Потаённые страницы истории западной философии - Виктор Валентинович Костецкий Страница 30

Например, все рисунки подразделяются «условным Платоном» на художественные и нехудожественные. Нехудожественные отбрасываются. Художественные рисунки далее подразделяются, например, на сделанные случайным человеком и неслучайным, то есть профессионалом. Случайно удачные рисунки отбрасываются. Рисунки, сделанные профессионалом, подразделяются дихотомически на те, которыми восторгаются зрители, и те, к которым зритель безразличен. Рисунки профессионала, безразличные зрителям, отбрасываются. Далее, сами зрители подразделяются на людей с хорошим вкусом и без оного. В итоге получается, что художественным рисунком следует признать такой, который сделан профессионалом и вызывает восторг зрителя с хорошим вкусом.

На этом примере видно, что Платон, в отличие от Сократа, определяет не слово «рисунок» посредством формальных отношений рода и вида, а понятие «рисунок» методом дихотомии с привлечением разных оснований деления – с учетом жизненного опыта. Ход рассуждений может быть разным, но в итоге в содержательном определении понятие «рисунок» будет представлено «тройственным союзом» из автора, зрителя и «текста» – как в любой «риторике» (Аристотель). По сути, художественный рисунок есть риторика посредством линий (рассказываемых линий).

Для Аристотеля, автора «Органона», все формально-логические процедуры «высказывающей речи» представлялись уже хрестоматийным материалом. Аристотель весь риторический материал проанализировал, классифицировал, создал теорию силлогизма, создал теорию доказательства, так что свое собственно философское внимание сосредоточил именно на роли «жизненного опыта» при неформальном определении понятий в разных областях знания. Для Аристотеля логическое значение имеет тот «жизненный опыт», который представлен не в личной жизни человека, а закреплен в языке, в его словарном запасе, в крылатых выражениях, в самой структуре языка. Понимание глубинного смысла слов и той реальности, что определяет смысл слов, – это и есть философия, по отношению к которой логика служит лишь средством избавления от ошибок речи. Например, люди говорят «время идет», но в этом выражении отсутствует логическая основа: как время может «идти», как может то, что «идет», быть временем? Отсутствие логической структуры мысли можно видеть и в известном высказывании Ф.М. Достоевского «красота спасет мир»: кого спасет, от чего спасет, когда спасет, спасала ли когда-либо?

Для философии Сократа-Платона-Аристотеля фразерство в разных вариантах: от натурфилософов до софистов, публицистов и литераторов, – является ложным мудрствованием. Так возникает вопрос о том, что в наших знаниях, суждениях и утверждениях является действительным, а что кажется таковым. В результате творческих усилий Платона и Аристотеля в этом направлении сформировался новый стиль мышления, не характерный для людей без «высшего образования» – философия.

С точки зрения истории образования важно подчеркнуть, что разделение образования на «среднее» и «высшее», осознанное в поздний период Римской республики (II–I вв. до н.э.), произошло именно в отношении философии: обязательной в образовании тех, кто планировал высшую политическую карьеру. Римляне стали приглашать из Греции философов для совершенствования образования молодежи, причем ради практических целей: хорошо говорить, хорошо мыслить, хорошо действовать. Аналогичный процесс произошел в средневековой Европе при обучении богословию во вновь открытых «университетах»: первый курс все обучались на одном факультете – философском.

Отличие философского мышления от нефилософского можно пояснить рядом характерных примеров из текстов Аристотеля или Платона или аналогичных им. Так, для нефилософского мышления частная собственность представляется в виде «имущества». Для философского мышления частная собственность предстанет не имуществом, а специфическими отношениями между людьми по поводу имущества. Точно таким же образом деньги будут пониматься не с точки зрения «богатства», а с точки зрения «динамики»: возможности к действию. Например, если кому-то что-то не нравится в родном городе, то следует исправить на свои деньги, в этом их действительность. Кроме того, без денег нравственность остается без деятельности; например, человек не может проверить свою «щедрость» – а проверять надо. В другом случае человек считает себя честным на том основании, что не берет взяток – конечно, если ему их никто не дает, а у самого на взятки нет денег. Деньги проверяют человека на гражданственность и нравственность – в этом их главное значение в античной цивилизации в отличие от варварских стран Др.Востока.

Любой преподаватель философии с наличием жизненного опыта может привести характерный пример, что такое «действительность» и «недействительность» по той философии, что представлена Платоном или Аристотелем. Для меня таким примером служит случай из студенческой жизни. Купили в общежитии на комнату из трех человек компактный холодильник; дело было осенью, еще до отопительного сезона. Спустя несколько часов в комнате стало тепло, и в холодильнике тоже. Обнаружилось, что задняя панель холодильника, предназначенная для отвода тепла, перегрета в силу какой-то неисправности. Возникает вопрос: что за вещь мы купили? Выглядит как холодильник, место занимает как холодильник, в паспорте изделия написано, что это холодильник. Только в действительности является обогревателем – со странным дизайном. Холодильник, конечно, заменили на действительный холодильник, попутно получив жизненный опыт: недействительными могут быть не только вещи, но и учреждения, народы, страны, люди, природа. Пределов недействительности нет.

Философия Платона не есть «идеализм» в духе романтически настроенных подростков. Вопрос о действительности ставится дерзко: что действительно, например, в религии, а что недействительно; что действительно в стране, а что недействительно; что действительно в искусстве или науке, а что недействительно. Вопросы не комплиментарны – не случайно происходили трагические события с Сократом и Дж.Бруно. Не случайно так же, что в истории западной философии не зафиксировано женских имен; впрочем, и мужские имена исчезают порой на столетия, а в некоторых странах не появляются никогда.

Зафиксировав в философии Платона два разных момента: техника мышления, с одной стороны, и разного рода «учения», с другой, – переход от одного к другому удобно совершить посредством определения того, что такое «рама» в живописи. Подходы у Сократа, Платона, Аристотеля будут разными – по мере развития философского метода мышления.

По логике Сократа, рама – это некая окантовка (упаковка, «одежда»), служащая для презентации «картины».

По логике Платона, рама – не оконная, не пчеловодческая, не техническая – после всех переборов предстанет как «оформленная граница» произведения.

По логике Аристотеля, рама картины – это граница двух разных пространств: внешнего (обычного, натурального) и внутреннего (иллюзорного, субъективного, зрелищного). Индукция Аристотеля идет от опыта: трибуна, сцена, стадион, кухня, кладбище – пространства огороженные, сакральные. Точно так же рама картины вырезает из пространства небольшую часть, внутри которой сталкиваются между собой три ипостаси риторики: иллюзия (текст), автор и зритель.

Всё, что внутри рамы, имеет вид и этим видом что-то изображается. Вид и изображение представляют собой две сопряженные части того иллюзиона, который художник представляет зрителю. Например, в картине Пикассо «Девочка на шаре» юная акробатка и могучий атлет изображают собой разные стороны здорового