Эдгар Уоллес - Гостиница на берегу Темзы Страница 24

И снова Лила пыталась вспомнить то, о чём говорила Анна, но не смогла. Она вопросительно посмотрела на Голли.

- Это так и есть, малютка. Она действительно знала тебя, она была твоей няней.

- Это правда! Да благословит вас господь, что вы сказали ей об этом. Все думали, что она погибла в пламени. Они потом показали мне твоё истлевшее платье, но я всегда говорила, что ты жива! А потом это долгое ожидание... Они спрятали меня в большом доме... у меня так болела голова... Потом эти ужасные китайцы... - При этом воспоминании она задрожала всем телом. - Ведь я смогу ныне остаться у тебя? Я буду смотреть за тобой как прежде, дорогая моя...

Голли оставил женщин наедине и прошёл в столовую, где его ожидал Айкнесс.

- Всё в порядке, - сказал Эйкс.

Капитан Айкнесс поднялся с места и подошёл к зеркалу. Приложил платок к царапине на щеке.

- Я не был подготовлен к этому, - проворчал он.

- И она не была подготовлена к этому, - сказал Голли. - У сумасшедших порой бывает изумительная память.

- Как она изменилась! - продолжал капитан. - А когда-то она была очень хорошенькой девушкой.

Эйкс промычал в ответ что-то неопределённое и налил себе виски с содовой.

- Было время, когда и ты неплохо выглядел, - сказал он. - Если бы ты в своё время не выглядел хорошо, тебя бы не послали в качестве приманки для неё. Теперь у нас не осталось никого, кто годился бы для такой роли.

- В самом деле, она была очень хороша, - сказал задумчиво капитан. - Я был неравнодушен к ней. Ведь она была единственной разумной женщиной, которую мне пришлось встретить на своём веку. Что ты хочешь предпринять с Леном?

Голли закурил сигаретку и не сразу ответил.

- Я хочу извлечь его оттуда.

- Ты думаешь, он выдаст нас? - спросил Айкнесс.

- Нет, он не выдаст. Но я знаю другого, кто мог бы нас выдать.

Капитан принуждённо засмеялся.

- Во всяком случае, этот другой не я. Я слишком глубоко завяз в этом.

- То же самое было с матушкой, и всё же она чуть не заговорила, заметил Голли.

Наступило длительное, тягостное молчание. Первым нарушил его капитан.

- Лила тоже создаст нам ряд затруднений, - сказал он.

- Ты полагаешь? - холодно заметил Голли. - Об этом не может быть и речи. Она выйдет замуж и будет жить семейной жизнью. Но за моряка она не выйдет, - нагнувшись к капитану, он продолжал. - Я ничего не имел против, чтобы ты разыгрывал перед нею любящего отца, но этой ролью тебе придётся и ограничиться. Тебе не суждено жениться на ней, и не на её деньги ты выстроишь дворец в Рио-де-Жанейро.

Соперники молча уставились друг на друга. В глазах Айкнесса светилась смертельная ненависть, а Голли по-прежнему был абсолютно безучастен, но за этим внешним безучастием таилась угроза.

- Я не знаю, как закончится всё это, но этим господам полицейским я оставлю о себе хорошую памятку. При желании мог бы без особых затруднений улизнуть из Лондона, но для меня это недостойный выход из положения. Я не какой-нибудь рядовой преступник, и со мною придётся считаться. В течение десяти лет я занимался скупкой краденого, чтобы сколотить основной капитал для нашего предприятия. Я один на свой собственный риск ограбил Лионский Кредит, чтобы раздобыть тебе деньги на покупку парохода. Я сколотил нашу шайку - весь Лондон находится под моим контролем. Мне известны три с лишним тысячи чинов уголовной полиции. И прежде, чем уйти на покой, я закачу напоследок блестящий спектакль. А потом, на досуге, мы сможем разобраться в наших отношениях и решить вопрос относительно Лилы. Но если ты сейчас вздумаешь заняться этим вопросом и будешь решать его в неугодной мне форме, то я дам тебе один совет: поскорей вынь из кармана револьвер и попытайся пристрелить меня раньше, чем я отправлю тебя на тот свет.

Айкнесс нервно откинулся на спинку стула. Губы его дрожали. Этот большой, сильный человек был трусом, и Голли, блестящий психолог, знал об этом.

- При желании, капитан, я мог бы тебе назвать пароход, на котором мы отплываем, - продолжал Голли, изложить все детали нашего плана, мог бы даже назвать номер каюты и имя человека, который обвенчает нас с Лилой...

- Тебя и Лилу!? - вскричал Айкнесс.

Голли кивнул.

- Я ведь моложе тебя на целых десять лет. Мы отлично уживёмся. К тому же, все документы, подтверждающие её происхождение, находятся у меня в руках. Часть бумаг досталась мне от Синнифорда, а остальные я раздобыл из банка.

Капитан смирил свой гнев и попытался улыбнуться.

- Ты сумасшедший парень, Голли, - сказал он. - Единственное, чего я не могу понять - как ты позволял, чтобы твоя старуха командовала тобой?

- Я не хочу дурно говорить о мёртвых, - сказал Голли, - но у нас был уговор: в течение четырёх часов она могла помыкать мною, но зато остальные двенадцать часов распоряжался я. Запомни то, что я скажу: двенадцать лет она спала, заперев дверь на замок и пряча под подушкой заряженный револьвер. И всё потому, что как-то позволила сделать мне замечание и дурно отозвалась о моём пении. Люди, которые знают меня, не позволяют никаких замечаний по отношению ко мне. Надеюсь, ты примешь это к сведению.

- Разумеется, Голли, - поспешил заявить капитан.

Под вечер работа закипела. В дом стали прибывать какие-то субъекты, которых Голли разместил по пустующим квартирам, каждая из которых была снабжена телефоном. Все эти люди были иностранцами, они внимательно изучали и план Лондона, и расписание пароходных линий, поддерживающих связь с Италией и Южной Францией.

Один из посетителей, некий Амброз, был известен Айкнессу как главарь отчаянной шайки, с которой Голли поддерживал связь.

В гараже, в бензиновом баке, хранился целый склад оружия. Голли с гордостью показал капитану свои запасы.

- Если за что-нибудь берёшься, то надо делать это как следует, удовлетворённо сказал он.

Надо было воздать должное Голли: в своих планах он был последователен и не останавливался на половине пути. И деятельность его дала соответствующие результаты. На текущем счёте в одном из бразильских банков у него лежала столь большая сумма, что и без миллионов Паттисоновского наследства он мог прожить с Лилой остаток дней в самой немыслимой роскоши. Примерно такие же крупные суммы лежали у него на текущих счетах ещё в двух банках.

Риггит Лен терпеливо сидел в Брикстонской тюрьме и ожидал чуда. Его вера в маленького человека была безгранична. Но Голли решил распорядиться иначе. Он решил, что Риггит останется в тюрьме и понесёт кару - он не был больше заинтересован в том, чтобы Лен был на свободе.

Никто, даже жена Голли, не знал о том, что у него был альбом, в который он тщательно вклеивал отчёты обо всех своих делах. Не раз случалось, что, просматривая этот альбом, он испытывал чувство удовлетворения. И каждое сообщение, в котором недостаточно подробно и точно освещалось преступление, заставляло его содрогаться от злобы. Он готов был сам написать в газету просьбу - внести соответствующие поправки. Но он знал: неограниченное честолюбие погубило не одного человека.

* * *

В тот же день Айкнесс вторично побеспокоил Голли. Тот сразу заметил, что капитан нервничает и чем-то недоволен.

- Я должен тебе кое-что сказать, - заговорил Айкнесс, тщательно закрыв за собой дверь и усаживаясь напротив Голли.

- Знаю, ты трусишь, - пренебрежительно перебил его Голли. - Ты весь день бегал в поисках вчерашнего дня.

- На суше мне всегда не по себе, - проворчал капитан. - Я моряк и привык быть на воде. Не мог бы ты послать меня в Голландию купить новый пароход? За него просят шестнадцать тысяч фунтов, но они удовлетворятся меньшей суммой... Корабль занесён в списки Голландии и делает девять узлов.

- А миноносцы делают тридцать пять узлов, - спокойно ответил Голли. - Я не собираюсь тратить столько денег только для того, чтобы ты полюбовался, как меня будет мучить морская болезнь.

- Где ты разместил жёлтых? - раздражённо заметил Айкнесс. - За последнее время мне вообще ничего не сообщают.

- Они хорошо спрятаны, - ответил Голли. - Я их разместил на барже. Полагаю, что пока они не будут больше обыскивать баржи.

- Я не знал, что у тебя в запасе есть ещё одна баржа, - удивился Айкнесс.

- Ты многого не знаешь, - процедил Голли. - Моя голова во сне работает намного лучше, чем твоя наяву.

- Что же мы будем делать? - спросил Айкнесс. - Может, мне съездить в Геную...

- Тебе давно надо избавиться от жажды путешествий, - сказал Голли. - Ты останешься здесь, мой дорогой капитан, - в его голосе прозвучала угроза. - У меня есть план. Это не снилось даже Наполеону. - Он постучал себя по лбу. Допустим, у тебя есть пароход. Что ты можешь предпринять против миноносца, который делает тридцать пять узлов? Ты отплыл бы на неделю раньше, а тебя всё равно настигли бы в открытом море. А я собираюсь отплыть с добычей, которая ещё никогда не попадала в руки какой бы то ни было шайки.

Теперь Голли заговорил всерьёз. Он побледнел, голос его задрожал: это свидетельствовало о его волнении.