда — надежда на то, что нечто подобное ждет и ее. Меня осеняет, что когда-то она связывала те же надежды и с моим браком.