Андрей Никитин - Основания русской истории Страница 5

Поэтому и тексты, о которых идет речь, я считаю обязательным передавать в том виде, в котором они нашли свое типографское воплощение. В основу исследования мною положен текст ПВЛ Ипатьевской летописи по изданию 1908 г. (ПСРЛ, т. 2. Ипатьевская летопись. Издание второе. СПб., 1908) с разночтениями по Хлебниковскому и Погодинскому спискам, ссылки на которую отмечены в тексте квадратными скобками с указанием столбца [Ип.]. Так же оформлены ссылки на столбцы Лаврентьевской летописи [Л.] по изданию 1926 г. (ПСРЛ, т. 1. Лаврентьевская летопись, вып. 1: Повесть временных лет. Л., 1926), и на страницы Новгородской первой летописи (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950) - [НПЛ]. Ссылки на остальные летописные памятники, документы и литературу даются в подстрочных примечаниях.

Текст источника передается гражданским шрифтом в его полужирном начертании, тогда как цитируемый текст современных исследователей - курсивом.

Концентрируя внимание читателя исключительно на текстологии и фактологии ПВЛ, я указываю в сносках только непосредственно привлекаемые мною для решения конкретных вопросов труды своих предшественников, опираясь по возможности не на их мнения, а лишь на бесспорные результаты фактологического анализа. Отсюда некоторая скудость ссылок, возникшая как из-за экономии места, так и по причине знакомства с литературой читателя-специалиста, а также стремление удержаться от критики выводов, предположений, догадок и просто фантазий авторов, если только они не становились препятствием в исследовании или определяли ложный путь, приводивший к патовой ситуации. Так это произошло, например, с классификацией личных родовых «знаков рюриковичей», оказавшихся одним из наиболее существенных факторов, которые следует учитывать при анализе событий 1015-1019 гг. и в фактологии легенды о Святополке и Борисе и Глебе.

И последнее. Фрагментарность этих очерков обусловлена задачами, которые я пытался при помощи их для себя решить. Поэтому очень многие вопросы текста ПВЛ остались просто не затронуты, или затронуты вскользь, как, например, проблема поздних переработок текстов договоров, происхождение имен "Олег" и "Олга/Волга", похоже, связанных своими корнями в прямом и переносном смысле с Б[олг]арией и болгарами, анализ «семейного клана» Игоря, отраженного в договоре 942 (945) г., походы черноморской «руси» на Каспийновании остатков первоначального текста в более поздних сводах. Однако нельзя объять необъятное. Именно по этой причине свои наблюдения над ПВЛ я публикую сейчас в том виде, который они приобрели в процессе исследования, не делая попытки их объединить и согласовать друг с другом: они являются всего только рабочими инструментами, которые могут оказаться небесполезны для тех, кто пойдет дальше по этому пути.

14 Тихомиров М.Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962, с. 97 и 112.

20____________________

15 Стоит заметить, что наименование Олега Святославича в «Слове о полку Игореве» Гориславичем', обычно трактуемое в качестве уничижительного эпитета и насмешки («горе-слава»), не имеет ничего общего с действительностью, поскольку первая, определяющая его часть произведена не от «горя» (в таком случае он был бы `Гореславичем'), а от глагола «гореть», т.е. 'горящий славою'. Подтверждением такому толкованию является распространенность этого имени в древней Руси среди мужчин и женщин, что было бы невозможно при его уничижительном значении, а также наличие орнитонима «горихвостка» и фитонима «горицвет», ничего общего с «горем» не имеющих.

После работ А.А.Шахматова и до настоящего времени в исторической науке считается аксиомой положение о трех последовательных редакциях Повести временных лет. Соответственно, первая из них принадлежала Нестеру/Нестору, черноризцу Киево-Печерского монастыря, и была доведена им якобы до 6621/1113 г., заканчиваясь смертью Святополка Изяславича1, вторая - игумену Михайловского монастыря Сильвестру, который осуществил ее в 1116 г.2, а третья - Василию, автору Повести об ослеплении Василька теребовльского, который работал над текстом в 1118-1119 гг. 3 На самом деле всё обстоит не так просто, поскольку за прошедшее время было установлено, во-первых, что Нестер/Нестор, автор «Чтения о Борисе и Глебе» и «Жития Феодосия», не может быть автором статей ПВЛ, резко отличных от его собственных произведений как по стилю, так и по освещению одних и тех же фактов 4; во-вторых, приписка Сильвестра, помещенная в Лаврентьевской летописи следом за оборванной на полуфразе ст. 6617/1110 г. [Л., 285-286], не несет никакой другой информации, кроме изложенных в ней фактов, поскольку продолжение этой же статьи читается в Ипатьевском изводе ПВЛ [Ип., 262]; и, в-третьих, Лаврентьевский и Ипатьевский изводы ПВЛ отличаются друг от друга только объемом сокращений общего для них архетипа.

1 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1906, с. 2; он же. Повесть временных лет, т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. Пг., 1916, с. I-LXXVII.

2[Творогов О.Б.] Сильвестр. // СККДР, вып. I. Л., 1987, с. 390-391.

3 Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 276-279; см. также: [Творогов О.В.] Повесть временных лет. // СККДР, вып. I…, с. 337-343.

4 Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977, с. 133-183.

22____________________

Не подтвердилась и основная идея А.А. Шахматова об отражении труда предшественника Нестора в тексте НПЛ, на чем исследователь строил далеко идущую систему взаимозависимости летописных сводов и развития всего русского летописания в целом, поскольку то, что он принимал за Начальный киевский свод, оказалось дефектным списком «третьей редакции ПВЛ», из статей которой сделана сокращенная компиляция весьма позднего времени.

Всё это, однако, не повлияло на авторитет конечного вывода А.А. Шахматова, что ПВЛ составлена в Киево-Печерском монастыре, затем была передана в Михайловский Выдубицкий монастырь, где ее перерабатывал Сильвестр, будучи там игуменом, и еще раз была переработана и дополнена в 1118 г. по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича5. Если первые два положения (о Киево-Печерском монастыре и работе Сильвестра) основаны на фактах и никак не связаны с построениями Шахматова, то последнее требует достаточно серьезной аргументации, тем более необходимой, что именно на этот «краеугольный камень» опираются многие заключения о составе, хронологии, авторах и истории сложения ПВЛ.

Основанием для гипотезы о создании третьей редакции ПВЛ именно в 1118 г. А.А.Шахматову послужили два фрагмента текста, которые представились ему прямо связанными друг с другом: новелла о посещении автором Ладоги в 6622/1114 г. и рассказ новгородца Гюряты Роговича, включенный автором ПВЛ в новеллу 6604/1096 г. о войне с половцами. Общим между ними было лишь то, что в первом случае автор сообщал о своем пребывании в Ладоге, а во втором - разговаривал с новгородцем, предварив свой рассказ замечанием, что разговор состоялся «преже сихъ 4 летъ», т.е. за четыре года, но - до чего? Шахматов и его последователи считали, что речь идет о времени написания данного текста. Однако, поскольку этот рассказ является не интерполяцией, а логическим комментарием к основному сюжету, вызванным вполне конкретным поводом - воспоминанием о «заклепанных в горах» Александром Македонским людях, которых встретил на Севере Гюрята Рогович, естественно полагать, что встреча автора с Гюрятой Роговичем происходила за четыре года до описываемых событий, т.е. в 6600/1092 г. Однако Шахматов решил иначе, и вот каким образом.

5 Шахматов А.А. Повесть временных лет…, с. XLI; [Творогов О.В.] Повесть временных лет…, с. 340-341.

«НОВГОРОДЕЦ ВАСИЛИЙ» И ТРЕТЬЯ РЕДАКЦИЯ ПВЛ____________________

23

Поскольку автором новеллы 6604/1096 г., как и новеллы 6622/1114 г., был, безусловно, киевлянин, Шахматов посчитал естественным все сведения о новгородских событиях (о северных странах, закладке Мстиславом Владимировичем каменной церкви, его походе на чудь, а, вместе с тем, и сказание о приходе Рюрика в Ладогу и Новгород) собрать вместе и отнести их ко времени поездки автора в Ладогу. Большинство из них оказалось связано с Мстиславом Владимировичем, во время княжения которого в Новгороде на епископской кафедре находился постриженник киево-печерского монастыря Никита, поэтому историк предположил, что последний «мог привлечь к владычному своему двору известных ему черноризцев и приблизить одного из них к князю Мстиславу», которому потом в Киеве поручили «составление летописного свода и восстановление монастырского летописания» 6. И в этом случае указанные четыре года следует высчитывать, не отнимая их от 1096 г., под которым автор вставил рассказ Гюряты Роговича, а прибавляя к 1114г., когда он был в Ладоге и, следовательно, в Новгороде, что и дает искомую дату его работы - 1118 г. Соответственно, в это же время в ПВЛ впервые появилась «легенда о Рюрике» и его «варягах», и, если следовать тем же логическим путем, были внесены все сведения о Ярославе Владимировиче с его «варягами», поскольку - по логике Шахматова - киевляне о них ничего не знали…