Дмитрий Герасимов - Вольный град. Полемические заметки о политике, демократии и русском патриотизме в 2-х частях. Часть 2 Страница 3

В краткосрочной перспективе это очень выигрышная тактика. Однако вряд ли то же самое можно утверждать в стратегическом плане. Уже само по себе использование многими современными государствами данной тактики говорит об их перманентной агрессивности и нежелании жить в мире.

О вреде антисемитизма

Чтобы расставить все точки над «и».

А. Со стороны содержания антисемитизм есть просто психическое заболевание, вызванное расстройством ума, логики и патологическим неприятием действительности. К антисемитам нужно относиться как к психически больным, неадекватным людям – переносчикам душевного расстройства, осторожно пытаясь вывести из этого состояния тех из них, кто не успел окончательно впасть в хроническую стадию. Например, наводящими вопросами в духе: если вы обвиняете евреев в нечестной конкуренции, узурпации власти, клановости, коррупции, кровавых жертвоприношениях и зубном кариесе, то отчего бы вам не начать бороться именно с нечестной конкуренцией, узурпацией власти, клановостью, коррупцией и т.д., а не с самими евреями, купить дезодорант и не подходить близко к чужому рту? К сожалению, в запущенных случаях такие аргументы не действуют. В самом начале 90-х довелось быть свидетелем, как на учредительном собрании одной из национально ориентированных организаций Санкт-Петербурга человека, страстно обличавшего с трибуны библейский народ во всех грехах ельцинской эпохи, хватил сердечный приступ и он умер, не приходя в сознание.

Б. Со стороны формы антисемитизм есть невоспитанность, варварство и неумение жить в обществе, что предполагает отсутствие социального мышления и воли к поиску компромиссов на основе взаимного уважения и баланса частных интересов. Антисемит напоминает собой человека, бросающегося с матом и кулаками на соседа с дурно пахнущими носками вместо того, чтобы в спокойной и деликатной обстановке обсудить с ним имеющиеся расхождения в воззрениях на устройство мира. Так, выбирая негодные средства, никогда не достигают поставленной цели («яркое тактическое преимущество в обмен на стратегическое поражение»). Лечится это, насколько вообще поддается лечению – повышением личной самооценки, независимыми судами и демократическими процедурами выборов и голосования.

В. Со стороны конечных целей антисемитизм, будучи варварством и психической болезнью, есть инструмент и способ борьбы с прирожденным сознанием людей, используемый в своих интересах самими разными силами. Но чаще всего – собственными спецслужбами, имеющими богатую историческую традицию провокаций, контроля, управления и дискредитации «изнутри» национально ориентированных общественных движений. В начале 2000-х довелось наблюдать, как сын отставного то ли генерала, то ли полковника КГБ (спецслужбы никогда не действуют прямо), используя собственную квартиру в центре Москвы в качестве склада и перевалочного пункта, занимался координированным распространением всей имевшейся на тот момент «жидоборческой» литературы – газет, книг и журналов, явно не достигая в этом особого коммерческого успеха, хотя в те годы ассортимент и доступность данной продукции буквально во всех уголках столицы поражали воображение. На вопрос относительно примитивности ее содержания, данный деятель (кстати, вопреки предположению, весьма свободных взглядов в области «расовой чистоты» собственных личных отношений) вполне цинично отвечал, что это как раз самый последний вопрос, который его интересует.

Потребуются десятилетия демократической политики для преодоления обществом негативных последствий работы тоталитарных спецслужб. Но, очевидно, русским организациям внутри самих себя уже сейчас необходимо ставить жесткий заслон для антисемитизма (как и иных форм ксенофобии) – в качестве одного из негласных правил противодействия «принципу Орды».

О двух властях и волнах мира

Кто же сказал, что демократия – это безвластие и анархия? Просто есть два типа власти – (1) власть кованного башмака и бритого затылка и (2) власть ума и доброй воли. Различие здесь в объемах рабочей памяти. В первом случае – действуют раньше, чем думают (если вообще думают, повинуясь скорее инстинктам и рефлексам). Во втором случае – перед тем, как что-то сделать, думают хотя бы на три-четыре шага вперед (как в шахматах). А уж если кто-то совершает несколько мыслительных операций одновременно, то вообще цены ему нет! Не этим ли человек отличается от животного, являясь, по Тейяру-де-Шардену, вершиной эволюции Разума? Впрочем, когда мы не в состоянии сами взвесить на весах Судьбы последствия собственных поступков, тогда лучше для нас, чтобы нами кто-нибудь руководил.

Существуют волны мира и волны истории, идущие еще от первоначального Большого Взрыва (своего рода, дао истории) – можно достигать своих целей, просто следуя им и отдаваясь их воле. Вступая в усиливающий резонанс с ними, умело балансируя средь разнонаправленных политических сил (давая им спокойно реализовать себя), всегда оставаясь на гребне волны. А можно, напротив, видеть свою цель в том, чтобы постоянно противиться им, всеми силами противодействуя их естественному течению, опираясь на незыблемые «или-или» – в самом мире не находимые и не требующие ума истины, тем самым гася в себе вечную энергию мира. Так поступают, выбирая вместо цветущей сложности унылую простоту, а вместо разума – насилие. В первом случае – все легко, совершается само и в нужный момент приходит помощь аж всей Все-лен-ной! Во втором случае – все неимоверно тяжело, стрёмно, одиноко и всегда заканчивается трагически.

Возможно, в будущем потребуется строить школы демократии и, если потребуется в каждом городе – капища со святилищами в честь народоправия, возрождая тем самым и защищая на родной земле священное богатство жизни, спасая живое чувство благоговения перед нею, говоря словами А. Швейцера…

Великая Русская Безнационалия – 2

Собственное природное сознание (как врожденное стремление к идентичности, как условие и основание всякого «патриотизма»), будучи абсолютно неустранимой формой психической и социальной адаптации людей к природным условиям существования, есть даже у крайних номад, приобретающее, однако, у последних взамен естественных чувственно-эмоциональных (ценностных) – противоестественные (ценностно безразличные), т.е. гораздо более отвлеченные и, как правило, религиозно-мистические, абстрактные, «обратно-перспективные» формы (апеллирующие не к непосредственному восприятию, а к мышлению и его оборотной стороне – вере). А потому гораздо более жесткие и нетерпимые по отношению к «другим» и непохожим на них. Русский лицемерный национализм как безнационализм (в своем первоначальном истоке – в православной идеологии Московского царства) в этом смысле чрезвычайно схож с иудейским религиозно-мессианским национализмом, являясь, по сути, исторической калькой с последнего (о чем писали все религиозные мыслители конца XIX – начала ХХ в. – от Данилевского и Соловьева до Бердяева и Карсавина).

Именно религия, точнее – кардинально переворачивающий действительность монотеизм, сама структура «восточной» (трансцендентной) религиозности, сохранившей и усилившей дуалистическую противопоставленность природе («нельзя быть праведным без страданий»), сделала возможным как внутренний разрыв ценности со смыслом (непосредственно переживаемого и данного в мышлении), так и последующее иррациональное соединение эмоционально-психической сферы с новым, привнесенным извне и совершенно чуждым «рацио» (логикой, мышлением), насильственно заместившим собой первоначальные «корневые» смыслы, гармонически взаимодействовавшие со средой обитания и встроенные в нее. Соединение переживаемой прирожденности с мыслимым безразличием к ней (выраженное в замечательной формуле «быть русским значит быть православным») не носит рационального характера и не может быть объяснено, исходя из самого себя, а потому русский инверсивный национализм оказывается возможным, вообще-то говоря, исключительно в рамках религиозного, крайне нетерпимого, ригористичного и рестриктивного мировоззрения – таким он зародился, таким он и остался даже в рамках «наукообразной» советско-интернациональной идеологии, столь же религиозно эсхатологичной (и хилиастичной), как и ортодоксальное православие, с которым она боролась. Поэтому не должно удивлять появление людей с портретами Сталина и иконами – это одна и та же, в основе своей иррациональная, ментальная структура («быть русским значит быть советским, интернациональным»), порожденная своеобразным «восточным реализмом» (тождеством атмана-брахмана). Поскольку превращение русского инверсивного национализма в светскую рациональную идеологию оборачивается банальной русофобией (как у «либералов», ценностно и психически не связанных с большинством населения страны) – для реализации «монгольского принципа права» в действительности необходим именно религиозно одуряющий «синтез» прирожденности (по ценности) и безнациональности (по смыслу), мистически-иррациональное соединение их в одном сознании.