Женщина и война. Любовь, секс и насилие - Рафаэль Абрамович Гругман Страница 30

Много ли пехотинец унесёт в вещевом мешке? Часы, портсигар, зажигалку… Танкисты привязывали награбленное имущество к броне танков, кавалеристы прикрепляли мешки с трофеями к сёдлам, водители штабных машин забивали трофеями «джипы», «доджи» и «студебекеры». Грузовые машины для подвоза боеприпасов к передовым частям наполовину были загружены трофейным имуществом; тыловые повозки, использовавшие конную тягу, заполнены были ценностями, которые из-за габаритов или недостатка времени передовые части не могли унести. Антагонизм между передовыми и тыловыми подразделениями привёл к тому, что фронтовики, не желая оставлять ценности для «тыловых и штабных крыс», варварски всё уничтожали, резали картины и гобелены, разбивали антикварную мебель и поджигали богатые дома.

«Тылы» возмутились, когда появился приказ прекратить уничтожать и экспроприировать ценности, которые пойдут на пользу социалистическому отечеству.

В чем, однако, было полное единодушие передовых и тыловых подразделений — отношение к женщинам. Немецкие женщины для социалистического отечества ценности не представляли, и этот военный трофей, как и водку, позволялось использовать безо всяких ограничений, «пока лошадь не сдохнет».

Мародёрствующая армия вывозила всё, что в состоянии была увезти. Разграбление Германии (помимо государственного, санкционированного Сталиным и узаконенного репарациями) происходило в таких масштабах, что остановить увлёкшийся обогащением генералитет могло только «трофейное дело»[64], открытое прокуратурой в 1946 году по личному указанию Сталина. Всё, что солдат мог унести, помещалось в вещмешке или отправлялось посылками (принимались отправления весом до пяти килограммов, и отсылалось всё, вплоть до электролампочек и оконных рам), генералы и высшие офицеры — размах иной, грабили эшелонами и машинами. Офицерам разрешалось отсылать домой десятикилограммовые посылки — фактически это стало полуофициальным одобрением грабежей. В советских квартирах появились антикварные вещи, вывезенные из Германии (хозяева с гордостью их называли «трофейными»). К их владельцам относились уважительно. Ветераны войны, у которых при Сталине отобрали ежемесячные выплаты за орден или медаль, в эпоху полковника Брежнева, раздувшего себя до погон маршала, стали заслуженными людьми. Денежные выплаты им не вернули, зато к две тысячи энному году обещали квартиру.

* * *

Из пятой главы. Наступление к Одеру

Бивор приводит отрывки из фронтовых дневников писателя Василия Гроссмана, в которых рассказывается об ограблении города Шверин (Schwerin) (ныне административный центр федеральной земли Мекленбург — Передняя Померания). Город, основанный в XI веке, в XVI столетии назывался «Северная Флоренция».

Красная армия вошла в Шверин 2 мая. 1 июня город перешёл под контроль британской армии, а ещё через месяц, 1 июля, согласно договорённостям о разграничении оккупационных зон, многострадальный Шверин оказался в советской зоне оккупации. Позже он вошёл в состав Германской Демократической Республики (ГДР).

Надолго запомнил Шверин май 1945-го.

Из дневника Гроссмана: «Город был в огне, но грабежи продолжались… Из окна горящей квартиры выпрыгнула женщина… Пожары продолжались всю ночь… К коменданту города пришла женщина, одетая в траур, и молодая девушка. Лицо, шея, руки девушки были покрыты синяками. Слабым голосом женщина рассказала, что эту девушку изнасиловал солдат из штабной роты связи. Тот солдат также присутствовал здесь. У него было толстое красное лицо и заспанные глаза. Комендант города вёл допрос всех троих присутствовавших»[65].

Ужас видел Гроссман в глазах германских женщин и девушек. В другом месте Гроссман написал, как некий немец, немного знающий русский язык, пожаловался ему, что в этот день его жену по очереди изнасиловали десять солдат.

Ещё одна дневниковая запись о страданиях молодой немецкой матери, которую беспрерывно насиловали в сарае на ферме. Её родственники умоляли солдат оставить её в покое, поскольку ей пора кормить грудью ребёнка и он постоянно плачет. Но какой ребёнок остановит солдат, когда у детородного органа кипит «ярость благородная»!

Как будто не существовало воинских штабов и офицеров — ответственных за дисциплину, куда-то исчезли политработники, ответственные за моральный облик, попрятались коммунисты — «честь и совесть эпохи», и куда-то подевался СМЕРШ — абсолютно всё контролирующий. Пьяная армия как будто сама себе была предоставлена.

На самом деле это было не так, и о главной причине вседозволенности в том, что касалось грабежей и насилия, мы будем ещё говорить.

Из седьмой главы. Зачистка тыловых районов

Войска НКВД. Бивор напомнил о них, ссылаясь на доклад генерала Серова, уполномоченного НКВД по 1-му Белорусскому фронту и начальника охраны тыла 1-го Белорусского фронта (по май 1945-го).

8 марта 1945 года в Международный женский день генерал Серов доложил наркому внутренних дел Берии, что среди немецких женщин возросло число самоубийств. Через четыре дня он информировал наркома, что на севере Восточной Пруссии (в районе наступления войск Черняховского) количество самоубийств, особенно среди женщин, приобретает угрожающие размеры. Самоубийцы, не имевшие оружия или смертельного яда, как правило, вешались на чердаках домов, закрепив верёвку на верхней балке. Были случаи, когда матери, не нашедшие в себе силы повесить своих детей, перерезали им вены, а затем — себе.

Ну и что? Какие меры для наведения порядка предпринял начальник охраны тыла 1-го Белорусского фронта? А никакие! Доложил обстановку и стал ждать указаний.

29 мая дисциплинированный генерал Серов удостоен звания Героя Советского Союза. В июне 1945-го (за отличное управление тылом) назначен заместителем Командующего Советской военной администрации Германии по делам гражданской администрации и уполномоченным НКВД СССР по Группе советских оккупационных войск в Германии.

Остаётся добавить: с 1954 по 1958 годы он был председателем КГБ СССР, а с 1958 по 1963 годы — начальником Главного разведывательного управления Генштаба. Если бы не «дело Пеньковского», которому Серов протежировал, кто знает, каких бы высот он достиг (он был уже членом ЦК КПСС и при благоприятно сложившихся обстоятельствах мог претендовать на кресло Генсека; Андропов ведь дослужился). В апреле 1965-го за «использование служебного положения в личных целях», разжалованный до генерал-майора, он был отправлен в отставку и прожил долгую жизнь; умер 1 июля 1990-го. Он получал генеральскую пенсию, ветеранские пайки и даже написал мемуары, в которых так и не пояснил, почему не отдал приказ войскам НКВД навести порядок и прекратить массовые изнасилования.

Любые попытки оправдать поведение советских солдат россказнями, что они мстили за преступления нацистов, убиенных родственников и сожжённые жилища, несостоятельны, когда задаётся вопрос, кому они мстили, насилуя угнанных на принудительные работы и освобождённых из фашистской неволи украинок, русских, полек и белорусок? Генерал Серов, получивший за Восточную Пруссию звание Героя Советского Союза, на этот вопрос не ответил. Промолчали маршалы — Жуков, Рокоссовский, Конев… Приходится читать Бивора.

Из двадцать первой главы. Бои в городе

Наконец Красная армия добралась до Берлина, или, как писали советские пропагандисты, «до логова фашистского зверя». Заместитель Верховного главнокомандующего и командующий 1-м Белорусским фронтом