Анатоль Ливен - Анатомия американского национализма Страница 15

Как отмечается в произведении Мосса, с этой традиционной националистической риторикой беспокойства тесно связано одно из фактически универсальных проявлений языка правых националистов на протяжении всей их истории, а именно: навязчивая идея о существовании угроз для национальной мужественности и о предполагаемой женоподобной слабости отечественных и зарубежных критиков. В этой связи достаточно вспомнить знаменитую фразу Роберта Кагана: «Американцы – с Марса, а европейцы – с Венеры». В более грубой форме это звучит следующим образом: европейцы – «слабаки». Ли Харрис, еще один писатель ультраправого националистического толка, усматривает «первооснову цивилизации» в «спартанской безжалостности». Роберт Каплан призывает американцев вновь обрести в ходе вооруженных конфликтов «языческие добродетели и мораль»101.

В исследовании британского историка и журналиста Тимоти Гартона Эша подобные американские публикации о Европе характеризуются следующим образом: «Если антиамерикански настроенные европейцы представляют себе американцев задиристыми ковбоями, то в глазах антиевропейски настроенных американцев европейцы – изнеженные педерасты. Американец – это сильный гетеросексуальный мужчина; европеец – женщина, импотент или кастрат… Как я обнаружил, слово «евнухи» может быть написано [американцами] как «ЕВнухи»102.

Значительную часть такого рода разговоров можно рассматривать просто как глупость, хотя, как продемонстрировал министр обороны Дональд Рамсфелд, такое отношение и такие высказывания о Европе приводят в реальном мире к серьезным последствиям. Гораздо более зловещую значимость имеют ремарки правых националистов о «национальном предательстве». В сегодняшней Америке, как и во многих других странах в прошлом, такая риторика способствовала организации внутренних репрессий и их оправданию. И, как свидетельствуют некоторые действия администрации Буша, теракты 11 сентября 2001 года и последовавшая за ними война против терроризма, которой не предвидится конца, в очередной раз продемонстрировали, что такая позиция должна вызывать серьезную озабоченность103.

Некоторые из этих высказываний были направлены против мусульманских групп в Соединенных Штатах – и это действительно отчасти было оправданно. Наряду с этим много усилий было направлено на то, чтобы очернить политических и интеллектуальных противников правых националистов. Удивительная книга Энн Коултер «Измена» (Treason) представляет собой очевидную попытку изобразить либералов (и демократов как категорию, к которой она относится аналогично) как предателей Америки и во время холодной войны, и во время «войны против терроризма». Как уже отмечалось, с такими же обвинениями выступали представители правых средств массовой информации Шон Хэннити, Билл О’Рейли, Раш Лимбо и Майкл Севидж, то есть те фигуры, у которых есть огромная и благодарная аудитория и за спиной которых – громадная сила в лице крупнейших американских теле– и радиоканалов104.

После событий 11 сентября 2001 года организация, возглавляемая Линн Чейни, подготовила список из 117 высказываний американских ученых и студентов, которые, по мнению авторов этого документа, «морально двусмысленны», или носят антиамериканский характер, или же совмещают оба этих параметра и, «с позиции американского среднего и высшего учебного заведения, не отражают отношения США к терактам». Указанные высказывания, которые подверглись осуждению, варьировались от действительно безнравственных и неприемлемых, например, таких как «Любой, кто может взорвать Пентагон, получит мой голос» (высказывание № 14), до заявлений типа «Нам следует создавать мосты и отношения, а не бомбы и стены» (высказывание № 19) и «Невежество порождает ненависть» (высказывание № 49)105.

Бывшие влиятельные чиновники и пользующиеся уважением обозреватели, включая Ричарда Перла, Дэвида Фрума и Ирвинга Кристола, также сделали обвинения в национальном предательстве основой своей риторики. При этом Фрум осудил не только либералов, но «непатриотичных» консерваторов, которые выступили против войны в Ираке, тем самым начав «войну против Америки»106. Последняя книга Хэннити была озаглавлена: «Избавь нас от лукавого: борьба с терроризмом, деспотизмом и либерализмом»107. В качестве подтверждения того, что в настоящее время происходит в США, возник дух старого, неприглядного немецкого националистического оскорбления – Nestbeschmutzer («тот, кто гадит в собственном гнезде» или «злопыхатель, поливающий грязью своих близких»).

Готовность значительного числа американских политиков и интеллектуалов прибегать к такой риторике, а США в этом отношении отличаются от Европы и других частей цивилизованного мира, тесно связана с тем, что также является одной из существенных причин американской «исключительности» в хорошем смысле этого слова. Имеется в виду то, что Соединенные Штаты были избавлены от крупнейших катастроф, которые пережила Европа за последние два столетия, поскольку им повезло, по выражению президента Томаса Джефферсона, «по воле самой природы быть отделенными широким океаном от убийственного хаоса, который властвует на четверти земного шара»108.

Первый и решающий фактор, как отметил Токвиль, заключался в спасении от французской и других европейских революций после 1789 года и от тех потрясений, которые они породили. Затем весьма важным отличием Соединенных Штатов от остального цивилизованного мира является то, что страна избежала поистине опаляющих последствий войн и революций ХХ века. Безусловно, народ США участвовал в обеих мировых войнах, вооруженные силы США принимали в них участие с впечатляющим мужеством и самоотверженностью, отдельные подразделения при этом понесли ужасные потери. Но в целом американские потери пропорционально к численности населения страны были очень малы, если сравнивать их с потерями ведущих европейских государств. Необходимо прежде всего отметить, что США были избавлены от вторжения или бомбардировок.

Слишком много европейцев и японцев подверглись пыткам, были заключены в тюрьму или казнены по обвинению в той или иной «государственной измене» (или же принимали участие в пытках и расстрелах) или даже за то, что обращались с этим словом слишком необдуманно. Слишком многие были убиты, искалечены, изнасилованы или же погибли от голода во время войн из-за языка воинствующего, направленного против других национализма, чтобы принять его – не только в политических или интеллектуальных кругах, но и просто среди народа. Даже наименее образованные европейцы сохранили семейную память о деде, убитом под Ипром, или дяде, покалеченном под Сталинградом, о доме, разрушенном в Кельне или Варшаве, об изнасилованиях и вынужденной проституции от Неаполя до Берлина и Краснодара.

Именно потому, что данный язык, такой стиль, стиль Беннетта, постоянно использовался интеллектуалами и политиками всех крупных европейских государств в 1914–1915 годах, а затем – в Германии и Италии в период между 1939 и 1941 годами, – для любого европейца сегодня весьма затруднительно писать или говорить такими терминами. Это не просто проблема выражения мыслей, которые могут принадлежать частным лицам, но вопрос о допустимости публичного выражения таких мыслей, которые открыто говорят о расизме в Соединенных Штатах. Для образованных европейцев психологически очень трудно даже думать в рамках такой терминологии109. И это верно как для европейских элит, так и для населения в целом. В 1914 году, когда Европа вступила на убийственный путь национализма, ее первым шагом стало уничтожение младшего поколения старых европейских элит. К 1945 году рухнуло господство самих этих элит, причем во многих случаях вместе с их государствами.

Американские капиталисты, тем не менее, как и Америка в целом, избежали европейских катастроф первой половины ХХ века. В этом Америке очень повезло. Но это одновременно означает, что Соединенные Штаты и их руководители избежали, пожалуй, наиболее жестоких уроков, которые когда-либо были известны миру при необходимости обеспечить в определенных рамках социальные, классовые, экономические и национальные цели и притязания. Более явный радикализм американского капитализма, следовательно, также определяется характером нации, которая была избавлена от ужасных последствий, к которым приводят такие капиталистические эксцессы. Эта форма американского капитализма, в свою очередь, обеспечивает более явный радикализм американских правых и сам дух американского национализма. Этот комплекс радикальных взглядов проявляется в редакционных статьях основного издания американского делового мира «Уолл-стрит джорнэл». Чтобы ощутить разницу между моралью и политикой американских капиталистов (в комплексе) и их европейским соответствием, нет ничего лучше, чем сравнить статьи в «Уолл-стрит джорнэл» с европейскими аналогами – статьями в изданиях «Файнэншнл таймс» (Лондон), «Франкфуртер альгемайне» (Франкфурт), «Коррьере делла сера» (Милан) и прочими. Эта разница проявилась, например, в том, какой ужас ощущался в передовых статьях издания «Файнэншнл таймс» в качестве реакции на решение президента США Буша о снижении налогов.