Дорога к свободе. Экономика и хорошее общество - Joseph E. Stiglitz Страница 2

и тот, чья способность жить полной жизнью, стремясь использовать все свои возможности, ограничена из-за того, что он родился в бедности. Вырастая в Гэри, штат Индиана, некогда процветающем сталелитейном городе на южном берегу озера Мичиган, я воочию наблюдал отсутствие экономической свободы у афроамериканцев, бежавших от угнетения на Юге во время Великого переселения, и у детей многих иммигрантов, приехавших из Европы, чтобы работать на заводах. Несколько моих одноклассников поделились со мной своим жизненным опытом на нашей пятьдесят пятой встрече выпускников в 2015 году. По их словам, когда они заканчивали школу, они планировали устроиться на работу на мельницу, как и их отцы. Но в условиях очередного экономического спада у них не было выбора - не было свободы - кроме как пойти в армию. А когда их служба во Вьетнамской войне закончилась, у них снова не осталось выбора, по крайней мере, в их понимании. Деиндустриализация забирала рабочие места в обрабатывающей промышленности, оставляя в основном те возможности, которые позволяли использовать их военную подготовку, например, службу в полиции.

И как политик в Вашингтоне, и как советник и комментатор экономических событий я видел свободу в ином свете, чем Буш, Рейган и другие правые. Начиная с Рейгана и заканчивая Клинтоном, президентские администрации расширяли свободу банков. Финансовое дерегулирование и либерализация означали предоставление банкам свободы делать все, что им заблагорассудится, или, по крайней мере, позволяли им делать больше того, что они хотели. Само слово "либерализация" подразумевало "освобождение". Банкиры использовали эту новую свободу так, чтобы увеличить свои прибыли, но при этом нести огромные риски для общества. Когда разразился финансовый кризис 2008 года, мы узнали его цену. Многие американцы потеряли свободу от страха и нужды, поскольку возникла вполне реальная перспектива того, что миллионы работников и пенсионеров потеряют работу и дома. Мы как общество потеряли свою свободу - у нас не было другого выбора, кроме как потратить деньги налогоплательщиков на спасение банков. Если бы мы этого не сделали, вся финансовая система и экономика рухнули бы.

В годы моей работы советником президента Билла Клинтона (последние два года в качестве председателя Совета экономических консультантов, 1995-1997 гг.) я решительно выступал против дерегулирования финансовой сферы, отчасти потому, что понимал: "освобождение" финансового сектора в конечном итоге сделает всех нас менее свободными. После моего ухода в 1997 году Конгресс принял два законопроекта, один из которых отменил регулирование банков, а другой обязал правительство не регулировать деривативы - шаг за шагом по сравнению с тем, что сделал даже Рейган. Дерегулирование/либерализация заложили основу для финансового краха 2008 года. Рейган и Клинтон дали свободу волкам (банкирам) за счет овец (рабочих, простых инвесторов и домовладельцев).

Свобода в историческом контексте Америки

Для американцев, проникнутых идеей о том, что их страна была основана на принципах свободы, этот термин особенно показателен. Поэтому важно, чтобы мы тщательно продумали, что это слово означало тогда и, спустя два столетия, что оно означает сейчас. При основании государства существовали двусмысленности и несоответствия, и с тех пор основные концептуальные проблемы стали только яснее. Свобода тогда не означала свободу для всех. Она не означала свободу для порабощенных. Женщинам и другим лицам, не имеющим собственности, не были гарантированы равные права, и они их не получили. Женщины сталкивались с налогообложением без представительства - потребовалось 140 лет, чтобы страна осознала это несоответствие. Пуэрто-Рико было силой отвоевано у испанцев, и его граждане до сих пор сталкиваются с налогообложением без представительства.

Уже давно стало очевидным, что между экономическими и политическими свободами существует взаимосвязь. Спор о том, какая свобода должна быть приоритетной, был центральным в холодной войне. Запад утверждал, что политические свободы (явно дефицитные в коммунистическом мире) важнее; коммунисты утверждали, что без некоторых базовых экономических прав политические права мало что значат. Но может ли нация иметь один набор прав без другого? Такие экономисты, как Джон Стюарт Милль, Милтон Фридман и Фридрих Хайек, участвовали в этих дебатах и рассматривали вопрос о том, какая экономическая и политическая система лучше всего обеспечивает эти две свободы и повышает благосостояние личности и общества. Эта книга рассматривает те же вопросы с точки зрения XXI века и приходит к ответам, заметно отличающимся от ответов Фридмана и Хайека в середине прошлого века.

Концепция компромиссов занимает центральное место в экономике, и эта идея дает еще одну причину, по которой экономистам есть что добавить к обсуждению свободы. Как станет ясно, я считаю, что в этой области мало абсолютов, если они вообще есть. Экономика предоставляет инструменты для размышлений о природе компромиссов, которые должны занимать центральное место в дискуссиях о свободе, и о том, как их следует решать.

Более того, как только мы проникаем под поверхностную приверженность правых свободе, мы обнаруживаем множество загадок, включая ключевую мысль о том, что мягкое принуждение - заставить кого-то сделать то, что он по собственной воле не стал бы делать, - в некоторых случаях может повысить свободу каждого, даже свободу тех, кого принуждают. Как я покажу, экономика дает объяснение многим важным случаям, когда коллективные действия - совместное выполнение того, что отдельные люди не смогли бы сделать самостоятельно, - желательны. Но часто коллективные действия невозможны без некоторой доли принуждения из-за так называемых проблем свободного наездника, которые мы рассмотрим позже.

Свобода в перспективе XXI века

В конечном итоге я покажу, что истинные сторонники глубокой, значимой свободы связаны с прогрессивным движением как в США, так и за рубежом. Им и левоцентристским партиям, которые их представляют, необходимо вернуть себе повестку дня свободы. Для американцев, в частности, это подразумевает пересмотр истории страны и мифов ее основателей.

Первая цель этой книги - дать последовательное и понятное объяснение свободы с точки зрения экономики XXI века, как это сделал Джон Стюарт Милль в середине XIX века в своей классической книге "О свободе" (1859). За более чем полтора столетия, прошедшие с тех пор, мир изменился, изменилось и наше понимание экономики и общества. То, что обсуждается сегодня в залах власти, отличается от того, что стояло на политической повестке дня давным-давно. Тогда еще были живы воспоминания о государственном угнетении религии (в частности, со стороны британского правительства, а некоторые переселенцы в США были мотивированы этим угнетением), и именно это наследие, как ничто другое, формировало взгляды людей. Сегодня мы спорим об изменении климата, оружии, загрязнении окружающей среды, праве на аборт и свободе выражения гендерной идентичности. В более широком смысле мы обсуждаем роль социального принуждения и принудительные реакции против