Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год Страница 17

Делать нечего. Вскочил в машину и помчался выручать незадачливого разведчика. Оказалось, что Заморский проигрался в пух и прах и хозяин игорного дома не хотел его отпускать. На радостях после моего приезда он так приналег на спиртное, что оказался в состоянии «невесомости». Когда я торжественно вез шефа из игорного дома, то намекнул, что никто ничего не будет знать. Это мне очень пригодилось в будущем. Не говоря уже о дубликатах ключей от сейфов, слепки с которых я снял по дороге...

В западной литературе сложился стандартный образ разведчика с обязательными перестрелками, бешеными гонками на автомашинах, кутежами в фешенебельных ресторанах, когда между делом выведываются наисекретнейшие тайны. Увы, как далек он от действительности. Еще в Польше во время подготовки к предстоящей работе я совершенствовался в искусстве вождения автомобиля — могу сказать, что не один инструктор автодела с неодобрительным удивлением покачал бы головой, если бы ему довелось присутствовать при этом. Тренировался в стрельбе, в приемах рукопашного боя. Занимался боксом, легкой и тяжелой атлетикой, бегом и гимнастикой. Безусловно, все это нужно разведчику, так же как и психологическая подготовка с ее бесчисленными тестами. Причем последнее является отнюдь не второстепенным для разведчика наряду с такими чертами, как общая культура, образованность, доскональное знание страны, среды, в которой предстоит действовать.

Работа разведчика требует сегодня от человека не минутного порыва, а длительного напряжения мысли, нервов. Чтобы добиться успеха, он должен превзойти противника в тактике, хитрости, наконец, в выдержке. Особенно в последнем. Ведь как ни эффектны вскрытия сейфов и тех же конвертов с разведывательными донесениями, что стекались в наш отдел исследований на радиостанции «Свободная Европа», они результативны только тогда, когда носят систематический характер, дополняются незаметным, кропотливым сбором информации везде и повсюду, каждый день и каждый час. Эта неброская «канцелярская» работа и являлась главным моим делом на протяжении всех шести лет в РСЕ. В Центре от меня ждали сведений, которые помогли бы нейтрализовать усилия разведки противника, раскрыть ее агентов, помогли бы выработать противоядия от подрывной пропаганды. И я старался как можно лучше справиться с этим. Во всяком случае, когда я получал маленькие записочки вроде: «Анджей! Мы рады твоим материалам. Поздравляем с успехом. Желаем счастья и хорошего настроения», чувствовал, что не зря сижу на «адской кухне» «Свободная Европа».

Связь с Центром на протяжении всех этих лет была безукоризненной. Если бы возникла непосредственная опасность, я всегда мог немедленно поставить своих в известность об этом. Я все время чувствовал, что в Варшаве думают и заботятся обо мне. Когда пришло время возвращаться на родину, Центр обеспечил это так, что я был поражен продуманностью и великолепной техникой всей операции.

В пятницу 5 марта 1971 года я отработал свой последний день в «Свободной Европе», а в понедельник был уже дома.

Анджей Чехович

Рассказ А. Чеховича записали Богумил Свенцицкий, Павел Рогозинский

Сету переодеваются

Печорский район, деревни: Соколово, Трынтово, Макарово, Раково, Кошельки, Маново и много других — здесь живут сету. Деревни — небольшие, чистые — удобно устроились на пологих холмах, меж сосновых рощ и зеленеющих полей. Старая, обжитая земля...

Сету родственны эстонцам, и их культура имеет общий источник, но в течение столетий развивалась собственным путем. Экономически сету были связаны не с Эстонией, а с Псковом и другими русскими городами. Да и влияние русской культуры, особенно после того как в XVI веке сету были обращены в православие, оказалось немалым...

В деревнях сету и сегодня можно увидеть старинные обряды и пришедшие из прошлого костюмы, которые не стали достоянием лишь музеев. Национальные традиции тщательно сохраняются: не так давно в Печоре показывали произведения прикладного искусства сету, национальные песни сету звучали в Пскове и Таллине.

Этот обряд существует уже много веков — свадебный обряд сету. На наших глазах происходит таинство превращения четырех крестьянок сету в сказочных королев. Вот в толстые косы вплетены две пряди белого льна, и волосы, повязанные длинным белым расшитым полотенцем — лиником, спускающимся своими кружевными концами до пят, образуют пышную корону. Поверх повязана широкая, расшитая узором шерстяная лента с бисерной каемкой по краям. И сверху ленты — сложенный в толстый жгут старинный парчовый платок с узором из диковинных цветов.

Теперь дошла очередь до украшений. Сначала прикрепляется большая (диаметром около 25 сантиметров) конусообразная пряжка — сыльг, сверху — ожерелье с медальоном, закрывающим отверстие пряжки. Затем в два-три ряда подвески из старинных серебряных монет и несколько серебряных цепочек. Все это может весить килограммы, но это красиво, как красив предстоящий праздник.

...Вера Кейр, Аля Таро, Мария Пиле и Мария Кадаямэке кружатся, взявшись за руки, потом расходятся широкими кругами, снова сходятся. Звенят украшения. Это танец каэроянь. Затем длинная свадебная песня:

Ах ты, душенька-девица.

Что сулит тебе твой линик?

Он сулит тебе заботу,

Фартук — тяжкую работу...

Сложное кружево песни звучит слаженно и красиво. Так может звучать только песня, которую исполняют веками. Низкий голос запевалы выводит первую строфу, хор повторяет слова. Но вот высота звука меняется — исполнителям становится трудно петь. Тогда запевала делает «внезапную модуляцию» — кергютамине, начиная следующую строфу ниже, песня переходит в другую, более низкую тональность. Это традиция хоровой песни, красивая и самобытная.

Здесь говорят, что без песни ни одна женщина не выходит из дому; знание возможно большего числа песен долго считалось, да в известной мере считается и сейчас, ценным приданым. Почти на каждый важный случай жизни есть своя песня: есть песня, с которой выходят на уборку ржи, с другой — теребят лен, с третьей — выгоняют впервые весной скот в поле. Многие песни связаны с играми. Известные сетуские певцы имеют в своем репертуаре до 100 тысяч стихов и импровизаций. Например, у Марии Кютте их свыше 70 тысяч.

В деревне Трынтово мы видели, как ткут полотенца и широкие половики — кангас — с национальным геометрическим орнаментом, ткут на старинных деревянных станках, а пряжу сучат на изящном резном станке XIX века.

Плавно опускаются ножные педали неуклюжего на вид ткацкого станка, и в такт им движутся горизонтальные планки — ремизки, в глазки которых пропущены нити основы. В ловких руках мастерицы летает челнок, потом весомо хлопает деревянная перекладина, плотно прижимая друг к другу пряди уточной нити. И так раз за разом: шесть метров половика-кангаса в длинные дни крестьянской зимы, когда готовят приданое к свадьбе. Может, и не быстро идет работа, но зато кангас красив.

Ю. Холопов.

Пер Улуф Сюндман. Полет инженера Андрэ

В этот ноябрьский вечер, накануне столь важного дня в моей жизни, мы собрались с приятелями. Был не роскошный, но продолжительный ужин. Говорили все больше о писателях, таких, как фон Хейденстам, Левертин и Стриндберг, о деле Гюстафа Фрёдинга, о Бьёрисоне и Ибсене, потом разговор перешел на Нансена, а от него, естественно, на Андре.

Двадцать первого августа завершилась великая норвежская полярная экспедиция. Три года «Фрам» дрейфовал во льдах, наконец бросил якорь в гавани Тромсё, и в тот же день, 21 августа, Фритьоф Нансен, который пятнадцать месяцев шел через льды вместе с лейтенантом Юхансеном, вновь ступил на палубу своего корабля.

А 24 августа в первом часу дня в гавани Тромсё стало на якорь еще одно судно, а именно «Вирго», приписанное к Гётеборгу. На борту «Вирго» находились Андре, Стриндберг и Экхольм, с ними был разрезанный на секции и упакованный аэростат. Четырьмя днями раньше они были вынуждены оставить свою базу на Датском острове около Шпицбергена.

Все газеты мира славили Нансена как героя, говорил я. Его полярная экспедиция самая замечательная и самая успешная в истории, если не считать плавание Норденшёльда и открытие Северо-Восточного прохода. Три дня студенты Христиании не переставали пить, ходили толпами по улицам, пели патриотические песни и требовали расторжения унии со Швецией, но сперва король Оскар должен возвести Нансена в дворянский сан и присвоить ему титул графа или ярла.

Иначе сложились дела у Андре, продолжал я. Он задумал и начал самую отважную из всех полярных экспедиций, хотел достичь Северного полюса на воздушном шаре. Его провожали как героя сперва стокгольмцы, когда он вечером сел на ночной поезд, идущий в Гётеборг, потом гётеборжцы, когда он утром 7 июня вышел из гавани курсом на Шпицберген.