Виктор Полищук - Лекции по культурологии Страница 36

То, что человек является животным по своему происхождению, не служит оправданием животного поведения. В обществе каждый из нас может быть кем угодно по своему социальному происхождению, но наше социальное положение во многом зависит от нас самих. То же можно сказать и о нашем природном происхождении: человеком нас делает не происхождение, а жизнь в обществе и способность к социальным видам деятельности.

Формирование современного человека, начавшееся несколько десятков тысяч лет назад, сопровождалось гибельным воздействием его на природу. Появившись когда-то без естественных средств защиты и приспособлений к окружающей среде, Homo sapiens сам себе обеспечил эти средства, истребив в результате не только своих человекообразных предшественников, но и большую часть всего живого на планете. Человек как бы уничтожает все следы своего животного происхождения, но тем самым лишь подтверждает, что он всё ещё находится на стадии формирования.

Есть много объяснений причин появления современного человека. Ч. Дарвин (1809–1882) придавал значение половому отбору, т.е. преобладающей роли женщин, предпочитавших определённых индивидов при размножении. Многие учёные оценивали прямохождение как решающий фактор появления современного человека. Другие приписывали такую роль руке. Связывали причины и с особенностью мозга. Но все эти гипотезы не учитывают общественную природу человека. Ф. Энгельс в статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», являющейся одной из глав его работы «Диалектика природы» (1873–1876), сформулировал трудовую теорию происхождения человека. Суть этой теории можно передать фразой самого Энгельса: «Труд создал человека». Труд – это целе-со-образная деятельность, начавшаяся с изготовления орудий из камня, кости, дерева. Иными словами, это деятельность сообразно цели, то есть предвосхищённого результата. Постановка цели, целеполагание и было началом сознания, а труд становился определяющим его фактором. Но обретая сознание, наши далёкие предки не передавали его по наследству, в том числе и каждому из нас. В труде сознание не только зародилось когда-то, оно и сегодня зарождается у человека в той мере, в какой он трудится, т.е. действует целесообразно.

Другим фактором появления современного человека стала речь как необходимое средство общения и совместной трудовой деятельности. Труд и речь – это средства искусственного отбора, который является определяющим вплоть до сегодняшнего дня. До их возникновения решающую роль играл естественный отбор.

Но необходимо иметь в виду следующее: какие бы причины ни породили когда-то человека, важно не то, как человек когда-то стал человеком, а то, как он им становится сегодня, что, в том числе и каждого из нас, делает людьми.

Учёные считают, что первой упорядоченной формой организации общества, сменившей праобщину, был коллектив родственников, связанный общим происхождением по материнской линии, т.е. материнский род. Кровное родство обеспечивало более прочные социальные связи. Отношения родства строились по материнской, женской линии, женщины играли и основную роль во всех областях хозяйственной жизни, в воспитании детей.

Постепенно с женщиной стало ассоциироваться само понятие жизни и её продолжения, что было выражено в позднепалеолитических «Венерах» – женских статуэтках с подчёркнутыми признаками пола. Они свидетельствуют о женщине как о первом объекте поклонения (культа) человека. Однолинейный (по женской линии) счёт родства стал началом общинно-родового строя. Поэтому род был уже социальным явлением, а не только биологическим.

Вторым принципом организации рода стал обычай экзогамии, т.е. запрещение брачного общения внутри рода. В современных примитивных обществах иногда даже отсутствует сознание связи между половым актом и рождением ребенка, но принцип экзогамии соблюдается неукоснительно.

Причин происхождения экзогамии выдвигают много: инстинктивное отвращение к кровосмесительным связям; страх перед человеческой кровью вообще и дефлорационной и менструальной кровью женщин из своего рода в особенности; желание не допускать каких-либо столкновений внутри рода. Американский этнограф и историк Л. Морган (1818–1881), результаты исследований которого обобщил Ф. Энгельс в труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства», связывал возникновение экзогамии со стремлением избежать вредных последствий кровосмешения. Но, ни одна из выдвигаемых гипотез не объясняет достаточно полно запрет на брачное общение внутри рода, хотя в каждой из них есть свой резон. Так или иначе, но именно в связи с. однолинейным счётом родства и экзогамией на смену праобщине приходит новый коллектив – родовая община.

Переход к родовой общине – это начало иной жизни, организованной на основе не природных, а социальных, самим человеком созданных принципов. Поэтому этот переход можно считать началом культуры. Таким образом, поклонение женщине как хранительнице крова и очага, а также запрещение кровосмешения есть самые глубокие корни человеческой культуры. В сущности, они представляют собой две стороны человеческого отношения к жизни, понимаемой уже не как биологическая, а как культурная данность.

Не зря, следовательно, многие мыслители разных эпох отмечали, что культуру того или иного общества характеризует отношение к женщине. В связи с этим нужно заметить, что разрушение культуры в нашей стране начиналось не только с уничтожения памятников, но и с высмеивания почтительного отношения к женщине, получившего значительное распространение в первые послереволюционные годы. Любовь и уважение к женщине были объявлены буржуазными пережитками, существовали запреты на «частное владение» женщинами и проекты их «национализации». В женщине видели только новую «производительную силу» и работницу «великой армии труда».

Разумеется, почтение к женщине и запрет на кровосмешение в своих истоках, как и в развитой культуре, имеют буквальное значение. Однако по мере развития общества они приобретают и символическое значение. Почтение к женщине есть, в конечном счете, почтение к жизни, как говорил А. Швейцер, благоговение перед ней, почтение ко всему, что обеспечивает существование общества и культуры: почтение и уважение к родителям, к истории, традициям, святыням и т.п.

Недопущение кровосмешения становится недопущением смешения ценностей, в частности добра и зла, недопущением подмены принятой в обществе иерархии ценностей какой-нибудь иной системой ценностей. Нужно учесть также, что культ женщины и экзогамия в древности дополняли друг друга и в отдельности существовать не могли. Нельзя поклоняться женщине без запрета на кровосмешение, а запрет не исполнялся, если бы не было поклонения. Символически это означает, что жизнь или культура и уважение к ним не могут существовать, если не соблюдается запрет на смешение ценностей, если, скажем, перестают вообще различать живое и неживое, культуру и бескультурье.

Как было уже отмечено, в связи с коллективным характером труда возникают речь и мышление. Их основой послужили звуковые сигналы обезьян – непосредственных предков человека. Запас сигналов у них довольно большой. Но в основном эти сигналы не столько обозначают предмет, сколько выражают состояние животного. Правда, обезьяны могут издавать звуки и в спокойном состоянии, это так называемые жизненные шумы.

Но речь и мышление – иной план жизнедеятельности, в котором человек действует не с вещами, а с их идеальными копиями, с их образами и звуковыми обозначениями. Для этого необходим не только развитый мозг, но и развитый артикуляционный аппарат, включающий органы речи и руку. Речь, мышление, движение руки – всё это становится средством замещения и изготовления отсутствующих непосредственно предметов и их свойств, средством воссоздания и хранения того, что по каким-то причинам утрачено. Мысль, слово, дело становились для людей не менее реальными, чем мир натуральных предметов. Они заполняли собой какие-то ниши, провалы, поэтому невидимое существовало как видимое, отсутствующее как бы присутствовало в слове или в деле, необъяснимое и непонятное становилось понятным и привычным, если было как-то названо, показано, создано. Мысль и слово позволяли общаться и быть связанным с отсутствующим человеком, и связи между людьми становились уже не только материальными, физиологическими, но и идеологическими.

По удачному выражению отечественного философа М.К. Мамардашвили (1930–1990), идеология – это «социальный клей». Благодаря идеологии даже умершие могли продолжать жить, т.е. быть «склеенными» с живущими. Мёртвые обретали способность стать прообразами героев, которым впоследствии поклонялись живые. Со временем идейные связи между людьми крепли, порой становились прочнее кровнородственных.