Герман Горра - Тайнослов. (Tainoslov) Страница 8

Когда воля уже есть, дальше она может развиваться сама до исполнения; но как получить ее первую часть – семя, – случайность рождения вещей. Незамкнутость кольца обращения вероятности означала бы его разрыв, и через него высвобождение энергии воли, замкнутой в нем.

Рис.34: P (A) + P (Ā) <1

Субъект, двигаясь в поле вероятностей, расщепляет пару на разветвление и принимает направление к следующему из событий, – образуется связь. То есть, предпринимая действия, способствующие угодному ему развитию ситуации, он прикладывает работу – разделяет энергию своего активного желания в энергию связей; иными словами, преобразует мир вокруг себя, придавая ему форму, – определенность. Точно так же, становясь частью чужой определенности, я приобретаю форму – связанность, которую ощущаю как утечку собственной свободы выбора. Не имеет значения просто ли он меня видит, или вспоминает с другого конца земли, даже сны – часть наших взаимоотношений, – требуются двое чтобы возникла связь, как разность потенциалов, необходимая для перетекания энергии: думая о нем, я связываю его волю, вспоминая обо мне, он связывает мою, – замыкание обоих процессов образует обмен снами. В полном согласии «неопределенности Гейзенберга», я замечаю его когда он меня замечает, по тому что он меня связывает своими взглядами, понятиями, желаниями, и др. – лишает воли придавая мне форму. По тому же как кто-то меня связывает, я могу попытаться определить что заставило его меня заметить, т. е. различая характер формы, которую он мне придает, идентифицировать ощущения как связанные с тем что конкретно он в данный момент обо мне думает, его намерениями, представлениями, и, сопоставляя полученный образ с окружающими меня людьми, понять кто из них на том конце связи.

Таким образом, связь выступает как -1 степень свободы: определенность вероятностей исходов на одном конце ассоциации, ограничивает возможности на другом ее конце. Становясь частью связности, я теряю часть собственной свободы выбора, – часть энергии моей воли переходит в форму этой ограниченности, наложенной на меня субъектом, прикладывающим работу.

Состояние связанности означает зависимость, так поле вокруг субъекта рано или поздно перестает быть невзаимосвязанным набором свободно плавающих вероятностей, но становится слитным с ним устройством, в котором различаются области меры оформленности:

• это в первую очередь законченная определенность в виде готовой осуществленности, – где никто уже не может изменить меня

• затем, область, в которой я в той или иной степени имею влияние, – т. е. находящаяся в состоянии возможности, которую я могу перевести в состояние осуществленности

• и далее, неосуществимые для меня вещи, т. е. в полной случайности за невложением моей воли из-за их недосягаемости.

Рис35: Вещественность, частичная оформленность, и неконтролируемое

Криптономия

B начале было Ничто – подобно «математической точке, не имеющей никаких измерений». Затем Некто возбудил Ничто, отчего оно расширилось6,

Рис.1: Возбуждение подобно волне – раздвигающей

отчего распалось на части, ставшие составными: Нечто и Пустоту – голодную до чего-нибудь, что могло бы ее наполнить; продолжающееся расширение ведет к разложению того и другого на все более мелкие, но все так же ищущие друг друга половинки Одного7.

Криптономика

«Лес, казалось, отвечал на каждое мое движение,

а когда я остановился, стал отзываться на мои мысли.

Пришлось перестать думать.»

Причины порождают следствия, которые сами становятся причинами. Такое взаимное влияние событий в сложнейшем переплетении образует квантовое единство всего: сигнал блуждает по сети, отражаясь от краев, дробясь на препятствиях, сливаясь обратно в интерференции. В самом простом виде:

Рис.1: Простейшая причинно-следственная сеть (ПСС)

В общем случае, сигнал в виде волны распространяется равновероятно – во всех направлениях. Это означает, что причинно-следственные связи изначально разбросаны хаотично. Однако любое регулярное однообразное воздействие поляризует их, подобно металлическим опилкам, которые выравниваются под действием магнита. Теперь, вместо рассеивания в беспорядке, информация движется направленно как по проводнику, – неравновероятно. Так возможно намеренно перемкнуть причины и следствия в другом порядке и тогда сигнал будет распространяться иначе – в пользу автора такой программы. К примеру, если ему нужно собрать все поступающие сигналы в одной точке, довольно просто перенаправить причинно-следственные связи вот так:

Рис.2: Информация доставляется в центр

Замыкая причину на следствие, паук создает ассоциацию, вкладывая в нее энергию – энергию связей. Энергия имеет эквивалент в массе: m = E/c², в общем же случае m = E/v². Таким образом, можно видеть паутину как гравитационный объект: притяжением он искривляет пути следования мух,

Рис.3

неравновероятно направляя их к себе – в фокус этой гравитационной линзы.

Паутина есть в общем случае лабиринт, – это язык для ее описания. Лабиринты – заставляют ходящего по ним так или иначе приходить к центру, а пытаясь оттуда вырваться, он обратно к нему возвращается. Пользуясь языком лабиринтов, возможно сформулировать схему, попав в которую сигнал вообще не может ее покинуть, т. е. гравитация этого информационного объекта возрастает настолько, что поглощает любой входящий в нее сигнал. Это т. н. парадоксы, – когда причинно-следственные связи оказываются замкнутыми сами на себя, т. е. следствия от причин порождают те же причины, порождающие такие же следствия, которые опять порождают эти причины, и т. д.

Рис.4: Парадокс

Объективная реальность есть машина, слепо следующая программе распространения сигнала вдоль причинно-следственных линий. Машина не способна изменить своей программе, и даже будучи уловлена в парадокс продолжает ей следовать, крутясь в этом цикле бесконечно. Таким образом, объективная реальность не может выдержать наличия парадоксов, – это означало бы существование мест в ее причинно-следственной сети, поглощающих все в них попадающее, в т. ч. ее саму. Защитный механизм – вытолкнуть исключение из своей среды.

Рис.5: Вытолкнутое исключение

Вытолкнутое исключение само по себе является полноценной причинно-следственной сетью, и не существуя более в родительской сети не доступна из нее объективными путями. Фактически, это параллельная вселенная, т. к. не пересекается с нашими причинно-следственными связями. Однако, парадокс, послуживший началом, все еще сохраняется, хотя и как разорванная ассоциация: причинный ее конец остается в родительской сети, а следственный – в новом подпространстве. Восстановив эту связь, можно воспользоваться ею как переходом в одноименное подпространство. Для этого нужно заново ре-инициировать парадокс, что требует знания его формулировки – это как пароль, открывающий дверь при его произнесении.

Итак, объективно их обнаружить невозможно, только субъективно почувствовать как выброс энергии, не соразмерной видимой массе, – сверх-массивные объекты в сжатом объеме, приток энергии из «ниоткуда» и утечки ее в «никуда». Это сигнал, наведенный индукцией из параллельной сети, искажает собственный сигнал системы, и события вблизи них развиваются не равновероятно, – не так, как обычно бы развивалась ситуация. К примеру, если источник выбрасывает больше «положительных» вероятностей, чем «отрицательных», то его присутствие характеризуется выигрышами в играх, и вообще проявлениями необъяснимой удачливости в делах. Источники, поляризованные иначе, дают преимущество другим исходам ситуаций: чудесные исцеления при прикосновении к чудотворным предметам, вероятность распространения световых волн по прямой становится «искривлена» вблизи крупных масс, и т. д.

Вообще, все языки возникали в целях описания жизненных ситуаций, так что их термины берут основание в окружающей реальности. Подобно этому, существующая наука криптология основана на криптографии и криптоанализе, т. е. имеет дело с существующими человеческими языками и символами, т. о. является прикладной наукой и не способна справиться с более общими задачами; язык же лабиринтов, сам предмет которого прятать и прятаться, означает фундаментальную тому науку. Изучение лингвистики лабиринтов, хотя бы на примере паутин, даст прочтение действительности отличное от антропогенного. В сочетании с уже имеющимися знаниями о человеческих языках, это позволит предположить язык еще более общий чем эти две группы. Продолжением же изысканий, будет некий прото-язык – корень всех языков, т. о. язык самой реальности, раскрывающий ее истинный смысл. Обладая единым языком можно сформулировать преобразование любого его предмета в другой, – гравитацию в свет, тепло в массу, время в вещество, и т. д.