Галина Строева - Гуманитарно-образовательная система самоисправления осужденных Страница 33

Например, И. В. Никитенко (2001) предлагал способы и условия повышения мотивации осужденных к самоисправлению. В его работе определенным образом связывались понятия «гуманизация исполнения и отбывания наказаний» и «самоисправление». В исследовании в основном выявлялась субъектная позиция осужденных, но эти лица были определены и субъектом, и объектом пенитенциарного воздействия, а также основной целью педагогического воздействия. Употребление слова «воздействие», посыл автора относительно того, что побуждение к самоисправлению может исходить извне, позволяют заключить, что и это исследование не было свободно от подхода двойной детерминации самоисправления.

В исследованиях в области военной педагогики были предложены следующие этапы самоисправления: мотивация, планирование, преодоление негативных качеств, оценка результатов и коррекция. Преодоление отрицательных качеств предлагалось осуществлять посредством нравственного, умственного, волевого и других видов совершенствования, социально полезной деятельности, культурного просвещения и т. д. Указывалось и на развитие чувства собственного достоинства исправляющегося лица (Ю. М. Кудрявцев), организацию ситуаций успеха (А. М. Каминер, Ю. М. Кудрявцев и др.).

Одной из характеристик девиантов называлось отсутствие цели или наличие исключительно эгоистических целей (целевые установки, направленные на себя), поэтому в самоисправлении было рекомендовано ставить четкую содержательную цель, которая вытекает из осознания нравственного идеала. Подобная цель должна была стать руководством для воина в его поведении и сознательном перестраивании себя.

Мотивацию к самоисправлению предлагалось повышать через ряд стимулирующих (просьба, намек, упрек и т. д.) и самостимулирующих методов (самопобуждение, самоубеждение, самоприказ и т. п.), через систему поощрений и наказаний (которая по сравнению с уставной была расширена), а также посредством комплекса различных педагогических средств и приемов стимулирования позитивной и торможения негативной активности девиантов.

Важными условиями самоисправления определялись гуманизация среды, изменение стиля взаимодействия в русле педагогики сотрудничества, повышение профессионализма офицеров. Подчеркивалась и значимость индивидуальной работы.

Отметим, что в основном в этих исследованиях самоисправление представало процессом, который завершает исправительное воздействие офицеров, хотя Ю. М. Кудрявцев и указывал на необходимость мотивации к самоисправлению на всех этапах работы с трудными воинами.

Определение девиантов и субъектом, и объектом исправления, повсеместное использование отглагольного существительного «воздействие», отнесение самоисправления к заключительному этапу исправления позволяют сделать вывод о том, что работы в области военной педагогики находились в рамках подхода двойной детерминации самоисправления.

Кроме того, в тех исследованиях, в которых трудный воин обозначен субъектом, его субъектность направляется «вовне»: на организацию мероприятий, помощь воспитателям, работу с другими девиантами и т. п., но не на собственное исправление.

В области общей педагогики и психологии в XXI в. проблема самоисправления исследовалась в отношении преодоления девиации несовершеннолетних (Е. А. Захарова, Т. Г. Луковенко, Р. Н. Нариманов, А. М. Печенюк, А. Г. Петрынин, И. В. Сорокина, Л. Р. Хусаинов и др.) либо молодых людей (К. Б. Ершов, Т. М. Маленкович и др.).

Если суммировать предложенные методы, то в русле традиционного исправительного подхода обозначалась необходимость повышения нравственности (через усвоение ценностей), развития когнитивной[192] составляющей личности, социальных, трудовых навыков девианта и т. д. При этом стержнем интеллектуального, трудового и других видов самосовершенствования называлось саморазвитие, а в работе Л. Р. Хусаинова – нравственно-правовое самовоспитание.

Обосновывалась необходимость включения девианта в различные виды деятельности и приближения организации деятельности учреждения к реальной жизни (в отношении детей детских домов).

В докторской диссертации А. М. Печенюка подчеркивалось, что признание «…самодетерминации и саморазвития подростка в качестве исходного начала его развития открывает принципиально новые возможности гуманизации процесса профилактики девиантного поведения несовершеннолетних» [188, с. 112].

В исследовании Т. М. Маленкович неразвитая способность к самодетерминации (низкий уровень самодетерминации собственного поведения) называлась в ряду «внутренних пусковых механизмов» дезадаптации [145, с. 47], в том числе психосоциальной [145, с. 108].

В целом необходимо убедить девианта/дезадаптивного студента в том, что есть другая жизнь, побудить его к самоисправлению, вооружить методикой и приемами этого процесса и помочь реализовать свое исправление.

Условиями развития собственной активности несовершеннолетнего как субъекта воспитательного процесса были определены гуманизация пространства (создание гуманной, воспитывающей, развивающей, помогающей среды), повышение профессионализма воспитателей, их гуманистического потенциала (развитие определенных черт личности, свойственных воспитателям-гуманистам), что позволяет изменить стиль взаимодействия с воспитанниками. В критериях гуманности среды предлагалось учитывать степень включенности всех субъектов в процесс воспитания. Характеристиками среды назывались «…гуманистическая ориентированность, направленность на самореабилитацию и самовоспитание, максимальная наполненность всеми жизненными противоречиями и проявлениями; открытость» [78, с. 157].

Значимым для нашего исследования является вывод Р. Н. Нариманова о том, что нравственно-правовое пространство помогает создать атмосферу защищенности.

Мерой исправленности предлагалось считать в том числе и повышение личного достоинства несовершеннолетних, их собственной значимости, самоценности, уверенности в себе/веры в себя (Е. А. Захарова[193], Р. Н. Нариманов, А. Г. Петрынин, А. М. Печенюк и др.).

Анализ работ в области общей педагогики позволил выделить содержательно-процессуальные компоненты самоисправления (табл. 4).

Таблица 4. Содержательно-процессуальные компоненты самоисправления

В качестве форм организации самоисправления исследователями предлагались коллективные, групповые и индивидуальные формы преодоления девиации. Но, равно как и в военной педагогике, была акцентирована индивидуальная форма работы и с девиантами, и с другими субъектами исправительного процесса. Особенно отметим предложение в работе Т. Г. Луковенко об использовании цикла воспитательных программ.

Исследователями были обнаружены следующие проблемы самоисправления, которые можно отнести к практике самоисправления взрослых осужденных, находящихся в местах лишения свободы:

• отсутствие должного внимания к активизации механизмов самоисправления и выработке активной жизненной позиции (Р. Н. Нариманов);

• стремление увеличить количество мероприятий и недостаточное внимание к факторам системности, последовательности, целенаправленности воспитательной работы, к должной культуре управления воспитательным процессом (Р. Н. Нариманов);

• недостаточный уровень субъектной вовлеченности девианта в воспитательный процесс (Т. Г. Луковенко);

• самообман самого девианта («Мне нечего исправлять!»), который сводит к минимуму потребность в самоисправлении (Л. Р. Хусаинов);

• излишние усилия воспитателей, которые нивелируют активность самого девианта (Т. Г. Луковенко);

• излишняя помощь при решении жизненных проблем, которая уменьшает возможность развития необходимой «…жизненной компетентности как средства подготовки к самостоятельной жизни» [138, с. 83] (Т. Г. Луковенко). Определено, что «…помощь должна пониматься не как решение жизненных задач человека (формирующее иждивенчество), а как возвращение веры в себя, в свои силы и возможности, как помощь в создании условий самостоятельного решения своих трудностей и проблем» [187, с. 86].

Таким образом, в общей педагогике вопросы собственного исправления девианта разрабатывались достаточно активно. Самоисправление было представлено как процесс либо как принцип в преодолении девиации/дезадаптации. Большинство исследователей предлагали переход девианта из пассивного объекта в активный субъект собственного изменения. Несовершеннолетний или молодой человек назывались и субъектом исправления, и объектом внешних воздействий, хотя в ряде работ несовершеннолетний рассматривался исключительно субъектом. Например, в докторской диссертации А. М. Печенюка отмечалось, что исправляющийся может являться только субъектом и никогда – объектом внешнего воздействия. Исследователь полагал, что гуманистическая позиция делает неправомерным утверждение о том, что подросток является одновременно и объектом, и субъектом воспитания: «Подросток, страдающий девиантными формами поведения, может рассматриваться лишь как субъект воспитания» [188, с. 198].