Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression Страница 44

Уже закрывая глаза, Гарри задумался — если окажется, что он действительно каким-то образом лишился Дара, что будет сильнее — облегчение или разочарование?

* * *

Он заблудился, он где-то брел, потерянный и обессилевший, во мгле и холоде, и в уши ему заползали шепоты и вздохи — он стиснул голову руками и, шатаясь, шел дальше, зная, что останавливаться нельзя.

Но это была ловушка — теперь он понял, что в темноте все время ходил кругами — поэтому, увидев свет, он с ликованьем поднял к нему руки. Теперь он увидит. Теперь он узнает.

Но свет этот, чистый и прозрачный, исходил от него самого, и освещал он лишь руины — пыль, и прах, и груды камня, и то тут, то там какие-то уродливые кучи, как будто саму землю здесь истязали и вытягивали из нее все соки. Ликование сменилось металлическим привкусом во рту, и вдруг из-за каждого угла, из каждой темной, едва различимой расщелины полезли серые сумрачные создания, карикатурные подобия человека. Они ковыляли к нему на изуродованных конечностях, ползли на четвереньках, оставляя за собой следы крови и слизи, которые тут же впитывала иссохшая земля. Они сползались к Гарри со всех сторон, и он застыл от ужаса, а из онемевшего горла вырвался слабый стон.

Свет потускнел, когда твари приблизились, но Гарри уже не в состоянии был этого заметить — и он не хотел видеть. Когда покрытая язвами, шелушащаяся рука ухватилась за его лодыжку, Гарри упал на колени, не в силах отбиться от тянущихся к нему рук, которые валили его на землю.

Липкие от крови губы коснулись его щеки, и в последнем проблеске света он увидел обнаженные кости на скелетообразных пальцах, отбрасывающих волосы с его уха в чудовищной пародии на близость.

Слабый, шуршащий голос называл его Лордом, умоляя о пощаде.

И тогда Гарри закричал.

* * *

Он проснулся в темноте. Его рвало, сердце колотилось как бешеное, он зачем-то вскочил, и напрасно, потому что пол под ногами ходил ходуном с тяжелым, раскатистым гулом. Внезапно справа, в камине, с чудовищной силой вспыхнул огонь, и в красном зареве Гарри увидел бросившегося к нему Снейпа — он что-то кричал, требовал прекратить, но голос его тонул в окружающем реве…

Гарри сжал руки в кулаки, обхватил себя за плечи, старясь сдержаться, обуздать свою силу, пока она не расколола камин, не разрушила дом, не заставила треснуть саму землю. Он задыхался и раскачивался из стороны в сторону, пока не почувствовал, как мощь начала оседать, отступать все дальше и дальше, и пока он снова не стал всего лишь дрожащим, сжавшимся в комочек, перепуганным мальчишкой.

И снова было темно, и тишина резала уши, но руки Снейпа обнимали его за плечи, голос Снейпа шептал на ухо, спрашивая, все ли в порядке. Гарри не мог ответить, у него получилось только мотнуть головой, обхватить руками теплое ото сна тело, уткнуться носом Снейпу в грудь и снова качать головой, повторяя — нет, нет, нет.

Снейп не пытался его успокоить, но, подтолкнув Гарри к кровати, улегся рядом, и было даже странно, как быстро можно успокоиться и заснуть, лежа у Снейпа на груди, когда обнимают теплые руки и легкое дыхание касается волос.

И никаких снов ему больше не снилось.

* * *

Их взгляды встретились — глаза у Снейпа были недоверчиво сужены.

— Ты… кто? Ты думаешь… что ты кто?

— Я думаю… я думаю, что я чудовище, — повторил Гарри, кроша кусок хлеба, который не лез в рот. Было так странно говорить об этом вслух, озвучивать самый темный из своих страхов ясным утром, когда в окна льется солнечный свет, но от этого контраста ему стало еще холоднее. Он поежился. — Эта сила… это моё… оно погибельно. Мне кажется, что оно погибельно.

Снейп на мгновение отвел взгляд, словно задумавшись. Когда он снова взглянул на Гарри, недоверие в этом взгляде сменилось раздражением.

— Чушь! — резко бросил он.

Гарри моргнул. Потом шмыгнул носом.

— Что?

Снейп слегка откинулся назад, спокойно глядя на Гарри.

— Я сказал "чушь", Поттер, и ты прекрасно меня расслышал. Загвоздка вовсе не в губительности твоего Дара, а в том, что ты почти не в состоянии контролировать свою чудовищную мощь. Вот и все.

Гарри подался вперед.

— Ты не понял. То, что я видел, что мне снилось… что я сделал с МакНейером…

Снейп насмешливо его перебил:

— Мистер Поттер. Даже когда мне очень хотелось сказать вам пару ласковых, я мог найти много разных эпитетов, но назвать вас "трусом" мне ни разу не пришло в голову. Как это ни прискорбно, придется пересмотреть свое мнение.

Гарри покачал головой.

— Это от меня не зависит… просто я… мне очень страшно.

У Снейпа заблестели глаза.

— Это еще не трусость, — невозмутимо заметил он. — Ничего не боятся только дураки. Трусы — это те, кто преувеличивают свои страхи, чтобы оправдать собственную слабость.

— Я ничего не преувеличиваю, — тихо возразил Гарри, глядя на свои дрожащие руки. — Я не…

— Вставай, — скомандовал Снейп, поднимаясь на ноги.

Гарри вытаращил глаза.

— Что? Зачем? Я…

— Я сказал — вставай. — Глаза Снейпа были похожи на сверкающие осколки черного льда.

Гарри с усилием поднялся и взвизгнул, когда Снейп схватил его за руку и потащил из хижины, по извилистой тропинке на середину поляны, где развернул его лицом к себе, крепко держа за плечи и не скрывая своей ярости.

— Сила — это ничто, — гневно сказал он, слегка встряхивая Гарри при каждом слове. — Сама по себе она — ничто. Только мы сами заставляем ее стать чем-то — наш выбор. Именно в этом наша сила — в возможности сделать выбор. Это единственная сила, которая нам необходима, и ее достаточно для того, чтобы спасти или погубить лучших из нас.

Он развернул Гарри лицом к деревьям, но не отпустил.

— Ты, — прошептал Снейп парню на ухо так, что у того волосы на шее встали дыбом, — можешь выбирать. — Он еще сильнее сдавил гаррины плечи, заставив его судорожно вздохнуть. Голос Снейпа был бесстрастным, но Гарри чувствовал вес каждого слова. — Если захочешь стать чудовищем, то будешь самым могущественным чудовищем в мире за последние двадцать поколений. Если ты выберешь зло, то тебе понадобится лишь немного практики и везения, чтобы погасить солнце. — Он дернул Гарри на себя, так что парень оказался прижат к теплому сильному телу и все слова, которые он мог сказать, куда-то улетучились. — А вот чего ты не должен делать, — с ледяной настойчивостью продолжил Снейп, — так это позволять своему чувству вины выбирать за тебя. Ты не должен уклоняться от такой ответственности. — Снейп снова оттолкнул его от себя и громко скомандовал: — А теперь — выбирай.

У Гарри перехватило дыхание.

— Ты хочешь, чтобы я… что? Прямо сейчас?

Снейп сжал его плечи.

— У тебя есть сила. Так используй ее. Выбирай.

Гарри почувствовал слабость в коленях.

— Но что, если я… что случится, если я… в прошлый раз я чуть было… ты мог…

Снейп тихо прорычал ему на ухо:

— Только попытайся что-нибудь со мной сделать, Поттер, и я тебя убью. А теперь прекрати скулить и выбирай. ДАВАЙ!

Рокот последних слов Снейпа слился со все нарастающим гулом земли — Гарри подчинился, не успев толком осознать это. Он съежился и закричал, ожидая, что сейчас его поглотит тьма, колени у него задрожали и подогнулись, он упал, врываясь пальцами в мягкую, сухую землю…

И сразу почувствовал связь между своими ладонями и землей, оказался захвачен ею, как магнитом и сжал пальцы, в которых была уже не сухая пыль, нет, она превратилась в жирную плодородную почву. Он вскинул голову, и уже не мог оторвать взгляд от стремительно меняющейся поляны. Он видел силовые линии, бегущие по земле, руны, расходящиеся спиралью из центра, из того места, в котором сидел он… а потом все задвигалось, закружилось, как в вихре, центром которого оказался он сам, и он постарался еще глубже врыться в землю, которая дрожала, но не пыталась сбросить его, а наоборот, двигалась навстречу, и из ее недр поднялась волна зелени, рванулась к солнцу с гулом, заглушающим его собственный голос, произносящий древние слова, которые сами собой срывались с языка. Его сердце билось быстро и легко, а голова, казалось, была готова закипеть под обжигающим солнцем и взорваться от переполняющей, бьющей через край, неукротимой, мощной, неистовой жизни…

Гарри оторвал руки от земли, и отпечатки его ладоней тут же заполнились чистой водой, и через секунду на этом месте бил родник, и по поляне побежал ручеек — было невозможно проследить за ним, потому что вся поляна заросла травой, цветами и пышным кустарником. Гарри медленно, пошатываясь, поднялся на ноги и обвел взглядом преображенную поляну, продолжающие разрастаться молодые побеги, полные жизни и слегка колышущиеся под легким ветерком.

Слова долго не шли у него с языка, он только восхищенно смотрел на раскинувшееся перед ним море зелени.

— Ух ты, — выдохнул, наконец, он, вытирая лоб перепачканной в земле рукой. — Кажется… Кажется, я понял, в чем здесь фишка.