Гленн Вильсон - Психология артистической деятельности: Таланты и поклонники Страница 15

Удачным примером архетипа может служить образ дракона, который возник в мифах и сказках почти всех культур задолго до открытия ископаемых останков динозавров. Саган (Sagan, 1977) убедительно показал, что миф о драконе объясняется остаточным страхом перед пресмыкающимися, который сформировался в тот период эволюции, когда млекопитающие предки человека сражались за господство на земле с гигантскими рептилиями. И несмотря на то, что млекопитающие победили, а динозавры вымерли, в нас до сих пор сохранилось инстинктивное отвращение к рептилиям, превосходящее наш страх по отношению к тиграм и волкам, которые в позднейший период истории представляли для человека гораздо более серьезную опасность. Миниатюрные версии тигров и волков даже превратились в наших домашних любимцев (кошек и собак), тогда как весьма немногие люди испытывают привязанность к рептилиям, пусть даже совсем маленьким и безвредным. И все же динозавры вызывают у нас огромный интерес, о чем свидетельствует их популярность в виде игрушек и музейных экспонатов. Что же касается огненного дыхания драконов, то можно предположить, что этот элемент мифа возник под влиянием еще одного первобытного страха древних млекопитающих – страха перед извержениями вулканов и лесными пожарами. Наделив пасть дракона (самую устрашающую часть его тела) способностью извергать огонь, люди передали предельную степень доисторического ужаса. Такие английские выражения, как «mouth of the volcano» и «crater of the stomach»[4] свидетельствуют о легкости образования метафорических ассоциаций подобного рода.

В своей знаменитой книге «Тысячеликий герой» Джозеф Кэмпбелл (1949) уделяет особое внимание еще одной теме, повсеместно распространенной во все времена в литературе, мифологии и драматургии. Это – тема эпического странствия или рыцарского похода храброго (хотя подчас и наивного) юноши, который, возмужав в этом путешествии, побеждает всех своих противников и достигает триумфа – могучего здоровья, любви красавицы, высокого социального положения или всего этого одновременно. Нет ничего удивительного в том, что Джордж Лукас, создавший в 1980-х годах кинотрилогию «Звездные войны», был другом Кэмпбелла и консультировался у него по вопросам сценария и персонажей. Понятно и то, что как мифологическая стилизация «Звездные войны» имеют много общего с циклом Вагнера «Кольцо нибелунга», который явно скомпилирован из «общих мест» различных древних легенд.

Героические предания разных культур развиваются примерно по одной и той же схеме:

1. Рождается герой, обычно отмеченный некими исключительными качествами. Его родители могут быть королевскими особами, скромными бедняками или близкими родственниками (то есть герой – плод инцеста), а также они могут быть убиты сразу же после его рождения. Часто героя изгоняют из родных мест, но у него имеется какой-либо отличительный признак, обеспечивающий в дальнейшем его узнавание. Нередко его усыновляют чужеземцы или боги, но воспитывают простые смертные. Иногда миф начинается с рождения героя в новой инкарнации.

2. В детстве герою угрожают враги, распознающие в нем потенциальную опасность для себя, или с ним дурно обращаются приемные родители. Исключительный дар героя спорадически проявляется уже в детстве, но его редко оценивают по достоинству те, кто окружает необычного ребенка.

3. Достижение героем зрелости осуществляется внезапно и впечатляюще, сопровождаясь намеками на неуязвимость.

4. Герой совершает ряд выдающихся подвигов: сражается с врагами и чудовищами (например, с драконом) и в конце концов завоевывает сердце прекрасной девушки (принцессы). Эту девушку он может спасти от чудовища или злодея, который держит ее в плену, или пробудить ее от долгого сна, в который она была погружена злыми чарами.

5. Кроме добытых в боях и трудах побед, герой претерпевает и психологическую трансформацию: достигает личного совершенства, великолепия или превосходства. Личные победы могут также сочетаться с социальными благами, в результате чего от похода героя выигрывает все общество.

6. Иногда в миф включается описание гибели героя по причине какого-либо врожденного фатального порока, который может быть как физическим (например, Ахиллесова пята), так и психологическим (например, гордыня). В некоторых случаях описывается посмертное путешествие героя в загробный мир.

Ни одно предание не укладывается в эту схему без остатка, но все эти элементы встречаются в мифах многих стран и культур (Беовульф, Эдип, Зигфрид, Библия, святой Георгий и змей, Спящая Красавица, Супермен). Каково же психологическое значение этого универсального мифа?

На персональном уровне он является олицетворением индивидуального честолюбия или стремления к великим достижениям. Большинство людей в той или иной степени стремится преуспеть в жизни, достичь интеллектуального и физического совершенства, возвести прекрасные замки (реальные или воздушные), победить врагов и завоевать любовь и восхищение. Героические фантазии особенно распространены среди мужчин, однако и женщины мечтают о рыцаре на коне в блистающих доспехах, который увезет их от тяжелой однообразной обыденности и сделает их навеки счастливыми. Роль чудовища, у которого девушка томится в плену, могут играть строгий отец или мать, поэтому неудивительно, что фантазии такого рода часто возникают в период полового созревания.

Обществу в целом также необходимы исключительные личности, способные избавить его от проблем и врагов. Если такого героя не существует в действительности, то общество его выдумывает. Социум либо принимает за своего потенциального спасителя какого-нибудь вполне обычного человека (ср. «Жизнь Брайана») и поручает ему исполнить требуемый «подвиг», либо изобретает вымышленный персонаж, который исполняет этот подвиг в воображении людей. Таким образом, люди ищут для себя «спасителей», кумиров и героев в спорте, музыке, политике, религии и беллетристике.

Озабоченность наследственностью и происхождением героя имеет вполне очевидное эволюционное значение. В определенном смысле исключительных представителей рода человеческого можно разводить, как чистопородных скакунов, поэтому героя, как правило, производят на свет выдающиеся родители. В то же время, как нам нередко напоминают легенды о героях, гений может родиться и в совершенно заурядной, ничем не примечательной семье. Недавно учрежденный в Калифорнии банк спермы лауреатов Нобелевской премии повышает вероятность появления на свет гениальной личности, но не намного. Герой может родиться в самом неожиданном месте: на грязной конюшне, на борту летающей тарелки или в швейцарском бюро патентов.

Таким образом, легенда о герое основана на комбинации честолюбивых мужских фантазий, женской мечты о «прекрасном рыцаре» и той значимости, которую общество придает своим выдающимся лидерам и пророкам. Согласно Макконнеллу (McConnell, 1979), герой (или героиня) – это разновидность «нашего собственного „я“ в процессе становления», помогающая нам создать лучшее представление о самих себе. Герои вдохновляют нас, помогают нам избавиться от страхов и стимулируют наши фантазии.

Особая трактовка мифа о герое у Вагнера (Зигфрид в «Кольце нибелунга») разрастается до масштабов мировой истории. Вскоре за гибелью Зигфрида следует падение Валгаллы, освобождающее путь к возникновению радикально нового царства свободы и согласия – подобно тому, как христианская мифология связывает ожидание второго пришествия Христа с «концом света». Раньше считалось, что воскресение мертвых должно состояться непосредственно вслед за этим событием; современные христианские теологи не выказывают такой уверенности относительно хронологии отдельных этапов апокалипсиса. Прелюдия к опере «Золото Рейна», открывающей цикл «Кольцо нибелунга», начинается с долгих монотонных звуков, которые создают впечатление чего-то зыбкого и бесформенного – это тема первозданного хаоса. Постепенно звуки «складываются» в более осмысленную тему – лейтмотив Рейна, и наконец из нее возникают чистые и незатейливые голоса дочерей Рейна. Когда Альберих похищает золото Рейна (преступление-первопричина), создается неразрешимый конфликт, или «порча». Существующий порядок вещей становится ущербным, что отражается в вокальной и оркестровой музыке. Задача героя, по-видимому, сводится к восстановлению первоначального порядка (ср. историю сотворения мира в библейской Книге Бытия).

Стандартная структура героического мифа может расширяться за счет предыстории героя, содержащей какую-либо проблему или конфликт («грехопадение»). Персонажи ожидают рождения героя, делают предсказания о его грядущих подвигах. С другой стороны, можно заметить, что центральная проблема мифа разрешается не только подвигами героя, но и его смертью. Спасение может являться результатом гибели героя, который жертвует собой ради всеобщего блага. Эта идея отчетливо различима в христианской мифологии, но и не только в ней. Ее можно обнаружить в легендах множества дохристианских и даже дописьменных обществ.